За время долгого отсутствия Че дисциплина совсем развалилась, и Оло, как показалось Бустосу, совершенно не знал, что с этим делать. На следующий день два «добровольца» Мойсеса Гевары ушли с винтовками на охоту и не вернулись. Это был тревожный сигнал. Эта парочка видела все снимки и слышала, как все открыто обсуждали «Кубу» и другие «особые» темы. Оло отправил на поиски пропавших специальную группу, но она вернулась ни с чем. Тогда Пантоха принял решение оставить лагерь, и они ушли в укрытие дальше на холмах. Через пару дней, когда над лагерем начал кружить самолет, стало ясно, что сбылись их худшие опасения: дезертиры попались военным. В это время как раз стали возвращаться первые бойцы из ушедшего в поход отряда Че.
Увидев Че, Бустос был поражен. «Он был в рванье, одежды на нем почти не осталось. От рубашки одни лоскуты, из брючины торчит колено. И еще Че донельзя исхудал. Но, не обращая на это внимания, он обнял меня. Это меня очень тронуло».
Че вызвал Оло и остальных, кто отвечал за дела в лагере, и крайне грубо отчитал их, чем поразил Бустоса, никогда не бывавшего свидетелем такой резкости. Впоследствии он узнает, что такое поведение было для Гевары в порядке вещей. «Потом он всегда успокаивался, уходил почитать, а те, кого только что изваляли в дерьме, бродили с жалким видом».
Когда Че смог наконец поговорить с Бустосом, он первым делом спросил, почему тот не приехал раньше. Бустос ответил, что Таня не дала ему конкретных указаний по срокам. И снова он наблюдал проявление жесткости Че. Вызвав Таню, Гевара устроил ей разнос за неправильную передачу его распоряжений. «Черт возьми, Таня, что я велел тебе передать Пелао? — вопрошал он. — Зачем, мать твою, я даю тебе указания?»
Вновь повернувшись к Бустосу, Че сказал ему: «Моя цель — захватить политическую власть в Аргентине. Для этого нужно организовать специальную группу аргентинцев, чтобы создать пару отрядов, дать им набраться здесь опыта в течение года-двух, а потом выступать. Я хочу поручить это тебе. Мне нужно, чтобы ты направлял ко мне людей».
Он сказал Бустосу, что в деле переправки людей тот должен сотрудничать с Папи, а по поводу обеспечения держать связь с Помбо, и быстро назвал имена прочих людей, с которыми нужно связываться по тем или иным вопросам. Че сообщил, что планирует сформировать основное соединение из двух частей, общей численностью в пятьсот человек.
Че говорил, а Бустос про себя задавался вопросом: каким образом он будет координировать доставку продовольствия из Аргентины в Ньянкауасу? И как он будет сотрудничать с Помбо, если тот находится вместе с Че в лесу? Все эти планы не казались Бустосу реалистичными.
Потом Че сказал Бустосу, что сейчас самое главное, чтобы он благополучно вернулся в Аргентину и принялся за работу, потому что обстановка неспокойная: партизаны обнаружены, убит солдат, и теперь только вопрос времени, когда к ним нагрянут военные.
IV
Нагрянули они через два дня, 23 марта, и Че записал в дневнике, что события в тот день были «почти боевые». Гевара расставил засады по всему периметру лагеря, и в восемь утра к нему прибежал Коко с докладом, что они напали на отряд солдат, убили семерых, а двадцать одного, в том числе четырех раненых, взяли в плен. Также они захватили приличное количество оружия. Помимо того, в руках партизан оказался документ, в котором описывались планы действий военных. Узнав из него, что они собираются наступать в два этапа, Че сразу отправил нескольких партизан в засаду на другой берег реки. Одновременно он приказал Инти Передо — который хорошо проявил себя и которого Че стал прочить в лидеры боливийцев — допросить двух взятых в плен офицеров, майора и капитана. Впоследствии Гевара записал: «Они болтали как попугаи».
Че сдержанно отзывался об этом военном успехе: его беспокоило, как они будут доставлять провизию в условиях, когда подходы к Ньянкауасу перекрыты, а партизаны вынуждены оставить свой лагерь, бросив запасы. Другой проблемой, и весьма серьезной, была неисправность радиопередатчика: они получали сообщения, но сами передать ничего не могли.
На следующий день солдаты не появлялись, но прилетел самолет и обстрелял «Каса де Каламина» с воздуха. Че снова направил Инти допросить офицеров, а потом приказал освободить пленников.
Партизанская «семья» с самого начала жила не особенно дружно, но после случая дезертирства напряжение между боливийцами и их кубинскими товарищами возросло. Надежность четырех оставшихся из присланных Мойсесом Геварой боливийцев — Пако, Пепе, Чинголо и Эусебио — открыто ставилась под вопрос, и вскоре с ними стали обращаться пренебрежительно. 25 марта Че сказал «добровольцам», что если они не будут работать, то не получат еды. Он отказал им в выдаче табака, а личные вещи отдал «другим товарищам, которым они нужнее». В этот же день Че выбрал название для своей маленькой армии: «Армия национального освобождения».
В последующие дни партизаны в основном занимались поисками пропитания. Разведчики пришли с вестями, что невдалеке от лагеря бродят солдаты. Мало того, у дома Альгараньяса видели сразу около шестидесяти военных и вертолет. 27 марта Че записал: «Новости шли одна за другой, ими был забит эфир, было много официальных сообщений, в том числе репортаж о пресс-конференции Баррьентоса». Он отметил, что военные нагло заявляют, будто убили пятнадцать партизан и четырех захватили в плен, в том числе и двух «иностранцев». Че решил отправить первое официальное сообщение от повстанцев, чтобы опровергнуть утверждения военных и одновременно подтвердить факт присутствия партизан.
«Ясно, что либо дезертиры, либо пленные заговорили, — писал Гевара. — Но мы не знаем, что именно они рассказали… По всем признакам, Таню засекли, а значит, пошли прахом два года отличной и кропотливой работы… Посмотрим, что будет дальше».
V
А дальше последовал ураган событий, который смел все планы Че и заставил его включиться в войну, начавшуюся почти случайно, из-за череды ошибок и неудач. Теперь у него не было иного выбора, кроме как сражаться, постоянно совершать переходы и пытаться выжить. Именно так он проведет оставшееся ему время жизни.
Начало партизанской войны в Боливии потрясло страну. Правительство объявило мобилизацию. Сначала Баррьентос отзывался о партизанах пренебрежительно, но потом ухватился за добытые в их лагере сведения, чтобы заявить о вторжении иноземных захватчиков, коммунистических агентов Кастро, и воззвать к патриотическим чувствам сограждан. Сыграть на ксенофобии, чтобы настроить гражданское население против партизан, было в этой чрезвычайно националистично настроенной стране весьма эффективным приемом. Баррьентос будет постоянно разыгрывать эту карту, и то же станут делать военные.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});