— То есть?
— Зачем ты спрятал от меня обнаруженную в газетах записку? Ведь не спроси я тебя о ней, ты сам вряд ли бы решился показать её мне, не так ли? Может, ты подумал, что там нечто личное и святое, в чём я не сумею разобраться? Ну, что? Молчишь? Правильно делаешь! Если мы эту записку исследуем на компьютере, тебе сразу станет ясно, что писалась она не под влиянием мгновенно обрушившихся на твою подружку чувств и не ею одной. А целым коллективом и довольно продолжительное время… Ну, что? Я могу не продолжать? Думаю, что хватит и этих признаков, указывающих на то, что твоего приезда здесь ждали… Не ожидали они лишь того, что ты приедешь не один, а с охраной…
— Кто же, по-твоему, меня здесь ожидал? — огрызнулся Юрченко.
— Кто-кто?! Конечно же, сотрудники резидентуры КГБ в Монреале… Ты же для них… Ну ты сам знаешь, кто ты для них! Поехали, Виталий, не будем терять времени. Нам здесь делать уже нечего… Да и на подружке своей, мой тебе совет, сегодня же поставь крест… Не сумеешь этого сделать, хуже того, вернешься к ней — всё! Считай, что ты пропал! Эта девочка очень здорово может тебя подвести в будущем. Похлеще, чем сегодня…
— Почему?
— Потому, что сегодня она работала по заданию всего лишь резидентуры, действующей «под крышей» русского посольства в Монреале, а представь, как она лихо может тебя подставить, выполняя задание центрального аппарата КГБ, а?.. Так что постарайся её забыть и не комплексовать. Не ты явился первопричиной её попытки свести счёты с жизнью… Да и не было их вовсе, ни суицидных намерений, ни попыток. Весь этот спектакль рассчитан на одного зрителя — на тебя!
— Для чего?
— Да хотя бы для того, чтобы зародить в тебе чувство вины за то, что ты перешёл к нам… Чтобы ты призадумался над возможными последствиями: «Если уж из-за моих ошибок мои любимые собираются на себя руки накладывать, значит, я действительно что-то не то делаю!» Твои бывшие шефы рассчитывают именно на это! На самом же деле твоё начальство разыгрывает психологический этюд, обрабатывает тебя с одной лишь целью, чтобы ты вернулся обратно в Союз. Потому-то псевдопереводчик с таким вдохновением рассказывал нам сказку о том, что Валентина спит и видит себя на операционном столе клиники в Советском Союзе! Надо же до такого бреда додуматься?! Все ваши партийные шишки и дипломаты стремятся даже бородавку удалить за границей, а твоя возлюбленная, надо же, героиня! Хочет, чтобы ей пищевод прооперировали на родине, в России…
— Ну и зачем же, по-твоему, руководство КГБ доводит до меня это желание Валентины?
— А очень просто! Чтобы не тайком вывозить тебя отсюда с помощью ваших суперменов из «Альфы», а чтобы ты сам пришёл к этой мысли и сам купил себе билет в Москву… Здесь ты для «Альфы» недосягаем, а там, дома, они смогут из тебя верёвки вить, понял?.. Так что ещё раз повторяю тебе: выбрось из головы твою Валентину и перестань комплексовать… Впрочем, с чего это я вдруг назвал её «твоей»? Такие женщины просто не в состоянии принадлежать кому бы то ни было. Самопожертвование ради кого-то — не их удел. Им чужда сама мысль быть чьей-то собственностью… Они, как кошки, — гуляют сами по себе… И если уж они к кому-то и привязываются на короткое время, то в душе всё равно остаются ничейными! Понял, старина? Надеюсь, что всё мною сказанное ты воспринимаешь не как нравоучения, а как дружеские пожелания. Или я не прав, Виталий?
Майкл перевёл дыхание, посмотрел на часы.
— Мы ещё успеваем на нью-йоркский поезд… В купе отдохнём, выпьем в волю…
— Едем! — вдруг взорвался Юрченко. — Едем отсюда как можно скорее и дальше!!!
* * *
В Вашингтон Юрченко вернулся в удрученном состоянии и вскоре впал в глубокую депрессию, из которой его не удалось вывести, даже устроив ему ужин с директором ЦРУ Уильямом Уэбстером.
В руководстве Управления стали размышлять, что бы такое предпринять для поднятия его духа. В итоге решили вручить перебежчику чек на миллион долларов и организовать ему встречу с президентом США Джорджем Бушем-старшим.
Единовременное пособие в размере миллиона долларов, подсчитали цэрэушники, обойдётся дешевле, чем пожизненное содержание Юрченко.
