Читать интересную книгу Отныне и вовек - Джеймс Джонс

В спальне солдаты начали с обиженным видом собирать снаряжение. Укладывались все, кроме Терпа Торнхила — по-прежнему в каске и нижнем белье, он все так же валялся на полу под прикрытием койки и четырех матрасов — и кроме рядового Айка Галовича, который лежал на койке, прижав к боку винтовку и спрятав голову под подушку.

На безлюдном третьем этаже, откуда солдаты торопливо стаскивали полевое снаряжение вниз, чтобы в спальне свернуть его в скатки, в южном конце галереи возле двери уборной карабкался по железной лесенке на крышу Ридел Трэдвелл, держа в руках АВБ и ухмыляясь во весь рот.

— Дождался! — крикнул он Терберу. — Всю жизнь таскаю на себе эту дуру, так теперь хоть сам из нее стрельну! Первый раз, ей-богу. Даже не верится.

Он исчез в люке, и Тербер вслед за ним выбрался наверх. На участке крыши, закрепленном за их ротой, большинство сержантов в ожидании встречи с противником прятались за четырьмя дымовыми трубами, кое-кто, опустившись на колени, укрывался за парапетом по углам; длинные АВБ были взгромождены передними лапами на невысокий парапет или на трубы, и задранные дула жадно смотрели в небо; бутылки виски стояли возле стрелков вплотную к парапету. Риди Трэдвелл пришел без бутылки и сейчас бодро пристраивался рядом с Вождем Чоутом — у того бутылка была. Два сержанта перемахнули через парапет на участок шестой роты и встали там за трубами. В это время сержанты шестой роты как раз начали вылезать на крышу и затеяли громкую перебранку с сержантами седьмой роты, требуя, чтобы те освободили их место. На соседних крышах из люков тоже повалили сержанты, вооруженные АВБ, винтовками и пистолетами. Кое-где устанавливали пулеметы. В основном на крыши вылез только старший сержантский состав, изредка мелькали младшие сержанты, а из рядовых здесь были только Ридел Трэдвелл и два других зенитчика из седьмой роты.

— Пустые обоймы бросайте во двор! — крикнул Тербер, пробираясь к краю крыши. — Передайте всем. Пустые обоймы бросать во двор! Заряжающие поднимут. Бросайте пустые…

С юго-запада, треща пулеметами, стремительно приближалось звено из трех самолетов, и стрелки радостно зашумели, точно компания бродяг, впервые за многие годы предвкушающая сытный обед. Со всех крыш открыли оглушительную пальбу, земной шар вздрогнул и замер. Спор на крыше шестой роты тоже замер, и спорщики сиганули все вместе за одну и ту же трубу. Тербер непроизвольно повернулся навстречу самолету и, не сходя с места, без передышки застрочил из АВБ, Бутылку он крепко зажал между коленями.

Приклад тяжелой АВБ бил его в плечо короткими резкими ударами.

Справа Пит Карелсен, укрываясь за трубой, радостно садил из пулемета, а Майкович и Гренелли с мрачными лицами удерживали брыкающуюся на трубе треногу и дергались вместе с ней как на веревочке.

Самолеты благополучно проскользнули над казармами и понеслись дальше, чтобы, дописав верхнюю петлю гигантской восьмерки, вернуться назад. Стрельба прекратилась, и все опять загалдели.

— Мать твою за ногу! — громыхнул Вождь Чоут своим знаменитым басом, придававшим неповторимую лихость припеву полковой песни. — Последний раз я так веселился, когда бабушка прищемила сиську в стиральной машине!

— Тьфу ты, черт! — негромко ругнулся Пит за спиной у Тербера. — Он слишком круто повернул. Мы не тот угол взяли.

Тербер опустил с плеча свою АВБ. Горло и мышцы живота сводило от желания громко и бессмысленно завопить, заорать от восторга. Вот она какая, моя рота! Вот они какие, мои ребята! Разжав колени, он ухватил бутылку, поднес ее ко рту и глотнул — не потому, что хотелось выпить, просто надо было дать выход радости. Виски обжег горло веселым огнем.

— Милт! — окликнул его Пит. — Если хочешь, пристраивайся к нам. Места хватит и для тебя, и для бутылки.

— Иду! — прокричал он. Уши вдруг уловили звук горна, настойчиво трубившего откуда-то снизу один и тот же сигнал. Он шагнул к парапету и посмотрел во двор.

В углу учебного плаца среди общей беготни и неразберихи стоял перед мегафоном дежурный горнист и трубил сбор.

— Ты что, спятил? — рявкнул Тербер. — Это еще зачем?

Горнист опустил горн, посмотрел наверх и сконфуженно пожал плечами.

— Понятия не имею! — крикнул он в ответ. — Приказ командира полка! — И задудел снова.

— Пит, опять летят! — заорал Гренелли. — Вон! Один! — От волнения. голос у него сорвался на фальцет.

С северо-востока, дописывая нижнюю петлю восьмерки, приближался самолет. Все орудия на крышах враждебно загрохотали ему навстречу, стрельба слилась в оглушительный гул, неистовый, как рев толпы, требующей линчевать преступника. Беготня во дворе мгновенно прекратилась, горнист перестал трубить и метнулся под галерею пятой роты. Тербер завинтил колпачок бутылки, пригибаясь пробежал к трубе, занятой Питом, и снова без передышки застрочил из АВБ. Очередь трассирующих пуль оборвалась кривым дымящимся хвостом, не долетев до самолета, а тот плавно взмыл вверх и исчез. Надо прихватить побольше патронов.

