Читать интересную книгу Земля Ольховского (Трилогия) - Константин Колчигин

– Вы ещё не передумали, Наташа, участвовать в следующей экспедиции? – несколько отвлечённо (думал о предстоящем ледовом пути) проговорил я, подавая помощнице очередной разрезанный помидор. – Там не избежать новых опасных приключений, и почти наверняка будут внезапные нападения и неожиданная стрельба.

После овощей (их оставалось ещё целое ведро – огурцы вперемежку с бурыми томатами), которые я решил поставить в кабину трактора, моя помощница с удовольствием съела пару чашек отличного гусиного бульона и добавила к нему хорошую подрумяненную ножку птицы. Я тоже справился с неплохим поджаренным кусочком гусятины, а потом разлил по кружкам кофе. К этому времени стоянка вокруг нас почти опустела: мои люди разобрали и сложили мой тренажёрный комплекс, убрали палатки и теперь переносили оставшиеся вещи к трактору. По пути прихватили даже наши с Наташей вещевые сумки и стали собирать надувные сиденья, поэтому нам пришлось подниматься (Володя тут же побежал сполоснуть посуду), а моей помощнице есть вторую плитку шоколада уже на ходу.

Когда мы подошли к трактору, я открыл дверцу, поднялся в кабину и уложил на сиденье вспомогательного рабочего два спальных мешка, сбоку подоткнул пару одеял, а под ноги подставил чехол сразу с несколькими пледами. Потом помог подняться в кабину Наташе и только тогда прошёлся вдоль всего нашего санного поезда, осматривая, как уложили без меня вторую половину золотого груза и всё остававшееся снаряжение. Взглянул и как устроились мои люди: они весьма неплохо расположились на спальных мешках (кто-то уже подрёмывал) в окружении продовольственных запасов, а собак разместили у самого входа. Вернувшись к трактору, я поставил в кабину котелок с гусятиной, один из пакетов с лепёшками, коробку с шоколадом (для своей спутницы) и двухлитровой термос с кофе, а потом кивнул Василию, стоявшему рядом с трактором с пусковым тросиком в руках (боковина капота был уже снята). Пусковой двигатель завёлся с третьей или четвёртой попытки, и Василий сразу поспешил прикрыть двигатель, торопясь пройти в крытые сани. Дав пусковому двигателю прогреться пару минут, я подключил его к дизелю и, прокрутив ещё три минуты основной двигатель вхолостую, включил подачу топлива. Дизель немедленно взревел, вновь пуская из выхлопной трубы клубы чёрного дыма. Немного прогрев и его, я дал передний ход, осторожно повернул наш санный поезд строго на север и включил высшую передачу.

Часть вторая

Последние приключения

I

Трактор с обычным для этой техники грохотом и лязганьем, плавно покачиваясь на едва заметных неровностях твёрдого снежного покрытия, уверенно потащил за собой весь наш санный поезд. Едва мы миновали скалистую возвышенность с её пещерой, как начался заметный подьём местности, но на нашей скорости это никак не сказалось – всё те же одиннадцать с половиной километров в час, – и было ясно, что она так и останется неизменной даже при последующих (весьма умеренных, конечно) спусках. Кабина быстро прогрелась, и в ней уже через четверть часа стало даже жарко, но я не спешил приоткрывать окно – встречный северный ветер нёс теперь много мокрого снега (даже стёклоочиститель справлялся с трудом), и он бы сразу стал попадать и сюда. Мою спутница, сняв куртку, попыталась устроиться поудобней, но ничего не получилось – под сшитые мной голубые брюки было надето слишком много. Наконец девушка выпрямилась и вопросительно посмотрела на меня:

– Снимите брюки, Наташа, – невольно улыбнулся я, не отвлекаясь от дороги.

– Вам всё равно придётся в скором времени перед выходом наружу одеть комбинезон.

– Я ждала лишь вашего разрешения, Николай Александрович, – рассмеялась она и без колебаний расстегнула молнию.

