Глава 28
Катя
Закончив с документами, Стас выпрямляется и складывает руки на груди. Делает недовольное лицо. Брови к переносице стремятся.
– Всегда старайся выглядеть раздраженно – это создает у босса впечатление, что у тебя конкретная запара. Меньше прикапываться будет, – потерев пятерней подбородок, неожиданно меняет решение: – Хотя, нет. Забудь! Это чисто моя фишка, – усмехается Стас.
Слежу взглядом за тем, как Лебедев подходит к моему пустому стулу и неодобрительно покачивает головой.
– И последнее! Правило двух пиджаков. Всегда оставляй запасной пиджак на спинке стула, – делает паузу и заговорщическим голосом добавляет: – Это производит впечатление того, что ты где-то здесь – просто отошла всего на минутку, – Стас лениво потягивается, как домашний откормленный кот, и наконец-то улыбается. – Ну, а так работа в офисе – полная херня. Быстро привыкнешь, – прячет руки в карманы, широко расставив ноги, добавляет: – Ни цветмета украсть, ни бухнуть в бытовке. Короче, все достаточно пресно, поэтому готовься, Катя, первую неделю в офисе именно ты будешь главной обсуждаемой новостью.
– Звучит не круто, но я справлюсь, – уверенным взглядом с Лебедевым встречаюсь.
Щелкнув пальцами, будто вспомнил что-то очень важное, Стас добавляет:
– И да, постарайся подружиться с лидером коллектива.
– А кто он? – растерянно хлопаю ресницами, глядя в лицо Стаса. – Как я узнаю?
– Все очень просто, Катенька, – серые умные глаза хитринкой горят. – Для того, чтобы вычислить лидера в незнакомом коллективе, нужно лишь обратить внимание, на чьем рабочем столе лежит пульт от кондиционера.
Делаю себе мысленную зарубку: обнаружить того, кто заведует пультом от кондиционера.
– Что там еще? – молодой человек чешет затылок, пытаясь вспомнить упущенное. – А, ну, да! Плюшки. Мягкий график работы, соцпакет со стопроцентным погашением всех медрасходов, фитнес, путевки за счет фирмы, учеба за границей и командировки туда же.
Учеба! Еле сдерживаю улыбку, стараясь держаться строго, а в душе все вопит от радости! Надо будет этот важный момент у Стэфана уточнить.
– Кстати, я уже говорил тебе, что ты сидишь не за обычным столом? – отвлекает от мыслей Лебедев.
– А что с ним не так? – оборачиваюсь на компьютерный стол, а затем вновь взгляд на Стаса поднимаю. Стол, как стол!
Стас делает большие глаза, будто страшную тайну готовится раскрыть, но в них смех плещется, того и глядишь за берега вырвется.
– Все девочки, которые за ним сидели, рано или поздно беременели и уходили в декрет.
В груди испуг вспышкой загорается. Это он что, на Дицони намекает?! Да нет! Стэфан не такой…
Глядя в глаза Стаса, уверенно произношу:
– Глупости.
– Ну, и зря не веришь, – пожимает плечами Стас. В глазах дьяволы беснуются. – Только Стэфану не говори, а то он с меня шкуру за эту шутку сдерет.
Непрошенная улыбка всё-таки находит свою цель. Уголок рта вверх ползет.
А этот Лебедев забавный! Только вот, он стал свидетелем моей грубой ошибки. Уголок рта обратно вниз опускается.
– Что? Расстроилась, да? – вклинивается нагло в мои размышления молодой человек.
Поджимаю губы, сразу же догадываясь, о чем Стас речь ведет. Щеки предательский румянец волной накрывает.
– Подумаешь, чай с кофе перепутала, – морщит слегка нос Лебедев. – Фигня! Забей, Зимина.
– Не знаю даже, как я…
Стас машет рукой, будто надоедливую муху отгоняет.
– Научись забивать – без этого здесь никак. Особенно, когда Стэф кошмарит, – подталкивает в плечо, прежде чем добавить. – Пойдем, проведу небольшой экскурс по готовке крутого марокканского кофе. Кстати, Стэф от него без ума.
Останавливаюсь возле двери и пальцами слегка запястья Лебедева касаюсь. Я и правда благодарность чувствую.
– Стас, спасибо, что мне помогаешь.
