Это не значит, что Сева был расчетливым, осторожным и предусмотрительным молодым человеком. Наоборот, он был страшно легкомысленным выдумщиком, и если бы волшебников не было на самом деле, он бы их изобрел. И кое-кому рассказал бы, что у него есть друг чародей, который обещал его взять в субботу на Кассиопею.
Если ты во что-то веришь, вернее, не веришь, а просто знаешь, что эта штука существует, то, конечно, тебе легче ее увидеть. Другой пройдет мимо ведьмы, превратившейся в статую работы скульптора Перепелли, и подумает: что-то много в городе стало уродливых железяк. А Сева поздоровается с ведьмой, но если она спросит, как пройти к ближайшему детскому саду, никогда ей не скажет или пошлет ее в зоопарк, потому что, если ведьме дать волю, она примется пить кровь у детишек. Впрочем, Сева давно уже не встречал ведьм, если не считать их соседки по подъезду Анюты Бородуевой, но о том, что она ведьма, никто и не подозревал, даже она сама. Она часто спрашивала у своей тихой, мирной и неволшебной сестры: «Инна, правда, я хорошая?» И Инна всегда с ней соглашалась. Ведь куда приятнее иметь добрую сестру, чем настоящую ведьму.
Сева Савин сидел на длинной узкой скамейке вместе с болельщиками. Рядом сидела красивая Ванесса, первая красотка лагеря, которую на самом деле зовут Люсей Пузыревой. Она закричала: «Ура!», потому что Гриша Сумской наконец-то попал по мячу и зафигачил его далеко в аут.
Конечно, Севе хотелось поговорить с Ванессой, хотя он понимал, что выбрал для этого самый неудачный момент.
И все же он спросил ее:
— Удивляешься, чего я на площадку не вышел?
— Ничему я не удивляюсь, — ответила Ванесса.
Она глаз не могла оторвать от Гриши Сумского, про которого Даша Блюм, по прозвищу Лолита, говорила: «Одни мускулы, даже смотреть противно!»
Про Севу она этого не говорила. Но и не смотрела на него.
— Мне запретили гасить, — вздохнул Сева. — После моих ударов мячи, как правило, лопаются, а если попаду в человека, то возможны травмы. Однажды в шестом классе я убил одного парня, его еле откачали, три недели в реанимации, теперь ездит в коляске.
— Кто-то тебе, может, и поверит, — сказала Ванесса, не поворачивая головы, словно ей не было любопытно. — Но этой дурой буду не я.
Тут она ахнула, потому что Гриша не дотянулся до мяча.
— У меня трудное прошлое, — признался Сева. — Я рос без отца, мать хотела сдать меня в интернат. Но предчувствие подсказало мне поехать в лагерь «Елочка», потому что я могу встретить здесь одну герлу, которая меня поймет.
— И кто же эта красотка? — спросила Ванесса, глядя на площадку.
— Догадайся с трех раз, — предложил Сева.
Ванесса сердито мотнула головой, чтобы ее рыжеватые кудри рассыпались по плечам, как у Мэрилин Монро. Она думала, что они с Мэрилин похожи.
Тут игра кончилась поражением наших, потому что Гриша Сумской умудрился угодить при подаче в сетку. На него никто и смотреть не хотел, а он подошел к Ванессе и сказал:
— Ветер в правый бок. Я немного не рассчитал.
Откуда ни возьмись, появилась Лолита и громко сказала:
— Ветер не поможет тому, у кого руки кривые.
— Некоторым лучше помолчать, — сказал Гриша. Он не выносил критики. И это понятно. Когда он только рождался на свет и не весь еще вышел из мамы, медсестры, акушеры и врачи закричали, что такого красивого мальчика они никогда не видели.
Девочкам всегда хотелось о нем заботиться, дать списать или подсказать на контрольной.
Математик Дмитрий Фадеевич говорил поклонницам Гриши:
— Сейчас я продиктую условия задачи, а Миленкину и Топуридзе попрошу покинуть класс и ближайший час провести в библиотеке. Прочтите там историю возвышения Жанны д'Арк. И чтобы до конца урока не возвращаться.
— А что вы нам поставите? — спрашивала бойкая Топуридзе.
— Три с плюсом, — начинал торговаться математик.
— По пятерке с минусом, — отвечала Топуридзе, а Миленкина шмыгала носом, чтобы показать, что она вот-вот зарыдает.
Так что быстро сходились на твердой четверке.
И тут подавал голос Гриша Сумской:
— А может, лучше мне сходить в библиотеку? Я как раз собирался почитать что-нибудь о Жанне д'Арк.
Вот с таким человеком судьба столкнула Севу Савина. Причем Гриша, как всегда, был окружен союзницами и друзьями, а Сева одинок.
— Тут один ребенок, — сказала Ванесса, — утверждал, будто может зашибить человека волейбольным мячом. Ему даже запрещают играть в волейбол. Разве так бывает?
Гриша сдержанно засмеялся, а Сева заметил:
— Кстати, мне и в футбол врачи играть не советуют.
Девочки смотрели на Гришу.
Они ждали, что он поставит Севу на место.
Гриша рад был бы поставить Севу на место; конечно же, Сева нагло врал, к тому же Гриша мог расправиться с ним одной левой. Но Гриша на самом деле был задумчивым, рассудительным и осторожным подростком. Он знал, что внешность бывает обманчивой. Девяносто девять процентов было за то, что Сева в жизни толком по мячу не ударил, но всегда оставался один процент! Вот его всегда полезно учитывать.
— Некогда мне с тобой прохлаждаться, — сказал он Севе.
И отправился в столовую.
У Гриши была слабость. Он любил поесть. А так как его обожали поварихи, подавальщицы, судомойки и диетические сестры, то он не забывал заглянуть перед обедом на кухню, чтобы проверить, любят ли его еще кухонные работницы. А после обеда и тем более перед ужином заходил туда снова, чтобы убедиться, что о нем еще не забыли.
И никогда не ошибался.
Ванесса с Лолитой переглянулись и сделали вид, что сами прогнали Гришу, а Севы здесь вовсе не было.
Сева вслед им крикнул:
— А купаться пойдете?
Девочки даже плечами не пожали. Как шли, так и ушли.
Глава вторая
Сева Савин гуляет по лесу
Сева решил пойти в лес.
Он прошел по асфальтовой дорожке мимо летних домиков-спален, потом миновал длинный барак столовой, от которого вкусно пахло почти готовым ужином и слышно было, как на кухне ласково бубнит Гриша Сумской. За столовой стоял крепенький, как боровичок, кирпичный дом начальника лагеря бывшего борца Афанасия Столичного, который жил в нем круглый год.
За огородиком, которым заведовала пожилая мама начальника лагеря, тянулись заросли орешника, который не давал орехов, а дальше была дыра в заборе. Мало кто знал о ней, потому что она получалась, если отодвинуть одну доску.
Но за три неполных дня нормальный любознательный человек тринадцати лет должен выяснить расположение всех нужных и полезных объектов в лагере и вокруг него, а Сева был более чем нормальным.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});