М? Это она не с Юдиным?
Все равно. Бабник!
– Марин, ты чего замерла? – спрашивает Михаил, вглядываясь в мое лицо.
– Ничего, – буркаю я. – Все, пока.
– Э, нет. Давай свои пакеты. Я донесу.
В глазах его пляшут смешинки.
– Насте помоги, – огрызаюсь я.
– Ты ревнуешь? – умиляется Юдин. – Марин, с тобой не сравнится никто.
Ржет.
Стоит такой свеженький, только щетина уже начинает наклевываться. Футболка белая. Джинсы синие. Морда наглая. Губы греш… Бесит!
– Еще чего! – фыркаю я. – Мы это уже обсуждали!
Все еще посмеиваясь, он отбирает у меня провизию, а у меня при взгляде на его пальцы такое в голове всплывает… Как кипятком обдает! Мурашки бодро вылупляются на теле и мгновенно локализуются, выщелкивая соски.
Это что за холера? Еще на мужские пальцы я не реагировала!
Самая засада в том, что Юдин мгновенно засекает мою реакцию.
И, походу, у него тоже цепная, потому что выражение лица становится хищническим, даже щетина выглядит агрессивной.
– Пойдем, госпожа дизайнер, – в голосе его проскальзывает хрипотца, заставляя меня нервничать. – Я тебя покормлю.
Это звучит как-то… двусмысленно. То ли я ужинать буду, то ли меня.
Задница в отчаянии сигнализирует, что надо бы уже откушать, что предлагают. Но я беспредельщице показываю шиш. Нахер нам такой повар!
– Я сама!
– С удовольствием посмотрю, – также многозначительно и похабно отвечает Юдин. Не реагируя на мое злобное шипенние, он уносит мои пакеты в направлении противоположном от моего дома, вынуждая меня топать за ним. Шаг у него крупнее, и я все время немного не успеваю, чтобы выдрать свою жрачку.
Можно было бы гордо оставить ее ему, но в пакет я бросила и ключи от дома, и кошелек, ибо в шортах карманов нету. Поэтому приходится преследовать.
– Чего ты привязался? – ною я. – Юдин, отдай пакеты и иди читать допсоглашения, или чем ты там развлекаешься в выходные?
– Я решил, что можно попробовать другой досуг.
– И поэтому ты такой досужий?
– Мать-ехидна, ты мне должна. За сегодняшнюю ночь. И ты пойдешь со мной. А чтобы у тебя был стимул, вот тебе еще одно деловое предложение: мы с тобой ужинаем, и, если ты не окажешься на лопатках в процессе, то я от тебя отстану.
Глава 29
Офигеть!
Юдин бьет рекорды.
Белый и горячий.
Не сразу нахожусь, что ответить. Прям наглость запредельная!
Я люблю наглых, но это прям фурор в моем личном списке!
– А ты дерзкий… – таращусь на него я в немом восхищении. Мне у Юдина еще учиться и учиться. – Какая комета на тебя упала, что ты решил, что я на это пойду?
– Так в себе не уверена? – поднимает он бровь. – Боишься даже супчик не попробовать?
– Я? – забрало у меня падает. И вот чую, что подначивает, на слабо берет, а справиться с собой не могу. – И не мечтай! Но тогда ты реально от меня отстаешь! На совсем!
Требую я, а задница тоскливо хоронит мечты и надежды.
– Не, Марин. На совсем не получится, – торгуется Михаил. – Дня на три.
…! …! Ять! И все любимые буквы староверов!
– Ты… ты…
– Я не дурак сливать долгосрочные планы из-за одной попытки, – хмыкает Юдин. – Марин, если так страшно, что ножки раздвинутся, может, сразу сдаться?
– Ничего у тебя не получится.
– Тогда вэлкам на ужин.
Хитрая морда. Есть хочется, на место поставить его хочется.
Но ссыкотно.
Пальцы эти его еще. Легкая сладкая дрожь в нежном месте подтверждает, ссыкотно. Надо мобилизовать все ресурсы.
В конце концов, должно мне адское похмелье хоть на что-то сгодиться?
– Три дня! – сверлю его глазами, а у самой ощущение, что я подписываюсь на гиблое предприятие.
– На три. До среды, – соглашается он и, перехватив оба пакета одной рукой, другую протягивает мне для закрепления договоренности, но стоит мне ее пожать, заканчивает фразу, – как раз придется отъехать в Москву.
