Возможно, одна из карт принесет вам счастье. Только десять долларов — рискните!» Успех «Атласа» был потрясающий. Его тут же расхватали. Похоже, все захотели в одночасье разбогатеть и ринулись на поиски с этим путеводителем в руках. В нем была «сорок одна настоящая морская карта с кораблями сокровищ»! В предисловии говорилось: «Раньше карты сокровищ были редкими и дорогими. Теперь они доступны каждому по умеренной цене. Не забывайте, что, если карты этого «Атласа» покупают врозь, на это уйдет не меньше ста долларов». И дальше автор добавлял, чтобы ни у кого не возникло подозрения, что его надувают, слова о том, что он работал над «Атласом» целых восемнадцать лет, в его распоряжении были записи из библиотеки Конгресса, Национального архива, Департамента торговли, Управления береговой охраны, Бюро погоды...
Успех «Атласа» и число желающих руководствоваться им при поисках кладов подсказали Коффману идею создать «Поисковую ассоциацию» и таким образом монополизировать бизнес по поиску сокровищ. Иными словами, родилась целая индустрия кладоискательства: был создан специальный флот судоподъемных кораблей и катеров, налажена торговля аквалангами, телекамерами для подводных съемок, искателями металла, подводными часами, компасами и другим специфическим оборудованием. Не забыл Коффман также и о новом издании «Атласа» — теперь в нем насчитывалось 3500 «адресов» затонувших кораблей и карт. Тираж составил 300 тысяч экземпляров. Самому Коффману незачем шарить по дну и рисковать. «Сокровищный бизнес» принес предприимчивому бизнесмену солидный заработок. За короткий срок он здорово разбогател.
ПРОРЕХА В КАРМАНЕ КОРОЛЯ
В нью-йоркском магазине «Тиффани» продаются поднятые с затонувших кораблей ожерелья, кольца, монеты, золотая и серебряная утварь. Особенно богатый ассортимент, обнаруженный на испанском галионе «Консепсьон», был выставлен на продажу в 1981 году.
Корабль этот был легендой. Много раз пересекал он океан с ценным грузом. Но в 1641 году ему не повезло: загруженное до самых пушечных бойниц золотом и серебряными реалами судно во время шторма напоролось на рифы. Случилось это у берегов нынешней Доминиканской Республики. Пожалуй, самая крупная на море утрата для Испании в XVII веке — прореха в кармане короля.
Груз галиона был оценен в 14 миллионов долларов. А обнаружил судно в наши дни, как сообщил журнал «Крисчен сайенс монитор», неутомимый искатель подводных кладов Берт Уэббер.
Долгим и трудным был его путь к цели. Он начался с холодной быстрой речки, протекавшей мимо его дома в Эннвилле, штат Пенсильвания, где Берт рос. И завершился в ноябре 1978 года, в тот победный миг, когда в теплых водах у берегов Доминиканской Республики Уэббер обнаружил давно потерянный галион «Нуэстра Сеньора де ла Пура и Лимпиа Консепсьон».
Многие экспедиции пытались, но не смогли установить местонахождение этого «самого богатого судна, когда-либо покидавшего берега Вест-Индии». Среди участников экспедиций были английский автогонщик Малколм Кэмбелл, изобретатель автоматического тренажера для штурманов Эдвин Линк и «король морских глубин» Жак Ив Кусто.
Вполне возможно, что кто-то из них и проходил над местом, теперь именуемым Серебряной отмелью, над коралловым рифом, предательски скрывшимся под самой поверхностью воды, в 85 милях к северу от острова Эспаньола (старое название острова Гаити), на котором расположены Гаити и Доминиканская Республика. Но рассеянные обломки «Консепсьона», погребенные под толстым слоем песка и обросшие тоннами кораллов, упорно хранили свою тайну.
«Консепсьон», построенный в Гаване в 1620 году, много раз пересекал Атлантику в составе караванов с сокровищами, вывозимых из Нового Света в Испанию.
По подсчетам ученых, с 1500 по 1820 год такие высокобортные тяжелогруженые суда 17 тысяч раз пересекли океан туда и обратно, ввезя в Испанию награбленных сокровищ более чем на 20 миллиардов долларов. Поразительно, но из всего этого богатства было утеряно в морских водах либо захвачено пиратами лишь каких-нибудь 5 процентов.
В 1641 году «Консепсьон», имея около 500 человек пассажиров и команды на борту и годовую добычу серебра в реалах, отчеканенных в испанских владениях — нынешних Мексике, Боливии и Перу, в составе так называемого «золотого» флота возвращался на родину.