Кроме того, сам факт вручения миллиона долларов состоявшемуся перебежчику может иметь далеко идущие политические последствия: об этом обязательно станет известно потенциальным перебежчикам из числа нынешних сотрудников русских спецслужб. Да от желающих получить свой миллион отбоя не будет, они будут стоять в очереди, что попросту обескровит этого монстра под названием КГБ!
Возвращение блудного разведчика
2 ноября Юрченко и офицер службы безопасности ЦРУ, сопровождавший его для предотвращения возможных актов возмездия со стороны КГБ, отправились в Джорджтаун, фешенебельный район Вашингтона, чтобы пообедать в ресторане «О Пье Дю Кошон», славившемся своей изысканной французской кухней. Покончив с десертом раньше своего сотрапезника, Юрченко неспеша вытер губы крахмальной салфеткой, равнодушно оглядел полупустой зал и тихо сказал:
— Меня что-то подташнивает… Я выйду из зала и подожду вас у открытого окна, вы не будете возражать?
— Вы вольны в выборе места, которое вернёт вас в нормальное состояние, — ответил офицер.
Через несколько минут, почуяв неладное, молодой охранник бросился на поиски Юрченко, но вскоре понял, что опоздал…
* * *
Несколько недель спустя Юрченко инициативно позвонил в резидентуру и у него состоялся разговор с заместителем резидента по контрразведке Виктором Ивановичем Черкашиным.
Юрченко поинтересовался, чего ему следует ожидать, если он вернётся в Советский Союз. Черкашин связался с председателем КГБ Крючковым, и тот велел обещать перебежчику всё что угодно, лишь бы заполучить его обратно.
Юрченко не ограничился одним звонком, в ходе последующих бесед по телефону с Черкашиным он отшлифовывал свою легенду о том, как его в Париже похитило ЦРУ, накачав наркотиками.
Виктор Иванович принял предложенные предателем правила игры, заверив его, что руководство Комитета осознаёт всё коварство противника и что по возвращении на Родину его встретят, как героя, и всё вернётся на круги своя…
Согласно плану, в разработке которого непосредственное участие принимал председатель КГБ, в ходе пресс-конференций для советских и зарубежных журналистов Юрченко отводилась роль «разоблачителя» козней американских спецслужб.
Первую публичную «исповедь» блудного сына предполагалось провести прямо в помещении советского посольства в Вашингтоне, разумеется, если удастся заманить туда Юрченко.
* * *
Едва только Юрченко перешагнул порог посольства, Черкашин и резидент Андросов бросились к нему с распростёртыми объятиями.
Крючков лично одобрил подобный спектакль, отдав, впрочем, ещё одно, резервное, указание: организовать «самоубийство» Юрченко в том случае, если он решится на повторный побег.
Обнимая перебежчика, Черкашин шепнул ему:
«Виталий Сергеевич, мы вынуждены приставить к вам охрану, ибо вы понимаете, что ФБР способно на всё, — даже вломиться на территорию посольства — лишь бы вы вновь оказались в их руках… А вообще, начинайте готовиться к пресс-конференции…»
Юрченко поблагодарил Черкашина за заботу, хотя отлично понимал, что в его положении никаким обещаниям верить нельзя…
* * *
4 ноября в советском посольстве в Вашингтоне в преддверии расширенной пресс-конференции для иностранных журналистов царило необыкновенное оживление. Ещё бы! Сотрудник КГБ, три месяца назад бежавший из Советского Союза, намерен вернуться в родные пенаты.
Юрченко сообщил собравшимся, что ЦРУ похитило его в Париже и три месяца накачивало наркотиками, чтобы сломить волю и добиться выдачи гостайн.
Несмотря на проведенные накануне пресс-конференции изнуряющие репетиции, Юрченко допустил-таки одну тактическую ошибку. Он сообщил присутствующим, что ЦРУ собиралось заплатить ему один миллион долларов, чтобы он остался в Штатах…
Гарднер Гас Хэтэуэй, наблюдавший за ходом пресс-конференции по телевизору, услышав эти слова, не удержался и удовлетворенно потер руки: такая реклама Центральному разведывательному управлению дорогого стоит — потенциальные перебежчики из числа сотрудников КГБ теперь валом повалят в США!
И, надо сказать, Хэтэуэй не ошибся в своих прогнозах…
Глава шестая. Посошок на дорожку
Разведка и контрразведка. Противостояние и взаимодействие
Едва только Казаченко перевернул последнюю страницу справки, зазвонил телефон прямой связи с генералом Карповым. Олег взглянул на часы — 13.00.