Капец попалась! Ни за что страдать буду!
– Надеюсь, хоть суп вкусный, – с трудом нахожу слова от такой подлости.
– Никто не уходил недовольным.
Как мне хочется Юдина придушить! Почему нельзя? Гадский гад!
Такие мысли одолевают меня на пути к дому Юдину.
У лифта этот засранец создает какую-то бестолковую толкотню и так растопыривает руки с пакетами, что мне приходится протискивать в кабину, плотно прижимаясь к его персоне.
Диверсант хренов!
В прихожей история повторяется, и я взрываюсь:
– Может, ты просто меня пощупаешь и упокоишься?
– Марин, если я пощупаю, я еще больше разволнуюсь, – отвечает эта зараза. – И я не обещал быть примерным мальчиком. Ты же сама войну объявила.
– Зря не обещал, – огрызаюсь я.
– Я еще в школе усвоил, что примерным мальчикам ни хрена не обламывается. Проходи. Осмотрись еще разок, может, быстрее привыкнешь.
В этот раз я скидываю сланцы. Шлепаю на кухню, демонстративно минуя спальню.
Вообще, конечно, Юдин извращенец.
Пытаться завалить похмельную барышню, которая полночи тебе названивала и козлом называла. Скрасил досуг так скрасил.
Первым делом мне выдают кружку с разогретым в микроволновке бульоном.
И даже крошат туда петрушку. Сухариков не дают, но и так уже неплохо.
Если Юдин думает, что я дам ему за суп, то он в жестоком пролете.
Я уже довольно похихикиваю, предвкушая, как обломаю его, но смешок застревает у меня в горле.
Потому что скотский Юдин одним движением берется за шиворот футболки и стаскивает ее, оставаясь в одних джинсах.
Йопть!
Мама.
Кажется, до этого момента Михаил только разминался, и сегодня меня реально ждет суровая битва за неприступность последнего бастиона.
Нахально улыбаясь, он презентует себя со всех сторон, бродя по кухне, то заглядывая в холодильник, чтобы достать продукты, то вынимая какую-то утварь.
Я топлю свой проклятый язык в кружке и помалкиваю, жадно следя перемещениями идеального, твою мать, тела по моей орбите.
Чего пялюсь? Я все разглядела, когда он подтягивался и отжимался. А этот свин просек, что мне все понравилось.
Чего-то жарко.
Особенно жарко от осознания, что это тело намерено меня трахнуть. И не когда-нибудь, а не позднее, чем через час.
Я самовольно сгребаю пульт от кондюка со стола и врубаю посвежее.
Михаил понимающе оглядывается на меня, отрываясь от разделки какого-то мяса.
Блин, я даже не обращаю внимания, что он там делает.
Как развидеть ямочки над ягодицами, жгуты мышц на ребрах, плоский живот с дорожкой волос, убегающей под резинку белых трусов, показавшихся над спущенными джинсами.
Сволочь, готовился, что ли? Даже ремня в джинсах нет. Одно движение и удав на свободе.
Юдин потягивается, вызывая игру всех мускулов, и я пялюсь на напрягшийся пресс, вызывающий у меня непристойные ассоциации и фантазии.
– Ты шо делаешь, Ирод? – сиплю я, не в состоянии оторвать взгляда от этой заманухи.
Трахнет. Как есть трахнет. Отымеет, как котенка!
Надо бежать. Сматываться.
Но задница, посовещавшись с еще одной предательницей, отказывается отлепляться от кухонного гарнитура, к которому я привалилась.
Я беспомощно смотрю, как Михаил подходит ко мне.
– Апперетив, – прижавшись ко мне всем этим горячим, недопустимым, он тянется к верхней полочке, и я практически распластываю по его телу.
Якобы для устойчивости он выставляет ногу вперед, четко вклиниваясь коленом между моих бедер. Сердце подпрыгивает и начинает ходить ходуном.
Вторая рука Юдина проскальзывает у меня подмышкой, задевая нескованную лишним бельем грудь.
У меня перехватывает дыхание.
– Перец, – поясняет Михаил, демонстрируя перечницу, которую выудил из-за моей спины. – Я люблю поострее. Чтобы жгло.
Твою мать!
Глава 30
Аперитив он готовит!
Я уже, блин, пудинг!
– Ты, давай, не отвлекайся, – сглатываю я, ощущая его откровенную эрекцию, которая давит на тоненький заслон моих шортиков.