Дата отплытия была перенесена на 20 сентября, с задержкой на месяц от срока, когда можно плыть без опасения быть застигнутым ураганами, являющимися бедствием в этой части Атлантики. 29 сентября начался сильнейший шторм, потопивший многие суда и рассеявший остальные.
«Консепсьон», сильно потрепанный гигантскими волнами, перекатывавшимися даже через его почти 15-метровой высоты корму, выдержал натиск, но оказался без мачт. Судно еще три недели держалось на плаву. Вопреки советам умудренного опытом адмирала лоцманы, которым принадлежало в этих вопросах последнее слово, направили корабль к югу. Через неделю он сел на риф, и все попытки сняться с него потерпели неудачу. Корма застряла между двумя коралловыми выростами, а нос ушел глубоко под воду. Новый тропический шторм довершил дело. Спастись смогло лишь менее половины пассажиров и членов команды.
Катастрофа «Консепсьона» нанесла заметный ущерб испанской казне. Многочисленные испанские экспедиции по спасению затонувших сокровищ оказались безрезультатными. Со временем и вовсе память о местонахождении галиона стерлась.
К началу нашего столетия это затонувшее судно стало, по словам автора книги «Утраченные сокровища «Консепсьона», вышедшей в 1980 году, чем-то вроде «Эвереста в мире искателей сокровищ».
Берт Уэббер оказался одним из исследователей морских глубин, кого не обуревала, как многих друга, мечта о сокровищах этого таинственного корабля.
— Для меня деньги никогда не были единственной целью, — заявил он. — Разумеется, надо платить по счетам и обеспечивать семью, но меня больше всего влечет поиск, приключение, погоня за мечтой, стремление к невозможному. То, что требует мужества, бросает вызов.
Его детские и юношеские годы прошли под впечатлением от книг о затонувших сокровищах. К шестнадцати годам он нырял с аквалангом в затопленных каменоломнях Пенсильвании. Он не стал учиться в колледже, а поступил в училище подводного плавания в Майами. Его паруса наполнила ветром первая же экспедиция, занимавшаяся поисками кораблей XVIII века под руководством Артура Макки из Музея затонувших сокровищ во Флориде.
— Брезжила надежда, что будут найдены сокровища, — вспоминал Уэббер. — Их не оказалось. Но подводные операции, подъем грунта, сделанные находки настолько притягивали к себе, что я понял: надо найти средства, чтобы это стало моей профессией.
Дорога оказалась тернистой. Экспедиции, в которых участвовал Уэббер, были случайными, плохо подготовленными и не привели ни к чему. В конце концов он решил самостоятельно искать затонувшие суда в районе Флориды и Багамских островов. Год за годом приносил сплошные разочарования.
В промежутке между экспедициями, из которых он возвращался с пустыми руками, Уэббер работал у конвейера на заводе, торговал энциклопедическими словарями — делал все, чтобы прокормить жену и четверых детей.
Успех был обеспечен сподвижником Уэббера Джимом Хаскинсом, который высказал мысль, что следовало бы заняться «Консепсьоном».
— Мне кажется, там еще много не найденных богатств, — сказал ему Хаскинс. — Все записи говорят о том, что Фипсу в свое время не удалось найти корму судна, заросшую кораллами.
В течение четырех лет они копались в вест-индских архивах в Севилье, в Морском музее в Мадриде, в Британском музее и в лондонских государственных архивах.
— Чем больше я анализировал записи, — вспоминал Уэббер, — тем больше приходил к выводу, что успех возможен и следует сделать попытку. Изучив уже достаточно материалов, я занял деньги у одного чикагского банкира, добился исключительного права на розыски у правительства Доминиканской Республики и достал карту аэрофотосъемок. В 1977 году начал одну из самых основательно подготовленных экспедиций, которая когда-либо отправлялась к Серебряной отмели.
Тщательно отобранная Уэббером группа провела на рифе целых пять месяцев. Они нашли обломки тринадцати судов, нанесли их местонахождение на карту и передали Доминиканской Республике. Но «Консепсьон» обнаружить не удавалось.
Возвратившись в Чикаго, Уэббер с помощью обеспечивавших ему финансовую поддержку друзей основал фирму «Сиквест Интернэшнл» и отправил Хаскинса снова в Испанию продолжать заниматься архивными материалами.
Большой удачей для Хаскинса было знакомство с Викторией Стаппелс-Джонсон, молодой канадкой, изучавшей по заданию профессора Питера Эрла из Лондонской школы экономики историю «Консепсьона» по испанским источникам. Профессор собирал материал для книги о флоте 1641 года.