– Что это за цифры? Вы разве не помните? – спросил Дружинин.
– Нет, не помню. Забыл за три-то года.
Владимир Александрович посмотрел на часы и поднялся со стула.
– Ну, мне пора, Тихон Егорович, – проговорил он. – Если вам посчастливится и вы ту книгу найдете, обязательно покажите ее мне.
– А как же иначе, Владимир Александрович! – возбужденно воскликнул Хмелев. – Для чего же тогда искать ее?
ВЗРЫВ ПРОИЗОЙДЕТ СЕГОДНЯ
Едва Владимир Александрович пришел в райком, как к нему явился капитан Шубин.
– Вы, кажется, от Хмелева только что? – спросил он.
– А вы откуда знаете?
– У секретаря вашего навел справку, – ответил капитан. – Любопытно, что поведал вам старик?
Владимир Александрович рассказал ему о своей встрече с Хмелевым и предложил:
– А не попробовать ли нам разыскать этого капитана Овсянникова, на которого ссылается Хмелев?
– Пробовал уже, – ответил со вздохом Шубин. – Запрашивали мы министерство обороны, но по их сведениям в инженерных войсках оказалось около десятка носящих эту фамилию капитанов и майоров, значительная часть которых уже демобилизовалась из армии. Имени же и отчества нужного нам Овсянникова Хмелев не помнит. Теперь, однако, и нет в этом нужды. Опередили мы Хмелева. Раньше его нашли перевод донесения обер-лейтенанта Гербста.
С этими словами Шубин вынул из своей полевой сумки какую-то потрепанную книгу.
– А как же догадались вы, что он именно перевод донесения разыскивает? – удивился Дружинин.
– Должен вам признаться, я об этом и не догадался вовсе. Ясно мне было лишь, что. Хмелев упорно разыскивает что-то в книгах, которые, как нам удалось выяснить, сам же пожертвовал местным библиотекам. Раздобыв список всей пожертвованной им литературы, мы по абонементным листкам Хмелева установили, какие из своих книг он уже просмотрел, а остальные перелистали сами. И вот на переплете этой нашли копию донесения Гербста.
– Выходит, что Хмелев не обманывал нас, – с облегчением сказал Дружинин, но так как Шубин ничего не ответил на это, спросил: – Вы разве еще сомневаетесь в чем-то?
– Я просто не тороплюсь с таким выводом. Если перевод донесения Гербста поможет нам отыскать мину, никаких сомнений у меня уже не останется. Не думаю, впрочем, что можно будет извлечь что-нибудь из этих скудных данных. Вот взгляните-ка сами.
Капитан протянул Дружинину найденную книгу. Владимир Александрович подошел к окну и не без труда прочел в ней потускневшую от времени карандашную запись:
«Господину майору фон Циллиху.
В соответствии с вашим распоряжением, минирование произведено 12 мая 1943 года. Поставлено 168 кг взрывчатого вещества (6 зарядов по 28 кг). Замедление взрывателя рассчитано на три года. Исходя из идеи вашего замысла и будучи уполномочен на самостоятельные действия, я решил…»
На этом донесение обрывалось. Дружинин дважды перечитал его и вдруг воскликнул:
– Позвольте, какое же у нас сегодня число? Двенадцатое мая? Черт побери, как раз ровно три года с тех пор, как была установлена мина! Взрыв-то, значит, произойдет сегодня!…
СНОВА ПОИСКИ
Варя, взволнованная и возбужденная, встретила Воеводина у дверей приемной.
– Как хорошо, что ты пришел, Алеша! А я уже хотела тебя разыскивать.
– Случилось что-нибудь? – тревожно спросил Воеводин.
– Я не знаю подробностей, – ответила Варя, – но то, о чем говорили при мне Владимир Александрович и Шубин, показалось мне очень важным. Тебя они пока не спрашивали, но я не сомневаюсь – ты им очень понадобишься. Подожди минутку, я доложу о тебе.
Оказалось, Воеводин в самом деле был очень нужен Дружинину, и он приказал немедленно пригласить его. Владимир Александрович тотчас же ввел Алексея в курс дела и подал ему книгу с донесением обер-лейтенанта Гербста.
– Может, это пригодится вам? – спросил он.
