– А с тебя, Мейдани? – спросила Эгвейн. – Они сняли с тебя четвертую клятву?
– Да, Мать. Спасибо, – улыбнулась женщина.
Эгвейн кивнула.
– А теперь ступай. Передай мое сообщение. Алвиарин должна быть захвачена, – она взглянула на тело Верин. – Боюсь, мне придется попросить тебя забрать ее с собой. Будет лучше, если она исчезнет, чтобы мне не пришлось объяснять ее смерть в моей комнате.
– Но…
– Используй врата, – сказала Эгвейн. – Скользи, если не знаешь помещение достаточно хорошо.
Мейдани кивнула и обняла Источник.
– Сначала сплети что-нибудь другое, – подумав, сказала Эгвейн. – Все равно что; что-нибудь, требующее много Силы. Например, одно из ста плетений теста на Айз Седай.
Мейдани нахмурилась, но сделала, как было сказано, сплетая нечто сложное и мощное. Вскоре после того, как она начала, Турезе с подозрением заглянула в комнату. К счастью, плетение закрыло от нее лицо Верин, но Турезе и не посмотрела на «спящую» Коричневую. Она уставилась на плетение, открыв было рот.
– Она показывает мне плетения, которые понадобятся, если я буду проходить испытание на Айз Седай, – коротко сказала Эгвейн, не дав Турезе произнести ни слова. – Это запрещено?
Турезе пристально посмотрела на нее, но закрыла дверь и исчезла.
– Это чтобы не дать ей полюбопытствовать не вовремя и увидеть плетение врат, – сказала Эгвейн. – Быстрее. Возьми тело. Когда Турезе снова заглянет, я скажу ей правду: вы с Верин ушли через врата.
Мейдани посмотрела на тело Верин.
– Но что я должна сделать с телом?
– Что-нибудь подходящее, – сказала Эгвейн, раздражаясь. – Я оставляю это на тебя. У меня нет времени разбираться с этим. И возьми с собой чашку. Чай отравлен, осторожно избавься от него.
Эгвейн посмотрела на мерцающую свечу, догоревшую почти до самого стола. В стороне Мейдани тяжело вздохнула, затем создала врата. Потоки Воздуха перенесли тело Верин через отверстие, и Эгвейн проводила ее взглядом, полным боли и сожаления. Женщина заслуживала лучшего. Однажды все узнают, что она испытала и что совершила. Но пока не время.
Как только Мейдани ушла с телом Верин и чаем, Эгвейн зажгла новую свечу и легла на кровать, стараясь не думать о теле, что лежало здесь недавно. Она расслабилась, думая о Суан. Женщина скоро должна была лечь спать. Ее необходимо предупредить о Шириам и других.
Эгвейн открыла глаза в Тел’аран’риоде. Она была в своей комнате, точнее, в ее отражении в Мире Снов. Кровать была застелена, дверь закрыта. Она сменила платье на зеленое, более подобающее Амерлин, затем перенеслась в Весенний Сад Башни. Суан еще здесь не было, но, возможно, еще было рано для их встречи.
По крайней мере, отсюда нельзя было увидеть грязь и отбросы, заполнившие город, или разложение, пустившее корни в единство Айя. Садовники Башни казались природной силой, засеивающей, пропалывающей и собирающей, не обращая внимания на взлеты и падения Амерлин. Весенние Сады были самыми маленькими из садов Башни: всего лишь треугольный клочок земли, зажатый меж двумя стенами. Возможно, в другом городе этот участок использовали бы как склад или просто заложили бы камнем. Но в Белой Башне оба этих варианта выглядели бы уродливо.
Решение нашлось в виде маленького садика, заполненного тенелюбивыми растениями. Гортензии карабкались на стены и вздымались над декоративными горшками. Дицентры росли рядками, их крошечные розовые цветки свисали с нежных трехпалых листьев. Цветущие щетинники, с тонкими листьями-пальчиками, и другие миниатюрные деревья произрастали вдоль стен маленького треугольника, сходясь в одной точке. Прохаживаясь в ожидании туда и обратно между рядами деревьев, Эгвейн думала о том, что Шириам оказалась Черной. Сколь многое держала эта женщина под контролем? Она годами была Наставницей Послушниц, пока Суан пребывала на посту Амерлин. Использовала ли она свое положение, чтобы запугивать – или даже переманивать на свою сторону – других сестер? Не она ли стояла за давним нападением Серого Человека?
Шириам была в группе, которая исцелила Мэта. Разумеется, она не могла сделать ничего дурного, пока находилась в Круге со столькими женщинами, но все, во что она была вовлечена, вызывало подозрения. И этого так много! Шириам была членом правящей группы Салидара перед возвышением Эгвейн. Что Шириам сделала, как много манипулировала, сколько тайн выдала Тени?
Была ли она в свое время предупреждена о планах Элайды сместить Суан? Галина и Алвиарин были Черными, и они были двумя из главных зачинщиц, так что остальные Черные, вероятно, были предупреждены. Были ли бегство половины Башни, сбор в Салидаре и последующие ожидания и обсуждения частью плана Темного? А собственно возвышение Эгвейн? За сколько ниточек, привязанных к ней, дергала Тень, а она и не знала?
«Эти рассуждения ведут в никуда, – твердо сказала она себе. – Не стоит идти по этому пути». Даже без книг Верин, Эгвейн предполагала, что раскол Башни – дело рук Темного. Конечно, в его интересах было разбить Айз Седай на две группировки, а не видеть их объединенными, ведомыми одним лидером. Просто сейчас это было более… личным. Эгвейн чувствовала себя испачканной, одураченной. На мгновение, она почувствовала себя той деревенской девочкой, которой многие её и считали. Если Элайда была пешкой в руках Черных, то и сама Эгвейн была такой же. Свет! Как, должно быть, смеялся Темный, видя двух соперничающих Амерлин – и у каждой преданные ему слуги – стравливая их между собой.
«Я не могу быть в точности уверена, чего он хочет и почему он хочет именно этого, – сказала Верин. – Даже после стольких лет изучения. Я не могу быть уверена». Кто знает, может ли Темный смеяться? Она вздрогнула. Каким бы ни был его план, она будет бороться. Сопротивляться. Плюнет ему в глаза, даже если он победит, как говорят Айил.
– О, что за видок, – сказал голос Суан.
Эгвейн обернулась, с досадой обнаружив, что платье Амерлин сменилось на полный боевой доспех. В руке она держала пару айильских копий.
Сосредоточившись, она избавилась от доспехов и копий и вернула себе платье.
– Суан, – коротко сказала она, – тебе может понадобиться создать себе стул. Кое-что произошло.
– Что? – нахмурилась Суан.
– Во-первых, Шириам и Морайя – Черные.
– Что? – изумилась Суан. – Что за чушь? – она застыла. – Мать, – добавила она с запозданием.
– Это не чушь, – сказала Эгвейн. – Боюсь, что это истинная правда. Есть и другие, но их имена я назову тебе позже. Мы пока не можем взять их под стражу. Мне нужно время, чтобы подумать и все спланировать – возможно, до вечера. Мы ударим уже скоро. Но прежде я хочу, чтобы за Шириам и Морайей наблюдали. Не оставайся с ними наедине.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});