– Да не за что, – пожимает плечами Лебедев, смотрит слегка сощурившись. – Никогда не видел его таким. Я тебе уже говорил? – приподнимаю вопросительно бровь, продолжая, – Стэфан мне, как брат, – серые глаза резко меняются – холодными, как сталь клинка, становятся. – Ты вроде бы не плохая девчонка, но, если ты причинишь Дицони какой-то вред, Зимина… Поверь, я устрою тебе здесь ад.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Понятно, – мой голос звучит безразлично, даже скучающе, но под «ложечкой» неприятно посасывает. Шестым чувством понимаю: такие, как Лебедев, словами на ветер не разбрасываются.
– Вот и славненько, – глаза Стаса вновь становятся беспечными. – Ничего личного, Катюха! Ну, что? За дело?
Глава 29
Катя
– И ты будешь каждый день работать в офисе? – мама хватается рукой за правую сторону груди. Выражение лица такое, будто еще чуть-чуть и ее удар хватит. – Целый день за компьютером? Отчеты? Зарплата? Господи! Мне плохо… сердце…
Раздраженно закатив глаза, раздосадовано ногой топаю. И от кого я жду поддержки? Мама и дня не работала в своей жизни! Ей меня не понять. Подхожу ближе к дивану на пузатых ножках, на котором мама умирающего лебедя изображает.
– Мам, сердце с другой стороны, – с намеком на унизанную дорогими перстями руку смотрю. Глубоко вздохнув, пытаюсь успокоиться. Ступаю, словно сапер по минному полю, стараясь не реагировать на манипуляции. – Мне, правда, очень хочется попробовать.
Проигнорировав мои слова, мама хмурит изящные светлые брови, нетерпимо откликается на замечание:
– У матери сердце с любой стороны!
Заметив мое упрямое выражение лица, сдается, все же не упустив возможности уточнить:
– Это новый филиал твоего отца?
У меня хватает совести, чтобы покраснеть. Ну, уж нет! Чтобы я призналась по собственной воле, что у Дицони работаю? Серьезно?! Да ни за что!
– Ну-у, – уклончиво тяну, лихорадочно пытаясь найти способы отступления, – я…
– Катя!
Тяжело вздыхаю. Кажется, у меня нет выбора.
Спустя полчаса еду в офис, нервно сжимая ручку чемодана. Успокаиваю себя тем, что поступаю абсолютно верно. Да, сложно, но такова сепарация* от родителей. К тому же, все равно, как только отец узнает, что я работаю на Дицони, разразится грандиозный скандал. Он не отступит и я тоже – это значит – все, что нас ждет впереди – тупик. Еще Илья… Боже, как все сложно! Проклятье… Нет, десять проклятий! Что делать с Сазоновым-младшим? Прижав пальцы к вискам, слегка массирую кожу. Решаю отложить эту ПРОБЛЕМУ на потом, потому что совершенно нет желания выслушивать истерики от жениха. Уверенно приподнимаю подбородок. НЕТ, правильнее сказать – от бывшего жениха. Все кончено. Точка! Не хочу.
Звонок на сотовый заставляет оторвать взгляд от капель, ползущих по окну. А ведь моя капля почти победила в гонке! Досада трансформируется в страх. Как только вижу номер абонента, еле успеваю проглотить стон. Отец звонит. Значит, мама все-таки рассказала. Сдала меня!
Что же, прощай, спокойная жизнь. Отец просто так все это не оставит. Будет прессовать и давить. С опаской покосившись на телефон в руке, все-таки принимаю решение ответить. Смысл откладывать казнь?
– Да, папа?
– ЕКАТЕРИНА! – зычный голос отца из динамика вырывается. – Какого черта, девочка, ты творишь?
Сжимаю пальцы в кулак готовясь к буре.
– Успокойся, па. Я всего лишь устроилась на работу.
Я поступила верно! Стараюсь дышать ровно, но сердце стучит истерично не в такт, промахиваясь. Дицони прав, если непрерывно наступать на своё человеческое достоинство, то в один прекрасный день перестанешь замечать его отсутствие! Все внутри буквально протестует, против такой судьбы. Делаю тише динамик, заметив любопытный взгляд водителя в зеркале дальнего видения.
– Да, собрала вещи, – подтверждаю и парирую брошенные в меня острые, как копья, упреки отца. – А что мне еще оставалось, папа? Я так и думала, что ты… Пап, вот только не надо сюда втягивать бабушку!
Буквально подпрыгиваю вверх на очередной кочке. Да что б ее…! Когда уже починят дорогие в этом городе?!
Голос отца гремит в динамике, и я морщусь, когда слышу достаточно справедливый вопрос о Сазонове.