— А Серые? Что с ними будет?
— Зависит от того, что тут найдет прецептор. Я здесь не одну неделю, и поняла, что ваш Альфа не видит врага прямо у себя под носом.
— Альфа старый уже…
— Если бы не твоя Хильда, и моя клятва ее бабке, — усмехнулась Кицунэ, — Я бы не прыгала здесь, рискуя своей жизнью. Но Небо видит все.
— Ох уж это Небо…
— Фолки, первота твой совсем плох, кажется.
Мне вдруг полегчало, дикая боль улетела, и я почуял себя пушинкой. Таким сильным я никогда не был! Я даже не понял, как встал и открыл глаза.
Что они такое говорят? Мне очень хорошо теперь.
Фолки лежал возле камней, которые баррикадой загромоздили пол дороги. Он уже оправил куртку, под ней мелькнул перебинтованный живот.
Лисица стояла совсем рядом. Теперь я хорошо рассмотрел ее при свете дня. Светлая кожа, азиатский разрез карих глаз, и действительно рыжие волосы, схваченные в пышный хвост. Кончики их окрашены в белый цвет. Эдакая японская рыжая лиса.
На ней были те самые доспехи, так похожие на самурайские. Железные пластинки, красивым каскадом наплывая друг на друга, спускались по наплечникам, по нагруднику, и заканчивались удобным подолом, защищающим бедра. На ногах плотные кожаные штаны и высокие сапоги, усиленные железными вставками.
На поясе ножны с изогнутым длинным мечом, так напоминающим катану. Одну руку лисица так и держала на рукояти, к рукаву была приторочена белая меховая шапка.
Несмотря на столь серьезное облачение, доспехи вполне подчеркивали прекрасную фигуру девушки. Такая молодая с виду — ну какая у нее может быть клятва перед прабабушкой Хильды?
То, что я встал, очень удивило зверей. Кицунэ округлила карие глаза, как-то странно глядя сквозь меня.
— Дерьмо нулячье! — Фолки, несмотря на ранение, вскочил и вытаращился на меня.
— Да уж, чудес не бывает, — Лисица обиженно прикусила губу.
Я удивленно смотрел на них, потом посмотрел по сторонам. Тело Дарема валялось на другой стороне дороги, уперевшись в скалу. Зверя будто вмял в стену грузовик, а верхняя половина туловища вообще разъехалась в стороны, словно разрубленная тупым топором.
Уж на сколько я не был впечатлительным, особенно с военной службой за спиной, но тут даже меня проняло. Стало очень неприятно, я сразу оторвал взгляд от кровавой жути.
Кто так беднягу? Неужели Лисица? Вот это мощь!
Хотя Фолки, кажется, говорил про меня…
— Заклинание второй меры — это не шутки, — скривив губы, сказала Лисица, — Вот первуха и не выдержал.
— Чертов Спика! — выругался Фолки, — Первота сраная!
Я в недоумении бегал между ними взглядом, и хотел спросить, о чем они говорят. Но не смог разлепить губ, будто их и не было у меня. А потом я стал подниматься выше, еще выше, и вдруг понял, что просто парю над дорогой.
Внизу лежали трупы зверей, тех самых вторых когтей. И мое тело рядом с ними. Я лежал спиной вверх с вытянутой рукой, в которой зажал копье. От наконечника тянулась трещина, уже чуть присыпанная щебнем. Она пересекала дорогу и заканчивалась у размозженного мечника.
Я запаниковал. Почему я вижу себя?!? Почему они видят меня? И почему я лечу?
— Твою-то мать, — не унимался Фолки, провожая меня взглядом, и со злости пнул землю, послав увесистый камень в тело Дарема, — Ублюдок!!!
Затем он осел, завалившись на колени и схватившись за живот. Кицунэ подошла к нему.
— Зверье пустое, я для чего тебя лечила? У меня больше нет порошка!
— Сегодня прибывает приор, госпожа Кицунэ, и состоится суд над Скорпионами, — сказал Фолки, — Хильда хотела оправдать их и назвать виновного в уничтожении Белых.
— Ты уже говорил это, — покачала головой Лисица, не сводя с меня глаз, — Вы глупцы, разворошили гнездо, и оракул вас всех прихлопнет.
— Он не посмеет. Лунный Свет ведет свою историю…
— Идиот. Вы все идиоты! — Кицунэ всплеснула руками, — Я для чего тебя там спасла? А ты уже через час покинул свою госпожу.
— Ей нужна печать.
