Значительная часть бухты Монсазо могла обстреливаться четырьмя сильными батареями – из Контамара, со стороны дворца Эрлизор, из района тюрьмы Призон-дю-Мар и из Адмиралтейства. Еще покаянцы, если не растеряются, имели возможность посадить на шлюпки солдат столичного гарнизона и предпринять крайне опасную попытку абордажа. И, наконец, – последнее, самое страшное. Никто не мог предсказать, успеют ли подойти многочисленные корабли адмирала Василиу, который наверняка пылал желанием расквитаться за очень скверное поражение в бухте Пихтовая.
В общем, сумма всех неблагоприятных обстоятельств была столь внушительна, что заставила бы большинство здравомыслящих командующих отказаться от операции без учета благоприятных факторов, какими бы заманчивыми они ни казались. Вероятно, так же поступил бы и сам гросс-адмирал Мак-Магон. Если бы курфюрст Поммерна не сказал, провожая его эскадру:
– Уолтер! Помни, что у тебя есть право отказаться от всех своих задач, кроме одной, главной. Ты должен взбесить Пресветлую до такой степени, чтобы она напала на нас раньше, чем это сможет сделать Магриб. Иначе всем нам придется худо. Двойного удара Поммерн не выдержит.
Адмирал считал, что победы в Пихтовой для взбешения бубудусков недостаточно. Если что и могло лишить благоразумия всю военную верхушку империи, так это удар по ее голове, по Ситэ-Ройялю.
* * *
Идея выглядела, мягко говоря, смелой. Но офицеры штаба пришли к следующим выводам.
1. Июльскими ночами погода в бухте Монсазо практически не бывает безветренной. Риск штиля минимален, а вероятность продолжительного штиля почти исключена. (Прочитав выражение «почти исключена», Мак-Магон поморщился, но ничего не сказал.)
2. Используя трофейный «Консо», можно внезапно высадить десант на острове Дабур и попытаться взорвать главный пороховой погреб Контамара. Это должно вызвать обрушение башни Громоглот, в которой установлена основная часть артиллерии, прикрывающей пролив. Учитывая эффект внезапности, шансы на успех велики. Однако удержать замок с гарнизоном в шесть тысяч солдат штурмовая партия не в состоянии. Сразу после диверсии она должна отойти на корабли.
3. По крайней мере один патрульный корабль (корвет или фрегат) удастся уничтожить еще до начала основной битвы.
4. Противник не может ожидать столь дерзкой атаки. В первый момент неизбежны если не паника, то неразбериха. Особенно если удар нанести во время празднования Пресветлой Ночи.
5. Померанская артиллерия имеет более высокую скорострельность. Но превосходство в дальности огня использовать не получится, бой должен вестись с минимальных дистанций, иначе он недопустимо затянется.
6. Пассивное положение вражеской эскадры (на якорях или у пирса, паруса свернуты, часть экипажей отсутствует) даст кораблям Поммерна время для занятия выгодных позиций.
* * *
Мак-Магон несколько раз прочитал выводы своего штаба.
– А что? Не так уж и безнадежно, – заявил он.
– Существуют целых четыре условия, без которых успех невозможен, – холодно возразил вице-адмирал Додерлейн. Первое – взрыв башни Громоглот. Второе – наличие ветра.
– Ветер должен быть. Судя по вашим же выводам.
– Не гарантировано.
– Хорошо, это риск. Третье?
– Уже в начале боя необходимо вывести из строя минимум один тяжелый корабль покаянцев, поскольку у них четыре боеспособных линкора против наших трех. И в-четвертых…
– В-четвертых, нам не нужен Василиу со всеми его кораблями. Так?
– Да.
– И каково твое личное мнение, Виктор?
– Риск слишком велик. Что-нибудь да сорвется.
– Это общее мнение штаба? – спросил адмирал.
– Не совсем. Четыре голоса против, один – за.
– Теперь – два. Не забывайте, я тоже член штаба. Господа! Если не удастся взорвать Громоглот, вся операция теряет смысл. Но ее будет еще не поздно отменить, так что вопрос решится сам собой. В том, что мы быстро утопим или тяжело повредим какой-нибудь из линкоров, я не сомневаюсь. Таким образом, остается лишь два фактора, над которыми мы не властны. Это ветер и Василиу. Мы немало сделали для того, чтобы провести за нос Василиу, а без риска побед не бывает. Но перед тем как принять окончательное решение, я хочу знать мнение совета капитанов. Адмирал Додерлейн! Созовите всех. Расскажите все. Если будем драться, успех зависит от каждого. Поэтому каждый командир корабля должен знать, на что идет.
* * *
К флагману подошли шлюпки. Всех капитанов пригласили в адмиральский салон «Денхорна» и предложили по стакану горячего грога, который был весьма кстати на холодных Абораварах.
Не желая навязывать своего мнения, Мак-Магон молчал. Вместо него вопросы задавал начальник штаба. По тысячелетней, земной еще традиции, капитаны высказывались в порядке возрастания званий. Первым получил слово новоиспеченный лейтенант Стоеросов. Свиристел степенно встал, расправил бороду.
– У меня на «Ежовне» всего две пушки и сотня человек. Мы не должны решать, повоздержимся. Но ежели будет драка, никуда не сбежим. Большой у нас зуб на бубудусков.
– Понятно. Фрегат «Консо», обер-лейтенант фон Конгейм. Ваше мнение?
Молодой офицер, нежданно-негаданно получивший в командование корабль, горел желанием оправдать досрочное назначение. Он был краток:
– Атаковать!
Капитаны обоих транспортов придерживались иного мнения, поскольку имели на борту несколько сотен мирных переселенцев и бывших узников Аборавара. Адмирал Додерлейн кивнул и продолжил опрос:
– Корветтен-капитан Монголэ, ваше мнение?
Командир «Гримальда» всегда был сторонником решительных действий.
– Понятно. «Сифарис», корветтен-капитан фон Шерканц?
– Господа! Нельзя недооценивать значение инициативы. При любом нападении она на стороне нападающего. Я – за.
– Фрегат «Мегион». Корветтен-капитан фон Лорн?
– Я полагаю, что лучше искать удачу в открытом море, где у нас будет неоспоримое преимущество в скорости. Мы сможем нанести большой урон торговому судоходству Покаяны. Конечно, для этого потребуется определенное время, зато шансы на успех несравненно выше, чем при нападении на Ситэ-Ройяль.
– Ясно. «Такона»?
Похожий на обаятельного медведя фрегаттен-капитан фон Штоль несколько секунд молчал. Потом зачем-то разлохматил свою шевелюру и сказал, что все зависит от взрыва Громоглота. Если получится – то он за продолжение атаки.
– Ясно, – сказал Додерлейн. – Шутбенахт Свант, ваше мнение?
Капитан «Поларштерна» сказал то, что был обязан сказать:
– Мы не можем рисковать жизнью ее высочества и других невоенных пассажиров. Я – против.
– Линейный корабль «Денхорн», шаутбенахт Верзилофф?
Весьма подвижный и вопреки фамилии весьма миниатюрный Верзилофф вскочил и выпалил:
– Атаковать, атаковать, и еще раз атаковать!
Потом сел и тут же вскочил вновь:
– Но транспорты не должны принимать участия в бою.
– Понятно.
Верзилофф еще раз сел и еще раз вскочил.
– Сразу бить брандскугелями! С короткого расстояния!
– Благодарю вас, – холодно сказал начальник штаба. – Если операция будет утверждена, тактические детали мы обсудить успеем. Линейный корабль «Василиск». Шаутбенахт фон Юг?
– Поддерживаю фон Лорна. В море мы принесем больше пользы, чем в тесной луже.
– Ну, и наконец линейный корабль «Магденау». Контр-адмирал фон Гренземе, прошу вас.
– Господа, по возрасту и стажу я самый старший из вас, простите уж это напоминание. Я много плавал, и хочу поделиться с вами главным выводом своей жизни. Он заключается в том, что на море побеждает разумный риск. Убежден, что Домашний флот может быть уничтожен. Это мы успеем сделать, даже если Василиу сейчас идет к Ситэ-Ройялю на всех парусах. И раз Домашний флот может быть уничтожен, то он должен быть уничтожен, вот что я скажу. А дальше будь что будет. Пусть нас утопят, урон мы нанесем куда больший. Только вот, герр гросс-адмирал, транспорты, по-моему, и вправду не должны входить в бухту. Честное слово, как-нибудь справимся без них.