закипит.
— Что ты хотел предложить? — я сразу перешел к делу и поставил на место один из томов под авторством Чехова, хранящихся в серванте.
Яблоньский бросил взгляд на Клаус, как будто сомневаясь говорить при ней или нет, но все же решился.
— У нас с тобой есть один общий враг. Я предлагаю избавиться от него. Вместе, — прямо сказал он.
Клаус читала какой-то журнал, который до этого лежал на журнальном столике и делала вид, что вообще не слушает, о чем мы говорим.
— Смотря что ты подразумеваешь под словом «избавиться» … — ответил я. — Убивать или причинять какой-то вред десятилетнему мальчишке, я не намерен. Скажу больше, я сделаю все, чтобы предотвратить это, если только узнаю…
Яблоньский нахмурился и бросил на меня злой взгляд.
— Зачем тогда ты вообще согласился говорить на эту тему, если защищаешь гребанного ублюдка? — выпалил он.
— Полегче… — остановил я аристократа. — Я сказал, что не позволю причинить ему вред, но не говорил, что не хочу проучить.
— Проучить? И при этом не причинить вред? — лицо хозяина дома скривилось.
— У меня уже есть план, — ответил я. — Но с твоей помощью воплотить его будет легче…
Свист донесся с кухни и заставил Яблоньского спохватиться, чтобы убежать за заварочным чайником и чашками. Он вернулся через пару минут, держа в руках все необходимое для чаепития.
— Не хочу чаю, — отозвалась Клаус. — Есть что-нибудь холодное?
Всеволод покивал, снова скрылся в дверном проеме и вскоре вернулся с графином. В левой руке у него было несколько пакетиков порошка, который я последний раз пил двадцать с лишним лет назад.
Аристократ открыл крышку графина, высыпал туда «Yupi» и принялся размешивать зелье.
— Какой план? — Всеволод налил в чашку воды с фруктовым вкусом и протянул Жанне.
— Сначала Клаус, а потом и я сам, видели, как Парфенов вместе со своим другом используют магию крови. Моя сестра лично пострадала от этого.
— Магия крови? — удивился аристократ. — За такое ведь можно уехать…
— На Казачью заставу, — Клаус подняла глаза со страниц журнала и улыбнулась.
— Надо донести на них и дело с концом, — обрадовался Яблоньский тому, что его единственный конкурент возможно скоро отправиться на самый север и окончательно уйдет у него с дороги.
— Все не так просто, — осадил я аристократа. — Сейчас Кипяток очень осторожен. Он вряд ли еще раз использует запрещенную магию в ближайшее время.
— Черт! — выругался Всеволод. — И что делать?
— Запасной план тот же, — ответил я, пристально смотря в глаза мальчишки. — Я спровоцирую Парфенова вернуться к практике. А ты поможешь мне его дискредитировать.
— Дискреди…что?
— Поможешь сделать так, чтобы его заметили и перестали верить в то, что он прилежный ученик и вообще хороший парень, — я налил в свою чашку кипятка.
— Хм. Мне это нравится, — неприятно осклабился аристократ. — Что я должен делать?
Четкого плана у меня нет. Да, Владлен жил в особняке Кипятка. Возможно, он даже знает его тайные убежища, где тот может проводить ритуалы. В конце концов можно как-то использовать его способности электроника. Но пока Егор Парфенов даже не думает применять магию крови, продумывать какой-то план бесполезно.
— Пока не знаю, — честно ответил я. — Но уверен твои знания и способности смогут нам помочь. Когда придет время. У тебя есть пейджер?
Яблоньский открыл портфель и достал оттуда устройство. С обратной стороны на нем был наклеен номер, на который нужно посылать сообщения, чтобы они дошли до него. Сразу видно — бабушка постаралась.
Я переписал цифры в свою записную книжку — пришлось завести ее, когда контактов стало очень много. Как же не хватает смартфона, где всю эту информацию можно хранить и не бояться потерять.
— Я скину тебе сообщение, как только придет время. До тех пор предлагаю не идти с Кипятком на конфликты. Окей?
— И все? — Клаус отложила журнал в сторону.
В это самое время запищал пейджер на моем поясе. Я снял его, приблизил и прочитал сообщение.
«Срочно перезвони! Лиза.»
Что стряслось? Так. Кажется тут есть еще пропущенные. Видимо сообщения приходили, пока я был на уроке Боевых Искусств.
«Обереги сломаны. К.П.» — прочитал я.
— Всеволод! — взволнованно позвал я аристократа. — Где у тебя телефон? Мне позвонить надо.
— Там, — ответил он. — В прихожей.
Я мигом очутился у телефона и скинул сообщение Аввакуму Ионовичу о том, что путь свободен. Скорее всего он свяжется со мной, когда дело уже будет сделано. До тех пор мне лучше все-таки быть дома.
— Я позвоню или напишу тебе, как только буду готов, — сказал я, вернувшись в гостиную. — А сейчас надо идти. Клаус!
Мы с Яблоньским махнули друг другу, вместо крепкого рукопожатия, а затем я посадил Жанну в один трамвай, а сам сел в другой.
Уже скоро я торопливым шагом шел по дворам с остановки в сторону своего дома, погруженный в мысли о сестре. Думал о том, как вытащить из нее Эру Ангельскую. Представлял, как подарю Машке новый паспорт и скажу, что мы уезжаем жить в другой город новой жизнью. В голове пролетало столько мыслей, что я вообще ничего не видел вокруг. Ничего. До того момента, пока под светом одного из фонарей меня кто-то не схватил за шкирку и не толкнул в сугроб.
— Ты чего дома устроил, говнюк?! — прохрипел рассерженный голос.
Я поднял голову.
Отчим. Объявился. Перегаром несет за версту.
Он подошел ближе и влепил мне пощечину. Удар вроде несильный, но для моего нынешнего тела вполне достойный. Если бы я стоял на ногах до удара, то сейчас бы уже лежал.
— Ты что за притон в квартире учудил я спрашиваю, гаденыш? — отчим взял меня за пуховик и поднял на ноги.
Сообщение от Лизы… Вот, черт. Во сколько оно пришло? Наверняка, она написала, когда отчим заявился. Это сколько заказов он мне за сегодня сорвал? Ладно заказы. Это же репутация.
— Дядь Леш, — я схватил за запястье руку, которой он держал меня. — А ну отпусти.
— Сейчас я тебя отпущу! — завопил отчим и снова врезал мне по лицу.
Вот теперь я упал.
— Вставай, засранец! — сказал он.
Я встал. Следующий удар. Я снова в сугробе. Больно, но не более.
— Вставай!
Такое уже было. В прошлой жизни я не раз получал от него. Психику это мне не сломало, но другого выхода, кроме как терпеть и бесконечно вставать — я не знал. Теперь знаю.
— Эй, дядя! А ну отпусти малого!
Позади отчима уже скопилась толпа моих курьеров. Ну как толпа. Человек семь. Восемь. С битами и в хоккейных масках. Они экипировались так после случая с Гришей.