— Когда оракул подошлет к ней убийц, она уже не будет ей нужна.
Я поднялся еще выше, мне уже было плохо слышно зверей. Вот Фолки поднял последний взгляд на меня. Что он видел, когда смотрел? Огонек духа?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Вот помощник Хильды подошел, посыпал мое тело каким-то порошком. Постоял несколько секунд, а потом звери побежали назад, вниз по тропе. Я силился закричать, но губ и рта не было, как и голоса.
Вот дерьмо нулячье, он опять бросил меня! Вот уж действительно, хитрожопый зверь.
Я поднимался все выше, вот дорога исчезла за белыми испарениями. Не сразу я понял, что это облака…
И тут снова когти-крючья с болью вонзились в несуществующее тело.
«А, поднебышек. Куда собрался?»
Когтистые зацепы снова потащили меня вниз. Если бы я мог кричать, я бы уже порвал все связки.
«Потерпи, первуха. Я больше привык убивать, знаешь ли. Воскрешать я как-то не особо.»
Я стремительно пронзил облака, появилась дорога с моим телом, вот оно резко увеличилось, и я рухнул в него. Ощущение было, словно я на скорости асфальт поцеловал.
— А-а-а!!! — я разодрал ссохшиеся губы.
Долбаный Нулевой мир! Как же задрало меня здесь умирать.
«Ты извини, если что. Только так, по-другому не умею!»
— О-о-ох, — я согнулся от боли.
И тут меня охватило пламя. Кожа горела, будто я в костер упал.
«Это спасибо скажи тому зверю-идиоту. Он тебя обсыпал этой дрянью. Думал, тебе конец.»
Катаясь, я стал тереть щеки и шею, пытаясь стряхнуть раскаленные угли. Но не получалось, и порошок только глубже втирался.
Ох, как же больно-то!
— А-а-а!!! — я пытался терпеть, но глотка сама надрывалась.
Где этот Белиар? Иди сюда, демон, я тебя достану!
«Да, да, уже боюсь. Кстати, тебя сейчас снова убьют.»
Ну, нет! Только не сегодня. На сегодня уже лимит исчерпан… Попытавшись откинуть боль на второй план, я открыл глаза.
Трое зверей выходили из-за камня. Серые Волки, лица незнакомые. Один черноволосый с луком, на тетиву наброшена стрела. Другой блондин, с мечом и щитом наготове. Третий был в шлеме, и в его руке было копье.
Вот дерьмо нулячье! Видимо, Фолки с Лисицей обошли их, не стали вступать в бой. Так-то было ясно, зачем — если погоня найдет тело мертвого примала, у Рульфа не будет больше причин устраивать погони.
Вот только Хильда все равно будет в опасности…
Звери таращились на тело Дарема, и оглядывались вокруг. Судя по их лицам, я тут был как декорация.
Кувыркнувшись вперед, я мигом оказался возле копья.
— Эй, первота, — сказал копейщик в шлеме, — Ты здесь не видел этих шавок из Лунного Света?
— Глаза разуй, это же их примал.
— А что у него с кожей?
— Господин сказал, его живым доставить…
— О, Небо, это кто? — мечник пошел к размозженному телу, чтобы посмотреть.
Я встал, поводя шеей и плечами. Как же горит это сраный порошок, мне даже чудился запах паленой плоти. Стало понятно, что Фолки посыпал меня той дрянью, чтобы тела быстрее растворялись.
— Первота, положи копье, — сказал копейщик, оценивающе глядя на мою стойку.
— Давай я, — сказал лучник. Он пошел ко мне, повесив лук на плечо и снимая с пояса моток веревки, — Первушник, склонись перед зверем. Вытяни ру…
Копье пробило его голову, как масло. «Каменное жало» я отточил уже достаточно — ни кричать, ни даже мысленно называть прием не пришлось.
Лучник еще не успел упасть, как я метнулся к копейщику, стоящему за его спиной. Тот оказался расторопным и отскочил быстрее, чем мое копье настигло его.
— А, первота сраная, — заорал мечник, развернувшись, и побежал на помощь напарнику.
— Охренеть, одним ударом, — копейщик смотрел на тело лучника, — Одним ударом его!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— На колени, первота! — орал второй зверь, — Быстро! Зверь приказал!
— Пошел ты, — прохрипел я осипшим голосом, — Шавка драная.
— Ах ты… — мечник ринулся было вперед.
Я изготовился, расставив ноги и накачивая силу земли. Мысленно я уже сообразил, как можно справиться с ним всего парой ударов.