он умер еще до того, как бренная плоть полностью перестала служить ему. Но оставались его сыновья: трое законных наследников престола прекрасно понимали, что императрица не собирается отказываться от власти в пользу любого из них.
Старший, Ли Он, был, безусловно, самым опасным. Он мог собрать в своих руках все нити управления делами и составить жесткую конкуренцию матери еще с того момента, как Гао-цзун слег и перестал покидать свои покои. 25 мая 675 года принц, которому едва сравнялось 22 года, внезапно скончался в ужасных конвульсиях, сотрясавших все тело, во Дворце Девяти Совершенств…
После смерти старшего брата место преемника умирающего отца официально занял второй принц-наследник, Ли-Сянь, которому исполнилось 18 лет. Гао-цзун любил обладавшего отменной памятью сына — тот твердо знал пять тысяч иероглифов. После смерти императора принц ненадолго взошел на трон Китая, избрав официальное имя Чжун-цзун, но затем вынужден был из-за разоблаченных интриг жены отправиться в ссылку и уступить престол младшему брату Ли Даню, достигшему к тому времени возраста 22 лет.
Последний наследник династии оказался самым удобным для императрицы. Он стал императором под именем Жуй-цзун, однако всегда слушался материнских указаний, а потом и вовсе отрекся от престола в ее пользу. У-хоу отблагодарила его, позволив оставаться в императорских покоях.
И вот она в круглом здании Миньтан, считающемся центром мира. Именно здесь вручается мандат Неба на управление Срединной империей. Ритуал совершался без свидетелей, наедине с богами. Когда врата Дворца Света закрылись, императрица осталась в одиночестве. Она подняла глаза к своду небольшого зала, возведенного в центре мироздания. В середине виднелось круглое отверстие. В него должна была проникать космическая энергия, нисходящая с Небес. Прошло несколько мгновений — и женщина, как предвещали ей знатоки древних церемоний и обрядов, вдруг ощутила наваливающуюся на плечи тяжесть. У-хоу закрыла глаза и ждала. Там, снаружи, дождь выстукивал свой ритм по покатой крыше…
Безусловно, вот-вот она ощутит божественную энергию.
Время шло, минута за минутой, но ничего не происходило.
Она напряженно вспоминала все, что вело ее к этому моменту.
Восемь священных камней, которые она называла «Восемь Союзников». Когда она предъявила их собравшимся на Празднике Весны у горы Тайшень, процесс ее продвижения к вершине власти заметно ускорился. Тем не менее этого было недостаточно. Требовалось еще устранить со своего пути наследников престола, сохранив симпатии народа. Если бы не ее невероятная популярность в стране, все могло сложиться иначе. А признания она не смогла бы добиться без мягкого, но настойчивого убеждения людей силами Большой Колесницы, которую она смогла приручить. Теперь буддизм в Китае процветал, а верующие по всей империи восславляли великую и мудрую У-хоу.
Безупречная Пустота и его сторонники немало способствовали распространению «Сутры Великого Облака», возвещавшей, что У-хоу является воплощением-предвестником Будды Будущего Майтрейи и послана на землю богом Ямой, дабы установить небесный порядок и подготовить людей к восприятию новых истин…
Она, после долгих размышлений, выбрала новое имея, которое должно было стать и официальным девизом ее правления. В итоге императрица остановилась на идеограмме, читавшейся как Цзэтян, имевшей то же значение, что ее родовое имя Чжао или Хоу — «сверкающая ясность». Таким образом, она избавила народ от соблюдения формального правила, запрещающего произносить «старое» имя императора с момента его вступления на трон.
Павильон Миньтан, где император Тай-цзун Великий получил мандат Неба, расширили и украсили, лучшие мастера потрудились над изготовлением роскошных жезлов жуй из нефрита и золота. Церемонию У-хоу продумала до малейших деталей: взяла за основу прежний протокол, однако внесла в него явные черты буддистских ритуалов, указывающие на божественную природу императора У Цзэтян.
Гигантские барабаны выбивали торжественный ритм, указывая, что звезда и само солнце занимают точно рассчитанные места на небосклоне, благоприятствующие вступлению на трон нового императора, — этот момент заранее выбирали придворные астрологи и геоманты. У-хоу, как все буддисты, не верила в звезды или знамения, скептически относилась к геомантии, но отрицать ее публично значило оскорбить большинство подданных, нарушить вековую традицию. Императрица сохранила еще одно древнее правило: она прошла по линии, намеченной на плитках пола, и встала в точке, обозначенной красным цветом, — условном символе центра мира, в котором все силы приходили в полное равновесие. Здесь находилась верхушка черепа Великого Дракона, погруженного в сон в глубинах земли как раз под Дворцом Света. У-хоу, как полагалось, стояла совершенно неподвижно. Она прекрасно знала: если геоманты заметят, что она хотя бы кончиком пальца шевельнула в то время, как на нее нисходит энергия Небес, они могут объявить церемонию несостоявшейся и потребовать ее повторения в другой день.
Хрупкая и немолодая женщина, вынужденная покорно стоять в ожидании неизвестно какого знака, ясно понимала в этот момент, насколько не свободен повелитель Срединной империи. Но разве не вся ее жизнь была чередой уступок во имя осуществления главной цели, миссии, для которой она рождена? Ей оставалось лишь терпеливо ждать, когда распорядитель церемонии распахнет врата Храма Неба и воскликнет: «Слава Сыну Неба!»
В стороне от павильона собралась огромная толпа, напряженно ожидавшая чуда и участия в ритуале. Людям разных сословий: солдатам и крестьянам, чиновникам и торговцам народности хань — основной, титульной, нации империи, а также представителям других народов и территорий, находившихся под протекторатом империи Тан, предстояло дважды воздеть руки к небесам и трижды повторить возглас распорядителя церемонии.
Но момент этот все оттягивался, У-хоу чувствовала, как немеют ноги, но продолжала молча страдать, переключившись теперь с мыслей о власти на физические ощущения и печальные размышления о наступившей старости. Она не могла проиграть! Чтобы отвлечься от тягостных ощущений, У-хоу вспомнила про Небесных Близнецов. И стоило ей представить своих любимцев, их радостные лица, как вдруг случилось то, чего она так долго ждала: скрип дверей, возглас распорядителя церемоний, поднимающего шелковое знамя с символами императора Срединного государства, шелест ткани на ветру, а потом многоголосый, торжествующий крик толпы.
Она получила мандат Неба.
Императрица стала императором.
Хвала Небесам!
— Да здравствует император Срединной империи! Да здравствует император У Цзэтян! — кричали в толпе, когда первая повелительница Срединного государства медленно выходила из храма, символизировавшего центр мира.
Теперь она могла подумать о тех, кто был ей дорог, кто сыграл немалую роль в ее успехе.
Умара и Пять Защит… Чтобы вырастить восемь рожденных ими детей, они переехали поближе к морю, удалившись от двора, хотя У-хоу тешила себя надеждой, что юноша станет ее секретарем. Но он предпочел счастье почестям. И вот что любопытно: достичь счастья так же трудно, как добиться власти?
Буддистские церкви пребывали в мире и согласии со времен совета