Оставшись теперь лишь в розовом свитере и чёрных шерстяных колготках (в двух, конечно), Наташа смогла расположиться на мягком импровизированном кресле уже полулёжа и через несколько минут задремала под умеренный грохот и лёгкое покачивание гусеничной машины. Мне подобный отдых сегодня, к сожалению, не предстоял даже в перспективе – управление трактором нельзя было доверить никому из моих людей. Малейшая неточность в управлении, завал машины при переходе снежного гребня, а также ошибки при работе с тракторным дизелем могли нам слишком дорого обойтись. Снег пошёл сильнее, и видимость ограничилась лишь двумя – тремя десятками метров, а надёжных ориентиров поблизости не было. По истечении двух часов пути я остановил машину, захватил куртку, шапочку (перчатки и без того были на руках), глянул на свою спутницу – она продолжала спать, весьма даже удобно расположившись на получившемся в результате моих стараний полуложе – полукресле, тихо открыл дверцу, выбрался наружу и тотчас прикрыл её за собой. Стало заметно холоднее – что-то около десяти градусов мороза, – и ощутимо усилившийся ветер нёс уже сухой снег. Постояв пару минут и прислушиваясь к всё так же «жестковатой» работе дизеля, я, тем не менее, нашёл его состояние вполне удовлетворительным – звук был ровный и перебоев по-прежнему не чувствовалось. Пройдя вдоль нашего санного поезда, я осмотрел сцепки, положение груза (уже изрядно припорошённого снегом), а потом заглянул в «пассажирскую» часть, не трогая откидную заднюю стенку, разумеется. Мои подчинённые спали – никто даже головы не поднял, лишь один Адмирал (два других пса так и остались лежать), почувствовав моё присутствие, приподнялся и навострил мохнатые уши. Немного осмотревшись и отойдя сначала вправо, а потом влево от гусеничной машины, я обнаружил, что мы двигаемся по неширокой (около сотни метров) долине, проходящей между высоченными отвесными стенами из чёрных скал. Потом я прошёл метров пятьдесят вперёд и обнаружил, что ветер, постоянно дующий в одном направлении, но вместе с тем ещё и взаимодействующий с высокими, имеющими весьма сложный профиль каменным стенами, образовал довольно сложную снеговую поверхность (с умеренно выраженным рельефом), чередующуюся через неравные промежутки пологими подъёмами и спусками, где относительно твёрдая поверхность вершин менялась на рыхлое состояние низин. Где-нибудь дальше склоны вполне могли быть более значительными, а гребни сильнее выраженными, но пока трактор переваливался через эти неровности, практически не снижая хода, а на работе двигателя это вообще не сказывалось никак.

Вернувшись в кабину, я тщательно прикрыл (не хлопая, чтобы не будить свою помощницу) дверцу и тронул наш санный поезд с места. Видимость несколько улучшилась – снег пошел реже, но скорость от этого не изменилась – мы и без того «ползли на максимуме». Мысленно я произвел некоторые подсчёты: двигатель расходовал что-то около восемнадцати – двадцати литров арктического дизельного топлива (с температурой замерзания около минус пятидесяти градусов) в час, а в бак, который мы заполнили по самую горловину, вмещалось триста тридцать литров, и этого должно было хватить на шестнадцать – восемнадцать часов хода. В багаже у нас имелось теперь десятка два двадцатипятилитровых пластиковых канистр с соляркой – ещё на двадцать пять – тридцать часов работы дизеля. Получалось не так и много, учитывая, что нам предстояло преодолеть по весьма непростому маршруту более пятисот километров. Как-то незаметно прошла ещё пара часов, и я сделал очередную остановку – в этот раз моя спутница проснулась и выразила желание прогуляться тоже. Я вытянул из-за спинки сиденья тёплый (мехом внутрь) оранжевый комбинезон и подал его девушке. Выбравшись наружу, я, как и в первый раз, прошёлся вдоль саней, проверяя сцепки, а потом, оказавшись в самом конце, откинул задняя стенку и выпустил собак. Здесь стало ещё холоднее – градусов пятнадцать – семнадцать мороза, да свежий ветерок вносил свою долю (ветровой индекс охлаждения – ВИО, имеет линейную зависимость от скорости ветра и вычисляется по специальной формуле – прим. автора). Кое-кто из моих людей, кряхтя, выбрался наружу (трое или четверо продолжали спать), и в их числе Огнев, который сразу подошёл ко мне.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});