Читать интересную книгу Неизведанные гати судьбы (СИ) - Хиневич Александр Юрьевич

— Слушая твой рассказ, Иван Иваныч, у меня невольно складывается впечатление, что ты нас исподволь подводишь к мысли, что находящиеся «в тени» принадлежат к еврейскому народу.

— Ты сам пришёл к такому выводу, Семён Маркович, я тебя к нему не подводил, а лишь рассказал о прошлых и нынешних событиях. Меня утешает лишь одна мысль, что я помру раньше и никогда не увижу, как начнёт исчезать с лица Земли сначала многострадальный русский народ, а уже следом за ним, и все остальные народы нашей страны, в том числе и евреи.

— Да уж, нечего сказать. Не радостную картину ты перед нами нарисовал, Иван Иваныч. Вот только я так и не понял, почему ты решил, что за всеми перечисленными тобою событиями, стоят именно представители еврейского народа? Ведь ты сам только что сказал, что евреи живущие в Советском Союзе могут исчезнуть вслед за русскими и остальными народами. Честно говоря, мне не хочется верить в то, что евреи живущие за границей, строят какие-то планы, чтобы уничтожить евреев живущих в Советском Союзе. Наш еврейский народ малочисленный и разбросан по всему миру. За прошедшие века он перенёс много страданий и гонений. Неужели ты думаешь, что те кто перенёс столько лишений, будут вынашивать планы по уничтожению своего же народа? Я лично думаю, что ни один еврей не желает смерти представителям своего же народа, а тем более своим близким! Назови мне хотя бы одну вескую причину, чтобы я поверил в то, что сказанное тобой может произойти?

— Вескую причину мне назвать не составит труда. Надеюсь тебе известно такое еврейское понятие, как «искупительная жертва»? Если я правильно понял смысл сказанного тобой, что «ни один еврей не желает смерти представителям своего же народа, а тем более своим близким», то даже не буду спорить по этому поводу. Ты имеешь право на собственное мнение. Несмотря на то, что ещё относительно молод, по сравнению со мной. Вот только постарайся почаще вспоминать, что это представители твоего народа отдали приказ местным чекистам на твоё убийство, чтобы ты им не мешал делать свои дела. И заодно, вспомни, что сказано в Торе, священном писании твоего народа… Я говорю про тот случай, когда ваш Бог приказал Аврааму принести своего любимого сына Исаака в жертву.

— Я знаю, что такое «искупительная жертва». И мне также известно, что Бог заменил жертву всесожжения на барана.

— Да дело не в баране, Семён Маркович, бог с ним, с бараном этим. Дело тут совершенно в другом. Если отец по воле Бога был готов принести своего любимого сына во всесожжение, то почему ты так уверен, что те, кто незримо управляют вашим народом, не способны принести в «искупительную жертву» евреев живущих в нашей стране? Вы не являетесь их любимыми детьми, вы для них всего лишь одни из множества. Их интересуете не вы сами, как часть некогда единого еврейского народа, а те несметные богатства, которые с вашей помощью они смогут заполучить. Попомни мои слова, Семён Маркович, ежели зарубежные евреи когда-нибудь начнут напоминать тебе, что вы принадлежите к одному народу, значит им от тебя что-то нужно! Кроме того, хочу напомнить тебе, про представителей вашего библейского народа, что обосновались на оловянных островах и начали называть себя англичанами. Именно они создали большинство политических партий и революционных движений в мире. Это ими написаны различные партийные программы, поставлены определённые цели и задачи, истинный смысл которых знают только те немногие, кто управляет «из тени». Из списка партий можно исключить лишь анархистов, последователей трудов Бакунина. Да что я тебе всё это рассказываю, ты и без меня прекрасно знаешь, какое количество евреев было в руководстве всех Российских политических партий, и кто постоянно давал деньги на их партийную деятельность. А сколько евреев нынче в вашей коммунистической партии, тебе лучше меня известно…

— Скажи мне честно, Иваныч, за что ты так ненавидишь евреев? — вдруг спросил Семён.

