полезный: ведь бесполезному человеку нельзя уделить столько же, сколько полезному; такое отношение станет повинностью, не дружбой, если выгода, извлекаемая из дружбы, не соответствует полезности друзей. Они полагают, что в дружбе деятельно то же начало, что и в денежных делах, где внесший большую сумму получает и большую выгоду. Нуждающийся же и в нравственном отношении менее совершенный из друзей рассуждает противоположным образом: обязанность доброго друга помогать своим нуждающимся друзьям. «Что пользы, – говорит он, – быть другом хорошего и могущественного человека, который не думает о том, как друзьям помочь?» Как кажется, каждый из них рассуждает верно, и каждая из сторон должна извлечь большее из дружественных отношений, только не одно и то же следует им получить: превышающий добродетелью должен получить большую долю почета, нуждающийся – большую выгоду, ибо естественная награда добродетели и благодеяний – почет, а выгода нуждающегося – естественная его помощь. Кажется, именно это и соблюдается в государственной жизни, ибо того не почитают, кто не внес никакого блага в общественную жизнь, а общественное уделяется тем, кто облагодетельствовал общение, в данном случае общественным является почет. Нельзя извлечь в одно и то же время из общественных дел и денежную выгоду, и почет; никто не допустит оказаться во всем приниженным. Итак, тем, которые получают меньшую денежную выгоду, уделяется больший почет, а людям, стремящимся к наживе, – деньги, ибо, как было сказано ранее, дружба сохраняется тем, что приравнивание совершается по достоинству. Таким же образом и неравные друзья должны поступать относительно друг друга, отвечать на услуги, оказанные деньгами и добродетелью, почетом, воздавая по мере возможности, ибо дружба довольствуется возможным, не требуя должного; даже это не всегда возможно, как, например, в почете, который мы обязаны оказывать богам и родителям, ибо никто не в состоянии отплатить им должным, а хороший человек, как кажется, уже тогда исполнит свой долг, когда служит им по мере сил; поэтому-то сын не может отречься от отца, а отец может отказаться от сына. Должно отдавать одолжения, но сын не в состоянии отдать ничем равным тому, что он получил, так что он всегда останется должником; те же, кому должны, всегда могут простить долг, в этом же и отец властен по отношению к сыну. Впрочем, ни один отец не откажется от сына, разве только в случае чрезмерной порочности последнего, так как, помимо природной любви, неестественно отказаться от помощи. Что же касается сына, то он должен быть совсем испорченным, чтоб отказать в помощи отцу или помогать ему не в достаточной мере. Впрочем, все люди желают пользоваться благодеяниями, оказывать же таковые они избегают, как дело мало полезное. Итак, достаточно об этом.
Книга девятая
[Продолжение]
§ 1. Отношение пропорциональности, как было сказано, спасает и уравнивает дружбу во всех дружественных союзах, в которых участвуют неравные, подобно тому как в общественном союзе сапожник получает за свои сапоги по их достоинству, как ткач и все остальные. Здесь есть общая мерка – деньги, с которыми все сравнивается, и они все измеряют. В дружественном союзе, основанном на любви, человек любящий иногда жалуется на то, что он за свою великую любовь не встречает взаимности (не имея ничего, что заслужило бы любви); напротив, человек любимый жалуется на то, что ему ранее все обещали, а потом обещанное вовсе не исполняют. Это случается, когда любят исключительно ради наслаждения, а любимый имеет в виду лишь свою пользу и когда обе стороны не находят желаемого; где мотивы любви таковы, там любовь прекращается, как только не достигается цель, ради которой любовь возникла. Они ведь любили не друг друга, а лишь нечто, что принадлежало им, и притом нечто весьма непрочное; поэтому непрочны и подобные дружественные союзы. Напротив, дружественные союзы, покоящиеся на нравственной основе, как было сказано, прочны, ибо они заключены ради них самих. Друзья расходятся и в тех случаях, когда они достигают иного, чем то, чего ожидали, ибо получивший не то, чего ожидал, находится в положении, как будто бы он ничего не получил. Это, например, случилось с игроком на цитре, которому было обещано, что ему тем больше заплатят, чем лучше он будет петь. Когда он на следующий день потребовал обещанного, последовал ответ, что ему уже заплачено наслаждением за наслаждение; если бы все ожидали этого, тогда наслаждение было бы достаточной платой; если же один имел в виду наслаждение, а другой выгоду и один достиг своей цели, другой нет, то сделка их кажется не очень красивой. Человек стремится к тому, в чем он нуждается, и ради этого он отдает то, что имеет. Но кто определяет ценность: дающий или получающий? Кажется, что дающий предоставляет это получателю, как, говорят, делал и Протагор: обучив чему бы то ни было, он предоставлял ученику определить, во сколько он ценит его труд; именно столько он и брал. В этих случаях некоторые довольствуются по пословице[56]: «Платою другу» и т. д. Берущие деньги впредь и не исполняющие потом того, что обещали, в силу слишком великих обещаний, естественно, подают повод к обвинениям, ибо они не выполняют своих обязательств. Софисты, быть может, по необходимости поступают так, ибо никто иначе не дал бы им денег за то, что они знают. Они вполне заслуживают порицания и обвинения, ибо, взяв деньги, не выполняют обещанного. Раньше было сказано, что в тех случаях, когда нет положительных взаимных обязательств относительно известных услуг, и когда услуги оказываются ради самих лиц, участвующих в дружбе, в этих случаях нет обвинений, ибо подобная дружба основана на добродетели. Что касается ответа на услугу, то он должен сообразоваться с намерением, ибо от этого зависит дружба и добродетель; так должны поступать те, которые имели общение с [истинной] философией. Цена услуги определяется не деньгами, ей и нет равной цены, но здесь, как по отношению к богам и родителям, достаточно выполнить возможное. Если же дар не таков, но имеется в виду возвращение, то это последнее должно удовлетворить обе стороны; если же это невозможно, то не только необходимо, но и справедливо, чтобы ценность определял получающий. Если заимодавец получит столько, насколько предмет был полезен получателю или поскольку он доставит ему наслаждение, то он получит именно столько, сколько ему следует со стороны должника. Это, кажется, и соблюдается в купле и продаже, и кое-где существуют законы, запрещающие начинать процесс в случаях добровольных договоров ввиду того, что с человеком, которому доверился, следует и разделаться именно в той форме, в которой договорился [то