— Куда ж ты целился? — страдальческим голосом сказал Пит. — Мазила!.. Майк, а ну-ка отодвинься, — велел он Майковичу. — Уступи место первому сержанту, пусть для отдыха постреляет с упора. Милт, бутылку можешь поставить вот сюда. Следующий самолет я тебе сам собью.

— Сначала выпей, — весело сказал Тербер.

— Это можно. — Пит вытер рукавом черный от гари рот. Обнажившиеся в улыбке зубы были в крапинках сажи. — Ты видел, что они сделали с нашей комнатой?

— Я видел, что они сделали с твоей тумбочкой, — ухмыльнулся Тербер.

Снизу горн опять затрубил сбор.

— Ты только послушай этого идиота, — сказал Тербер. — Ему, видите ли, Делберт приказал.

— Вот уж не думал, что подполковник так рано проснется.

— Старина Джейк небось в кавалерии начинал, — съязвил Тербер.

— Эй, Пит, послушай, — сказал Гренелли. — Мне-то дашь когда-нибудь пострелять?

— Потерпи, скоро дам. Скоро постреляешь.

— Бросайте пустые обоймы во двор, вы слышите? — закричал Тербер стоявшим на крыше. — Бросайте пустые обоймы во двор! Передать всем!

Солдаты начали орать друг другу, что пустые обоймы надо кидать во двор, но сами продолжали бросать их рядом с собой на крышу.

— Болваны! — Тербер выскочил из-за трубы и побежал за спинами стрелков, как тренер, подбадривающий команду футболистов. — Фрэнк, бросай обоймы вниз, черт тебя возьми! Тедди, во двор бросай, во двор!

— Пит, ну кончай, — бубнил сзади Гренелли. — Дай же пострелять.

— Я первый попросил, — сказал Майкович.

— Шиш тебе! — окрысился Гренелли. — Это мой пулемет.

— А ну заткнитесь! — прикрикнул на них Пит. — Оба еще успеете. Потерпите немного.

С северо-запада появились два самолета, они летели вплотную один за другим. Тербер в это время стоял у парапета и, завидев самолеты, повалился на крышу рядом с Вождем и Риди Трэдвеллом. Горнист внизу перестал трубить и опять бросился под галерею пятой роты.

Прямо напротив Тербера на крыше штаба было всего двое людей. Одного он узнал: Большой Джон, он же мастер-сержант Детерлинг, был тренером солдатской футбольной команды. Детерлинг вытащил на крышу пулемет без треноги и, придерживая его у плеча левой рукой, правой жал на гашетку. Отдача была такая сильная, что его мотало по всей крыше.

Мигающие огоньки японских пулеметов, подымая пыль, пропахали две узкие дорожки, которые пересекли двор, словно две колеи, проложенные в траве телегой, взобрались по стене казармы наверх и прошли через крышу четвертой роты. Тербер глядел, как Большого Джона бросает из стороны в сторону, и от смеха не мог стрелять. В этот раз Детерлинг с трудом удержался на ногах и чуть было не дал очередь по крыше. Второй солдат, вылезший вместе с ним на крышу штаба, мудро оценил обстановку и укрылся за трубой, прячась не от японских самолетов, а от Детерлинга.

— Нет, вы только посмотрите на этого олуха! — еле выговорил Тербер сквозь смех.

Внизу, воспользовавшись затишьем, во двор выскочили солдаты из команды заряжающих подобрать пустые обоймы, а горнист снова подбежал к мегафону.

— Я на него давно смотрю, — усмехнулся Вождь. — Он же пьян в стельку. Мы с Питом видели его вчера у миссис Кипфер.

— Дай бог, чтобы его жена не узнала, — заметил Тербер.

— Парню надо бы дать медаль, — хохотнул Вождь.

— А что, может, и дадут, — сказал Тербер.

Впоследствии так оно и случилось: мастер-сержант Джон Л. Детерлинг был награжден медалью «Серебряная звезда». За проявленный в бою беспримерный героизм.

С юго-запада выпорхнула новая тройка самолетов, на крыше с радостным криком опять открыли огонь, и Тербер перебежал назад, к трубе. Оперев АВБ на угол трубы, он стрелял и видел, как его очереди теряются среди роя трассирующих пуль, налетевших на передний самолет и поливающих свинцом его нос, кабину пилота и хвостовую часть. Самолет задрожал, как человек, попавший под холодный душ, и пилот дважды подскочил в кресле, будто его усадили на раскаленную плиту. Было видно, как он беспомощно взмахнул руками в напрасной попытке загородиться и остановить льющийся на него свинцовый дождь. Все радостно заорали. А потом, замерев в напряженной тишине, смотрели, как самолет кренится в сторону и скользит вниз с невидимой воздушной горки прямо на футбольное поле 19-го пехотного в ста ярдах от двора. Коснувшись земли, он взорвался и исчез в огне. Над двором раскатился восторженный победный рев, в воздух полетели каски, солдаты радостно хлопали друг друга по спине, как болельщики на школьном футбольном матче — наши забили гол!