— С чего такие выводы, Семён Маркович?! — удивился Иван Иваныч. — Нет у меня ненависти к евреям. Я тебе уже когда-то объяснял, что ненавидеть можно лишь того, кого знаешь лично. Для твоего сведения, среди моих знакомых тоже имеются евреи. Марик, сын старого Мойши, шьёт мне отличные костюмы, а с другими евреями я вполне нормально веду свои дела до сей поры. Даже с тобой, несмотря на разницу в возрасте, мы вроде как смогли подружиться. Так за что же мне знакомых евреев и тебя ненавидеть?! Я просто не хочу, чтобы кто-то посчитал, что тебя или других знакомых мне евреев, можно использовать «как искупительную жертву во всесожжение». Мне очень не нравится, что находящиеся «в тени» решили вас как баранов принести в жертву. А что касаемо всего остального еврейского народа, то мне вообще нет никакого дела до его забот и проблем. Меня последнее время заботят проблемы только нашего поселения, нравится тебе это или нет…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Так, успокойтесь, оба, — вновь вмешался я в разговор, — попейте чаю и подумайте. Стоит ли вам ссориться из-за действий других людей? Тем более тех, кто находится «в тени», и о которых вы вообще ничего не знаете. А ты, Семён Маркович, не принимай происходившее и происходящее в мире, так близко к сердцу. В каждом народе есть как хорошие люди, так и плохие. Не думай, что все представители твоего народа являются праведниками, различных негодяев среди евреев тоже предостаточно, как в любом другом народе. Ты просто постарайся хоть иногда верить друзьям. И запомни, что здоровье и надежных друзей всегда беречь надобно. Иван Иваныч тебе всё открыто говорит, не для того, чтобы выставить всех евреев врагами рода человеческого, а для того, чтобы ты понимал, что вокруг тебя и в мире происходит. Понимаешь, о чём я тебе говорю?

— Я всё понял, Демид Ярославич. Извините меня, погорячился, — успокоившись сказал Семён, после чего, налил из самовара три чашки чая.

Когда чай был выпит, я заметил, что мои собеседники уже достаточно успокоились. Поэтому первым решил возобновить наш разговор.

— Иван Иваныч, ты уже несколько раз мимоходом упомянул в разговоре, про существенную разницу в возрасте с Семёном Марковичем. Скажи, ежели сие не какая-то тайна, а сколько тебе лет на самом деле? То что у тебя в документах прописана другая дата рождения, я уже нисколько не сомневаюсь. Ты, по моему мнению, почему-то, так или иначе, избегаешь разговоров о своём возрасте, да и я, к большому сожалению, даже не припомню, чтобы мы в поселении когда-нибудь отмечали твой день рождения. Так может ты приоткроешь нам завесу своей тайны?

— Тут нет никакой тайны, Демид Ярославич. Мне действительно больше лет, чем все думают. Просто я не хочу отмечать свои прожитые годы, вот и стараюсь быть в свой день рождения за пределами нашего поселения. Я не знаю, как можно объяснить, что с каждым днём рождения, приходится вспоминать, что молодость безвозвратна ушла, а те, кого ты любил душой и сердцем, уже давно переселились в мир иной. Мне гораздо легче было выживать, когда окружающие люди воспринимали меня, как своего возможного ровесника, или как человека чуть более старшего возраста. Вот поэтому я для себя принял решение, никуда не переселяться из нашего поселения до самой смерти, ибо осознал, что только поселяне не обращают никакого внимание на мой возраст. Они обо мне судят по моим делам на пользу людям, а не по прожитым годам.

— Вот так история получается, — неожиданно сказал Семён. — Оказывается наш Иван Иваныч обманул представителя советской власти при оформлении паспорта.

— Ты, сейчас о чём говоришь, Семён Маркович? Кого мой помощник обманул?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Служащего моего отдела. Вы его должны помнить, Демид Ярославич, пожилой служащий, он вам тоже паспорт оформлял. Я хорошо помню, как на вопрос «Какое самое раннее событие из своего прошлого вы помните?», Иван Иваныч ответил — «Крымскую войну». Мой служащий имел хорошее высшее образование. Он закончил историко-филологический факультет Императорского Новороссийского университета, и потому прекрасно знал, в каком году началась Крымская война. Этот год и записали в паспорт Иван Иваныча, как дату его рождения. Никто этому не удивился, он ведь действительно выглядел тогда на семьдесят лет.