«Пища мужчины в степи», — говорили там. И были абсолютно правы.
Этих вольных тюрков не удивил приход братьев, которые осели на землях Яика (Урала) — реки, лентой пересекающей степь с севера на юг. Тех пришельцев назвали яицкими казаками, но точнее бы — донскими татарами. На Яик они пришли в начале XVIII века из Донской Татарии, где Москва вела колонизацию, разрушала старую веру и старый уклад. Естественно, говорили те пришельцы по-тюркски, но на ином диалекте. По преданию, яицкие казаки были староверами, а привела их татарка, бабушка Гугниха, она нашла им приют на земле, не подчиненной России, в вольном краю степных кочевников, свободных от власти астраханского воеводы. Здесь всегда бесшабашно принимали тех, кто верил в Бога Небесного.
Тут и осели донские татары. Жили мирно. С местными у них была одна вера, но родства не сложилось, впрочем, к нему не стремились, считая друг друга чужаками. Сторонились, осторожничали и важничали… Тюрки же!
Степь лишь непосвященным казалась широкой и свободной, на самом деле то была поделенная между жузами (объединениями родов) земля, однако ее границы не отличало постоянство. Границы менялись в пользу одной или другой стороны, показывая соотношение сил в обществе на данный момент исторического времени. Так было при Аттиле, так было и в XVIII веке: границы в Дешт-и-Кипчаке «плавали». Их устанавливал сильнейший хан.
То было традицией тюркского мира, где спокойно жили достойные да сильные.
Земли старшего жуза лежали на юге, ближе к горам, там обитали самые древние роды, видимо первыми покинувшие Алтай и вышедшие в степь. Они исповедовали веру в Тенгри, белую алтайскую веру, с них начинался Дешт-и-Кипчак. Именно вера собрала их в орду и назвала «несторианами»!.. Эти тюрки пришли сюда за два-три века до новой эры, но слова «казах» тогда конечно же не знали, оно прижилось к XVIII веку. Неудачное слово. Обидное.
В старину степняки звались просто тюрками, делились на роды, орды, их отличало свое качество жизни, восстановить которое уже невозможно, о нем можно лишь вспоминать. Как и о том, что восточную степь называли Семиречьем, а западную — Огузской степью, ибо была она под властью огузских ханов. Любопытно, что Семиречье вошло в историю Востока как «земля несториан», едва ли не главный их духовный центр, который был ближе других к Алтаю и географически, и идейно.
Этимология слова «казах» (казак) совсем не проста, ее нельзя назвать бесспорной: сказано много, и нет ничего. Самая распространенная версия — «бродячий», «отдельный от нации, от армии», «беглый». Этноним становится яснее, если учесть, что во времена принятия ислама в Средней Азии часть подданных узбекских ханов скрылась на севере, в недоступной степи. Отсюда, мол, беглое происхождение ее населения… Возможно, этот смысл и стремились передать иезуиты, которые в XVIII веке ввели этноним в оборот, ведь на Западе так называли «отбившуюся от стада скотину». Еще там почему-то полагали, что тюрк, назвавшись казаком, презирал других людей… Что правильно в тех разъяснениях, судить трудно. Возможно, есть иные, более убедительные версии, но они не получили всеобщего признания, а слово «казах» осталось.
Старший жуз это и есть те самые несториане, гордость Востока. Их древние роды были очень знамениты, а слава неувядаема.
Особенно это касается рода албан, задолго до новой эры он обитал в Чуйской долине, потом отправил на волне Великого переселения народов своих лучших гонцов на запад, и те основали Кавказскую Албанию — первое тюркское государство в западном мире! У самых границ Римской империи лежало оно. Всадники старшего жуза сражались в числе тех, кто громил римскую армию у стен Рима в 312 году… В Дербенте албаны учили европейцев вере в Бога Небесного — Тенгри… Великие люди вышли из этой орды, прославившей и огузов, и кипчаков: кто-то из них основывал итальянскую Равенну, испанскую Барселону, кто-то участвовал в англосаксонских походах, кто-то поил коня в водах Нила.
Так говорит история: потомки албан стали важнейшими персонами Запада, они здравствуют поныне — родовитая аристократия.
А подтверждают эти слова изображения тамги рода албан, ботбай, сикым и других родов старшего жуза, которыми отмечены иные здания и памятники Кавказской Албании, Европы, Ближнего Востока. Встречаются их родовые знаки в Северной Африке, особенно там выделяется знак рода ботбай, он — культовый, священный. Знак предка! Восточная символика в западной геральдике отнюдь не случайна.