Майор внимательно прочел донесение. Подумав немного, ответил:
– Пригодится, конечно. Я попытаюсь сделать кое-какие расчеты, хотя должен признаться, и на этот раз общий вес зарядов меня очень смущает.
Дружинин взволнованно ходил по комнате. Шубин почти растворился в клубах дыма. Возле него стояла пепельница, переполненная окурками.
– В конце концов обстановка, по-моему, разряжается, – произнес наконец Дружинин. – Пусть эта мина, черт бы ее побрал, взрывается сегодня! С этим, видно, ничего не поделаешь, но зато завтра мы сможем спокойно приняться за работу.
– Не думаю, чтобы она взорвалась именно сегодня, – заметил Воеводин.
– Как? Вы разве сомневаетесь в точности работы взрывателя? – удивился Шубин.
– Если бы взрыв должен был произойти ровно через три года, – пояснил Воеводин, – то он уже произошел бы еще одиннадцатого мая, так как из этих трех лет один был високосным. Но дело в том, что Гербст вообще не мог указать точного срока взрыва. Это ведь совершенно невозможно. Двенадцатое мая может быть лишь теоретической датой. Практически же совершенно неизбежны отклонения в сторону уменьшения или увеличения этого срока.
– Это ваше предположение, – спросил Шубин, – или тут существует какая-то закономерность?
– Нет, это не только мои предположения. Даже такие точные взрыватели, как часовые, имеют значительное отклонение в ту или иную сторону. Финский восьмисуточный, например, имеет точность установки плюс-минус один час. У немецкого двадцатисуточного (взрывателя с часовым механизмом при установке его на предельный срок точность хода плюс-минус шесть часов. А в электрохимическом взрывателе при установке его на сто двадцать суток возможно отклонение до пятнадцати процентов в сторону увеличения этого срока. Вот и судите, каково может быть отклонение при трехгодичном сроке замедления.
– Давайте все-таки хладнокровно во всем разберемся, – предложил Дружинин. – Выходит, что взрыватель на заминированном заводе должен сработать двенадцатого мая или в промежутке между двенадцатым мая и, допустим, двенадцатым августа. Так?
– Да, пожалуй, – согласился Воеводин.
– Если бы он сработал сегодня или завтра, – продолжил Дружинин, – это еще полбеды. Но ждать три месяца, три месяца жить е неизвестности, в ожидании взрыва, невозможно. Что же делать в таком случае?
– Искать, – твердо произнес Воеводин. – Снова искать!
– Но как же будем мы искать теперь? – спросил Дружинин.
– Теперь искать будет легче, – убежденно заявил Воеводин.
– Почему же легче?
– Потому, Владимир Александрович, что у нас есть сейчас некоторые данные: количество установленных зарядов и их вес. Сложное уравнение со многими неизвестными превращается таким образом в уравнение с одним неизвестным. Я тотчас же приступаю к его решению и, если у вас нет ко мне больше вопросов, прошу отпустить меня.
Майор ушел.
Следом за ним поднялся и Шубин. Дружинин остался один. Невесело думал он о сложившейся обстановке. Ну чем, в самом деле, могут помочь Воеводину эти жалкие данные?…
Размышления Дружинина прервала Варя. Она вошла со стаканом чая и бутербродами.
– Вы ведь не обедали сегодня, Владимир Александрович, – сказала она, ставя стакан на стол. – Выпейте хоть чаю.
– Спасибо, Варя! С удовольствием выпью. Никакие потрясения не убивают во мне аппетита.
Он отпил несколько глотков горячего чая и, остановив Варю, направившуюся к двери, спросил:
– Знаешь, как дела-то обстоят?
– Догадываюсь.
– Выходит, что в самом деле эта проклятая мина стала нам поперек дороги. Но, черт побери, не так-то просто нас остановить!… Ты раздобыла подробные схемы наших заводов?
– Раздобыла, Владимир Александрович, – ответила Варя. – Пришлось все архивное управление перевернуть и переругаться со всеми архивариусами, но схемы я все-таки раздобыла. Сейчас принесу их вам.
Спустя несколько минут Варя принесла три больших сильно помятых свертка и положила перед Дружининым. Владимир Александрович развернул их и с интересом стал рассматривать. Варя, смотревшая на них через плечо Дружинина, заметила: