видела? Видела! Правда не в таком количестве, но хватит уже слезы пускать. И я отстранилась, коря себя за эту слабость.
Высвободившись из его объятий, я еще раз обвела глазами узкий подвал. Хотя вернее будет называть его склепом.
— Какие мысли, Лика? — спросил Роланд, видя, что я пришла в себя.
— Эти люди мертвы уже давно. Кроме вот того тела, — и я указала рукой на то, что было ближе всего к лестнице, по которой мы спустились.
— Судя по одежде и состоянию тела, это произошло около двух лет назад. Вот у меня под самым носом творилось, одни праведники знают что. А я так был занят предстоящим походом, что совершись убийство у меня в спальне и то, наверное, не заметил бы!
— Не злитесь. Этого уже не исправить. Теперь важно предотвратить возможные злодейства. И ликвидировать эту ловушку. Потому что в данном случае вы не правы. Это не убийство. Он, так же как и остальные упал сюда и напоролся на колья. И кто-то другой не стал его спасать, а оставил здесь.
— Уверены?
— Абсолютно. Посмотрите на раны. Именно такие и можно получить, напоровшись на эти колья.
Я подошла к телу и даже перевернула его, чтобы убедиться, что спереди оставлены такие же отверстия, что и со спины.
— Это же Питер! Он вечно тут болтался по кладбищу. Когда он пропал, его и не искал никто. Все удивлялись, как он зимует. Ведь его никто не кормил и в дом не пускал. Зачем он сюда полез?
— Думаю, что он не один сюда полез. Его пустили вперед. Как приманку. Ну, или он был тут, когда некто пришел на кладбище и начал нажимать на символы. А потом припустился первым к месту открытия входа и как итог — упал. Думал, что первым увидит сокровища, а попал в ловушку и спас тем самым того, кто это затеял. Мне кажется, дело было так.
— Я согласен. А что-то по остальным сказать сможете? — и Маркграф подошел к груде тел, сваленных как попало в двух углах склепа.
— Мне кажется, что существует некий механизм, который запускает эту ловушку. Тела лежат на кольях, но с первым нажатым символом, или с момента как мы выходим отсюда, пока не могу сказать точнее, ловушка снова приходит в движение.
— А тела сваливаются в кучу?
— Да. Как-то так.
— Сложный механизм и довольно древний.
— Сложный? Нет, не думаю. Парочка рычагов и шестеренок и вот вам вращающаяся смертельная ловушка.
— Смотрите, совсем старые скелеты почти. Тронь и они в прах рассеются. А вот эти относительно свежие. Выходит регулярно, у меня под самым носом, на моей земле, кто-то пытается расшифровать тайные надписи?
— Да. И уже не один десяток лет. Если вас это утешит, то это происходило и у ваших предков под самым носом. Вы не одиноки в своей близорукости.
— Нет, не утешит. Так. Давайте выбираться отсюда. И я не буду уничтожать ловушку. Вот нечего соваться в чужие секреты. Тем более на моем кладбище! — Роланд явно злился и в первую очередь на самого себя.
— Вы Маркграф. Вы закон на своей земле. Только перед тем как выбираться, может быть, надписи перечертим? И с трупами что делать будем?
— Трупы так оставим. Это кладбище. Будем считать, что они сами себя похоронили. Живым меньше хлопот.
— Их кто-то мог искать.
— Не думаю. Если бы искали, обратились бы в первую очередь к владельцу земли. Ко мне! — рявкнул, недовольный всем Роланд.
— Надписи?
— Да. Их нужно перечертить. Второй раз сюда лезть не хочется!
Я достала из кармана кусок бумаги и огрызок карандаша специально припасенные на этот случай. Я перерисовывала, старательно вырисовывая каждую палочку. А в это время руки Роланда легли мне на талию. Он прижался ко мне со спины и, наклонившись, смотрел мне через плечо.
Я вырисовывала птичку и наслаждалась его дыханием, теплом его тела и чувством защищенности, что дарили мне его руки. Только рисунки закончились, и я с сожалением подняла голову, оторвав глаза от бумаги.
Его губы были рядом с моими губами, и мне показалось, что меня сейчас поцелуют. Только вот Роланд отстранился и сказал.
— Выбираемся отсюда. Кладбище, трупы и старые склепы не место для…
— Для чего?
— Ни для чего! Давай на лестницу, Лика.
И чем ему кладбище не угодило? Прекрасное место. Тихое, спокойное. Никто ничего не видит, все соседи мертвы. Дивное место для первого поцелуя. Ведьме так сами праведники повелели целоваться исключительно на кладбищах. Ну, это я преувеличила чуть. Но, по сути… Так нет же. Сады с розами этим Маркграфам подавай. Ворчала я про себя, пока ползла вверх по лестнице.
На верху нас ждал хмурый и недовольный Брендан. Да что ж такое! Все кругом недовольные! Но вот на Брендона с его обидками у меня точно сил уже нет.
— Брендан, проводите Лику до дома. Мне нужно навестить старосту деревни. Сообщить ему о смерти Петера. И заказать на это место каменную плиту. Вы правы, Лика. Вовсе ни к чему, чтобы кто-то еще туда проваливался. Это я погорячился, — сказал выбравшийся на поверхность Роланд.
— Я рада, что вы это поняли. Я и в самом деле устала, Роланд. Да и сушку грибов никто не отменял, — и я, развернувшись, поплелась с кладбища, потому что и в самом деле выдохлась.
При выходе с кладбища мы разделились, потому что мой дом и дом старосты были в разных концах деревни. Пока шли, Брендан сопел и пыхтел как крошка Ру, когда спать укладывается на верхушке шкафа. В конце концов, я не выдержала и спросила.
— Что? И давай уже с тобой на ты перейдем? Что ты мне все выкаешь? У нас и разница в возрасте маленькая. Вот насколько я тебя старше?
— Мне двадцать четыре, — хмуро ответил он.
— Э…
— Что? Ты младше? Я так и думал. Мне не нравится, что ты принимаешь меня за какого-то мальчишку. А я воин между прочем, взрослый уже. Вот зря ты меня в погреб на кладбище не пустила. Я многое понимаю и тайны хранить умею, — выдал он мне после того как пропыхтелся.
— Да что ты? — я даже глаза закатила.
— Вот ты смеешься, а я серьезно. Я вот, например, тоже понял, что ты не только ведьма.
— Что значит «не только ведьма»? И что значит «тоже»? — я даже остановилась рядом с моим покосившимся забором.
— Ну…
— Давай уже говори! Я слушаю.
— Сама посуди. Разве простая ведьма будет так вольно и свободно разговаривать с Его Светлостью? И это твое