Отойди, пожалуйста.
– Послушать тебе лучше меня, дочка. Садись в машину. Мы всё обсудим по дороге на кладбище. Не заставляй других ждать.
– Пять секунд! – Старик поднял вверх ладонь с растопыренными пальцами.
– Нет, ты не останешься, – прошипел её отец. – Сейчас же иди к машине. Не устраивай сцен при нашем почившем дедушке.
– Мам, почему вы не пускали меня к дедушке в больницу?
– Злачные места покалечат твою психику, дорогая. Ты в этом прямо сейчас убедилась.
– Причина только в этом?
– Ну конечно. – Мать пригласила дочь к выходу – Пойдём отсюда. Мы все сегодня расстроены, не будем приумножать горесть. А вам, дедушка, должно быть стыдно за устроенный конфликт. Нашли, где проявлять агрессию.
Кроме сквернословия Старик не имел в запасе средств убеждения. Он сделал, что мог. Остальное не его дело. Оставалось молча смотреть, как все трое покинули зал прощаний, бросив Старика в одиночестве. Даже закрытый гроб за время спора рабочие унесли в катафалк. Да уж, парламентёр из него поганый. Не смог решить плёвую задачу. Не догадался записать предложение на бумажке и передать её девушке в сложенном виде. Действительно старый пень.
Он вышел на улицу, поднял голову к небу. Солнце светило миллиардам людей до него и будет светить миллиардам после его смерти. Он прожил не самую худую жизнь. Неосознанно следовал заветам отца. Многого бы добился, да не смог совладать с клокочущей в нём злобной дерзостью. Дров наломал, а ума не нажил. Разуму научить невозможно, сколько лет ни топчи землю. Иной в двадцать лет постиг больше, чем седовласый старикан на смертном одре. Он просто жил, а теперь просто умрёт. Боролся, карабкался, а конец всё один. Пустая маята.
В душную палату не тянуло. Он терял вес с космической скоростью, превращаясь в бледную тень на асфальте, и не хотел тратить последние дни, валяясь в постели. Пока силы позволяли передвигаться без посторонней помощи, он эту привилегию никому не отдаст. Посидит на скамейке, любуясь трепыханием листвы. Сегодня спешить более некуда. До выступления музыканта неполный час. На ночь он попросит снотворное, чтобы дать организму провести в забытье хотя бы семь часов. Жизнь вроде налаживалась.
Посмеиваясь собственной грустной шутке, Старик не заметил бегущего к нему человека. Он брёл по карликовому парку, стуча тростью. Девушка выпрыгнула перед ним, как чёрт из табакерки, так неожиданно, что Старик не успел испугаться.
– Надо бы заняться спортом, – сказала Наташа, запыхавшись.
– Дело годное, – согласился Старик. – Если не хотите, чтобы через тридцать лет одышка взяла своё.
– Сколько вам лет, дедушка?
– С Лениным бревно не носил.
– Что?
– Осенью исполнится девяносто четыре.
– Ого! А выглядите на… на девяносто.
– Болезнь никого не красит. – Старик присел на скамейку. – Обойдусь без подарков. Всё равно не дотяну.
– Жизнь вас покусала, поэтому вы сами всех кусаете? – спросила Наташа, присаживаясь рядом.
– Это ты верно подметила. Да зубы уж стёрлись, только гавкать и не разучился. – Он огляделся. За девушкой никто не гнался. – Неужели родители отпустили тебя? Или ты внезапно стала сиротой?
– Вы так бесцеремонно шутите со всеми малознакомыми людьми?
– Только с теми, кому хватит ума оценить шутку. Так что с родителями?
– Я сказала, что хочу в туалет. Отец напросился со мной. В смысле не в туалет, а покараулить, если вам вдруг вздумается похитить меня. Одно это наводит на нехорошие подозрения. Что-то тут не чисто.
– Как же ты прошмыгнула мимо него?
– Никак, – пожала девушка плечами. – Выбралась через форточку. Представляю его лицо, когда он поймёт, что его обвели вокруг пальца. Наверное, уже поднял тревогу. Так какое послание мне оставил дедушка? Надеюсь, я не зря нарвалась на взбучку.
– Твой дедушка просил передать, что шкатулка под яблоней.
– Шкатулка под яблоней? – Наташа наморщила лоб.
– Пошевели, пожалуйста, извилинами и скажи, что это за головоломка такая? В вашем саду есть яблоня, под которой зарыт клад с бабушкиными сокровищами?
– Сомневаюсь, – ответила Наташа. – У нас нет сада.
– Тогда зачем твоему деду оставлять такое загадочное сообщение? Что мешало ему сказать это тебе раньше?
– Родители упрятали его в хоспис. – Девушка о чём-то напряжённо думала. – Забрали телефон, чтобы затруднить общение со мной.
– Изолировали, значит.
– Теперь я это понимаю. Последний раз живым я его видела месяц назад. Я плохая внучка, да?
Старик промолчал. Высота прожитых лет не давала ему права делить людей на плохих и хороших. Важно другое – какую собаку, злую или добрую, человек вскармливал в своём чреве.
– Придётся тебе поиграть в детектива, Наталья. В той шкатулке что-то неприятное для твоих родителей. Они захотят получить её раньше тебя.
– Это же мои родители. Думаете, мне что-то угрожает?
– Ты знаешь своих родителей лучше меня. Вполне возможно, что дедушка оставил в твою пользу завещание. Он любил тебя.
– Нет, – сказала Наташа, – завещание должно быть занесено в нотариальный реестр, иначе это просто бумажка. Дедушка бы так не сделал. И я доверяю своим родителям. Что не исключает моего желания докопаться до истины.
– Для девушки твоего возраста весьма нетипичные познания.
– Я учусь на юриста, – Наташа улыбнулась так открыто, что у Старика потеплело в груди. – Правда, всего на третьем курсе, но много читаю юридической литературы.
– Беги к родителям, Наташа. Не заставляй своего дедушку ждать. Последний путь всё-таки.
– Спасибо вам за весточку. Можно я скажу, что это был розыгрыш? И мне очень жаль, что я поверила эксцентричному старику.
– Этому тебя тоже в университете научили? – удивился Старик – Ничего не имею против. А теперь иди, я так привык к одиночеству, что люди кажутся мне пришельцами.
– Как вас зовут, дедушка?
Старик назвал имя, которое не произносил многие лета. Девушка грациозно удалялась, а он думал о том, какое количество ограждений наставили люди меж собой. Сам он окружил себя частоколом такой высоты, что небо стало в копеечку.
Обнаруженная в кармане брюк сосательная конфета отправилась прямиком в рот. Вкус барбариса затмил горечь. С трудом поднявшись, он отправился в комнату отдыха, где совсем скоро начнётся выступление молодого музыканта. Ели он сможет убедить парня помочь ему, им предстоит провести вместе несколько насыщенных похождениями дней.
Часть 3. Цена искусства
1
Денис по привычке поставил будильник на время окончания занятия. Это позволяло не отвлекаться от творческого процесса и лишало необходимости поглядывать на часы, проверяя, не пора ли заканчивать.
Ученик поёрзал на стуле, собираясь с духом. В очередной раз поправил разложенные на пюпитре ноты.
– Испытывать сомнения вполне нормально. – Денис старался, чтобы слова вселяли в ученика уверенность в собственных силах. Ему в годы