Тамги сохранились как тайна древних тюрков, как знак их времени. И никакие иезуитские ордена, никакой папа римский не в силах стереть то, что начертал Всевышний. Особенно, если учесть, что тамга рода кирей, будто по иронии судьбы, стала знаком Мальтийского ордена, ныне главного противника тюрков… К сожалению, историю тамги, ее географию серьезно никто не исследовал. На нее подчеркнуто не обращали внимания.
Или — у тамги уже нет хозяина? Но она же была на монетах, перстнях-печатках аристократов и Запада, и Востока, абсолютно одинаковая! Даже в подписях, переделанных на европейский манер. Вот она, сокровенная История с большой буквы. Не прочитанная.
…Средний жуз был не менее знаменит. Это родовое объединение отличала редкая стойкость перед трудностями жизни, духовно его люди были очень сильны. Они оказались в самом русле людской реки, которая катилась когда-то с Алтая на запад через безжизненные степи в Европу. Костяк армии Аттилы составили эти посланцы алтайских племен, они же осваивали степь, возводили там города и дороги.
Трудная ноша досталась им, но они вынесли, продвинули границу тюркского мира далеко на запад… И вправду Бог непосильной ноши еще не давал никому.
Роды среднего жуза не отличало единство веры, монолитными они были, пожалуй, лишь в древние времена. Когда в Среднюю Азию пришел ислам, недовольные мусульманством люди бежали с юга и скрывались на землях этого жуза. Те «беглые узбеки», как называли их, разумеется, были не чужими людьми, они мало чем отличались от самих степняков, принимали власть местного хана, но веры, как таковой, не меняли, считались мусульманами и последователями Тенгри одновременно, что было вполне нормальным и естественным. Религиозная терминология была та же, алтайская: священнослужитель назывался набием (набызом), крылатый небесный конь — бураком (бура) и так далее.
И те, и те приветствовали друг друга неизменно: «Эсень-салам».
Веротерпимость отличала жуз, а потом и весь Казахстан, считавшийся в России мусульманским, но когда он принял ислам, никто не знает. Точной даты нет.
С большой оговоркой можно бы согласиться с 705 годом, с началом вторжения арабов на земли Южного Казахстана. Но это очень условная дата, потому что война тогда велась за богатую Среднюю Азию, но никак не за степь, интереса к малочисленному и редкому населению Дешт-и-Кипчака у арабов не было. Их завоевательные набеги продолжались и позже, например, походы Наср ибн Сейяра в 737–748 годах, но и они были рядовым военным вторжением. Лишь небольшие южные и юго-западные области Дешт-и-Кипчака вошли в состав Халифата, однако религиозного воздействие на остальное население степи они конечно же оказать не могли. Народ, обитавший здесь, ислама не принял, мечетей у себя не строил… Достаточно сказать, что Соборная мечеть Алматы построена в конце ХХ века… Тогда что же такое принятие новой религии? В чем оно состоит?
Особенно если учесть, что ранний ислам не имел собственного обряда и мало чем отличался от «белой веры» тюрков? От алтайского Единобожия.
В тяжелые времена Великого переселения народов выделился род канлы. Видимо, из-за кровной мести он покинул «уйгурские» земли Алтая и на повозках скрылся в бескрайних степях, где нашел почет и славу. Еще бы, из этого рода вышли основатели Оттоманской империи. С этим родом соперничали другие роды среднего жуза — кыпчаки, конраты, кереи, найманы и другие. И был повод: никто не желал уступать, все боролись за почет и славу степи, за ее лучшие земли… так уж устроен тюркский мир. Он всюду одинаковый, был и будет пребывать в борьбе с самим собой. Почитает лишь сильнейшего.
Действительно, могли ли уступать кыпчаки, которые делами и подвигами дали имя Великой степной стране — Дешт-и-Кипчаку? А слабее ли кереи? По одной из версий, из них происходила жена Аттилы… Никакой книги не хватит, чтобы рассказать о достоинствах и славе каждого тюркского рода. И обо всех недостатках других тюркских родов. Это тема любого застолья, любой встречи, она началась на Древнем Алтае и не завершилась по сей день. До тех пор, пока не уйдет в иной мир предпоследний тюрк, между оставшимися двумя будет продолжаться спор, кто лучше.