Дверь бара отворилась, внутрь просунулась встрепанная мужская голова с сигаретой в зубах и изумленно спросила:
— Ой, а что это у вас тут творится?
Тамила, которая, тяжело дыша, все еще разглядывала свои колготки, ответила кратко, но выразительно. Голова исчезла. Груда продуктов возле стойки зашевелилась, и из-под них вынырнуло окровавленное и перепачканное майонезом, ошеломленное лицо, которое хрипло и испуганно произнесло:
— Где я, а?
* * *
— Мда-а, — протянул участковый, потягивавший свой кофе и задумчиво разглядывавший нижнюю часть Тамилы, домывавшей пол. — Никто бы не подумал. Обычная семья, больше десяти лет прожили, ругались, конечно, не без этого, но как все… А тут… Кто его знает, с чего? Жизнь такая штука — пилит изо дня в день, человек держится, долго держится, а потом вдруг срывается из-за пустяка. Может, она его удочку сломала или червей выкинула. Или футбол выключила. Или доставать начала с утра… так или иначе обломала долгожданный воскресный отдых… Короче, он супружницу тюк по темечку молотком несколько раз, та и готова. Посидел, поскучал, а потом сюда пошел, онто к вам, оказывается, частенько захаживал.
— Я его не помню, — отозвалась Тамила. — Разве упомнишь все эти пьяные рожи?!
— Самое смешное, что и он ни хрена не помнит, — участковый покачал головой. — Что, как, почему… не помнит. Здесь только в себя пришел. Жутко все это. Словно как вирус какойто.
Алина, державшая сигарету негнущимися пальцами, вздрогнула, вспомнив свой разговор с Виталием и давнюю трагедию прошлого. Вирус… Кругом эти вирусы, и кто знает, может и она его однажды подхватит, когда кто-нибудь наступит ей на ногу, обругает… Разум и самообладание — как тетива, которую пальцы времени натягивают все сильнее и сильнее. Она может оставаться натянутой, но может и сорваться, спустив смертоносную стрелу безумия.
— Повезло тебе, Тамка, — заметила Женька. Тамила выпрямилась и мотнула головой в сторону застывшей Алины.
— Вон мое везение! Толик, ты б, что ли, премию ей выписал!
— Разберемся, — сказал Толик, проводя ладонью по аккуратно зачесанным назад темным волосам. — Ты, кстати, не забудь подсчитать, сколько продуктов испортилось.
— А то, что Тамилка чуть не испортилась, это, конечно, ерунда, по сравнению с разбитым майонезом, — негромко произнесла Алина, затягиваясь сигаретой. — Сколько раз мы говорили, что в баре должен быть охранник. Разве это первый инцидент?! Куча пьяного народу… здесь постоянно что-то происходит! Любую из нас здесь могут просто прибить однажды, что сегодня чуть не произошло!
— Держать здесь охранника слишком дорого, — Толик допил сок и аккуратно поставил стакан на стол. — Сколько раз повторять?! Вы, девочки, знали, куда устраивались. И ситуацию с безработицей помните. Только свистнуть — на каждое из ваших мест по сто человек прибежит.
Тамила вышла из туалета, вытирая ладонью влажные щеки, сходила за стойку и подсела к ним, с вызовом стукнув о столешницу бутылкой коньяка и рюмкой.
— Тамила! — в голосе Толика послышался металл. Тамила повернула голову и зло посмотрела на него.
— Толик, ты тут хозяин, но сейчас отвали от меня! Мне чуть голову не проломили! Меня колотит до сих пор! Решишь увольнять — увольняй, мне по фигу!
Стуча горлышком бутылки о рюмку, она налила себе коньяк, запрокинула голову и осушила рюмку одним махом. Откинулась, почти коснувшись затылком спинки стула, и глубоко вздохнула, глядя в потолок. Толик встал и размеренно сказал, уставив на нее хозяйский указательный палец:
— Сегодня прощаю. Но только сегодня. В следующий раз вылетишь отсюда. Ну все, ладно. Смотрите у меня тут!
Он вышел из бара. Алина обернулась, сквозь щели жалюзи наблюдая, как "опельбоссовоз" неторопливо отъезжает от обочины, потом потерла ухо, в котором теперь уже то и дело постреливало. Простудилась, что ли?
— Вот сука! — просипела Тамила, наливая себе новую порцию. — Жмот! Официантка, повар, охранник… не много ли на одну зарплату?! Алька, я и не знала, что ты в "дартсе" такой спец! Елки! Мне хамишь, на Толика наехала, в драку ввязалась… Это совершенно на тебя непохоже! Что с тобой случилось?
— Я проснулась, — ответила Алина, вставая. — Нужно было сделать это давным-давно.
Она зашла в туалет, где долго изучала в зеркале свои глаза, сейчас казавшиеся ей невероятно старыми и пустыми. О происшедшем Алина думала с отрешенным спокойствием. По сравнению с тем, что произошло с ней…
Это был сон!
Люди тоже были сном?
Или не были?
Если Виталий существует, то где он сейчас? Что он делает?
Кто он сейчас?
У нее сдавило горло, в глазах предательски защипало, и она всхлипнула. Незапертая дверь отворилась, и Алина поспешно обмахнула глаза ладонью, потом включила воду.
— Слушай, — негромко сказала Тамила, притворив за собой дверь и прислонившись к ней спиной, — когда с работой завал, часто так звереешь, что… Срывается с языка. Бывает такое, ты ведь сама знаешь. На самом деле я…
— Скажи это Женьке, — Алина провела мокрой ладонью по щеке, чувствуя, что вот-вот не выдержит и разревется. — Не мне. И следи за своим языком, когда с ней Вовка. Он ведь все слышит. И реагирует соответственно.
— Просто я хотела…
— Не стоит. Я поняла. Обойдемся без взаимных расшаркиваний. Женька вернулась, и я могу спокойно ехать домой. У меня еще полно дел, — Алина прикрыла глаза. — Советую вам с Женькой сегодня послать подальше Толика и поскорее закрыться. Все равно работники из вас сегодня никакие.
Тамила несколько секунд внимательно смотрела на нее, потом спросила:
— Кто он?
— Он?
— Он, — Тамила усмехнулась. — Я хорошо знаю жизнь, Аля, и я много раз видела у женщин такие слезы и такое выражение лица. У безнадежно влюбленных женщин. Он хоть стоит того?
— Стоит, — Алина подышала на зеркальную гладь, потом провела пальцем по дымке. — Но его не существует. Иногда мне кажется, что меня не существует тоже.
— Я вызову тебе такси, — сказала Тамила и, прихрамывая, вышла, как-то непривычно деликатно закрыв за собой дверь.
* * *
Во вторник ухо у нее разболелось не на шутку, и Алина, встревожившись, воспользовалась утренним затишьем, оставила "Чердачок" на попечение Женьки, которая протирала окна и жалюзи, фальшиво напевая под свою любимую кассету Натальи Орейро, и помчалась в поликлинику, где почти пять дней назад проснулась от кошмара, вывернувшего ее жизнь и ее саму наизнанку.
Отсидев кашляющую и сморкающуюся очередь, она вошла в лоркабинет и пожаловалась на свое несчастье молодому плешивому врачу, знакомому ей по все тому же пресловутому "Чердачку", куда тот иногда захаживал выпить кофе со своей подружкой. Врач, носивший редкое имя Бронислав и распространенное отчество Иванович, отнесся к несчастью со сдержанным сочувствием, после чего принялся вдумчиво изучать глубины уха пациентки, которая то и дело болезненно ойкала.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});