народного хозяйства страны. После этого он становится заведующим кафедрой «Денежное обращение и кредит» Ленинградского финансово–экономического института.
На практику он попал в Москву, ходил на улицу Неглинную в Госбанк.
В банковской системе тогда была особая обстановка. Её, в частности, характеризует анекдот, рассказанный острым на язык сыном нашего героя. Приезжает человек из Москвы, желавший получить кредит. Его спрашивают: «Ну как, получил?» «Да нет!» — отвечает он, расстроенный. «Понятно, там одни евреи!» — «Да нет, когда я выходил из банка, мне швейцар дверь придержал — русский!»
Вскоре Владимиру Сергеевичу предложили стать заместителем директора Ростовского финансово–экономического института по научной части. Приехал он в октябре 1937 г. в Ростов–на–Дону, встретил его директор И. А. Майданюк и сказал: «Володя, принимай институт — у меня брата в Москве арестовали! В ближайшие дни снимут и меня». Так Геращенко стал вначале исполняющим обязанности директора, а потом и директором института. Благодаря ему в Ростове появилась кафедра «Денежное обращение и кредит».
Долго поработать на юге не удалось: в 1938 г. его вызвали в Минфин и предложили стать начальником управления подготовки кадров правления Госбанка СССР. Дело в том, что в то время Госбанк был практически подразделением Минфина. Владимир Сергеевич отказался, заявив, что у него интересная работа в институте. Из Москвы на место работы пришла начальственная жалоба. Только он вернулся домой, вызывает его М. А. Суслов, тогда секретарь Ростовского обкома партии, и объясняет, какая важная задача была перед ним поставлена в Москве, и негоже от неё молодому коммунисту отказываться.
15 ноября 1938 г. Владимир Сергеевич сдал свои дела в Ростове–на–Дону, 21 ноября приказом председателя Всесоюзного комитета по делам высшей школы при СНК СССР С. В. Кафтанова он «освобождён от работы директора». Действительно, вопрос кадров в эти годы был основным — люди на ответственных постах, в том числе и в финансовом блоке, по разным понятным причинам менялись часто. Как мы уже рассказывали в предыдущих главах, ни один довоенный председатель Госбанка своей смертью не умер. Хорошую традицию спокойно (относительно) уходить на пенсию начал только Булганин.
Незадолго до встречи с Сусловым Владимир Сергеевич вступил в ВКП(б). Тогда для этого надо было получить пять характеристик, из них две от коммунистов с партийным стажем не менее 10 лет. Да и кандидатский испытательный стаж не был определён по времени — можно было хоть пять лет ходить кандидатом, пока не докажешь обоснованность своих претензий.
Тогда во время разъяснительной беседы Михаил Андреевич сказал: «Я вот тоже учился в Московском институте народного хозяйства, в Экономическом институте красной профессуры, хотел преподавать, а видите, где я!»
Так, отработав в Ростове всего один год, Геращенко переехал в Москву. На встрече с председателем правления Госбанка СССР Н. А. Булганиным[1088] ему были предложены на выбор три должности: начальника управления иностранных операций (УИНО), начальника планово–экономического управления и начальника управления кредитования машиностроения. «Иностранные операции» звучало для 33-летнего молодого человека наиболее заманчиво — их он и выбрал. Тогда УИНО занималось обслуживанием всех зарубежных операций, Внешторгбанк вплоть до 1961 г. специализировался только на иностранцах — частных лицах. Николай Александрович обещал подумать над этим пожеланием, но, введя Владимира Сергеевича в правление Банка, распорядился по–своему — отправил его руководить планово–экономическим управлением.
Центральное планово–экономическое управление правления Госбанка, включавшее отделы кредитного и кассового планов, было создано в том же 1938 г. Владимир Сергеевич, назначенный 14 декабря его начальником (и став членом правления банка), был уже молодым кандидатом экономических наук, что в то время было редкостью. Хотя другой начальник — управления кредитования машиностроения, — назначенный тогда же, оказался ещё моложе: Н. Д. Барковскому было всего 26 лет, и он ещё учился в аспирантуре. Ставка на молодые кадры, к тому же с научным потенциалом, была не случайной. По свидетельству того же Барковского, обновление специалистов проводилось в связи с тем, что одна часть старых работников была репрессирована, а другая часть уволена по мотивам несоответствия своей должности. С помощью молодых специалистов легче было искать новые пути развития банковской системы.
Кстати, Николай Дмитриевич Барковский — ещё одна фигура, безусловно достойная отдельного повествования.
В. А. Челноков[1089]: В 1939 г. по инициативе В. С. Геращенко Госбанк начал экспериментировать с кредитованием предприятий машиностроения по обороту товарно–материальных ценностей с применением специальных ссудных счетов. Новый порядок кредитования стал важной вехой на пути совершенствования системы кредитования и её максимальной адекватности плановой системе хозяйства. В результате кредитования совокупного оборота товарно–материальных ценностей, поступающих для выполнения плановых заданий, учреждения Госбанка значительно расширили круг кредитуемых объектов, которые для этого ограничивались сезонным накоплением сырья, материалов и товаров. Таким образом был достигнут рост кредитных вложений и обеспечены устойчивые кредитные связи учреждений Госбанка с большинством предприятий тяжёлой промышленности. Социалистическая индустрия получила мощную кредитную поддержку Госбанка и не испытывала дефицита платёжных ресурсов для формирования фонда оборотных средств и своевременного совершения платежей по плановым поставкам товарно–материальных ценностей.
То есть Владимир Сергеевич делал то, что так необходимо сделать Банку России сегодня!
В. В. Геращенко: В 1939 г., рассказывал отец, у Булганина возникла идея выпустить деньги с подписями членов правления Госбанка. Отец, имевший очень приличный почерк, начал оттачивать свой автограф. Но оказалось, что старался зря: мудрый Сталин зарубил идею на корню: «Сегодня вы на деньгах распишетесь, а завтра в тюрьму сядете! Что с деньгами делать?» Первым потешил своё самолюбие в 1992 г. Г. Г. Матюхин. Зачем? С точки зрения дополнительной защиты от подделки это бессмысленно… Во всяком случае, мне такая «слава» не была нужна никогда. И без этого всяких хлопот хватает.
Одновременно с работой в Госбанке в декабре 1939 г. Геращенко становится членом учёного совета Московского кредитно–экономического института. С 1940 г. он уже заместитель председателя правления Госбанка СССР.
В. В. Геращенко: В июле 1940 г. прибалтийские народы с радостью присоединились к Советскому Союзу. Я не шучу — у них был выбор только между немцами и нами. Остаться самостоятельными они не могли. Латвия (наиболее развитая прибалтийская республика) имела самый дешёвый по фрахтовым ставкам, но хреновый по качеству флот, который постоянно тонул. Ну, рыбу ещё они ловили. Литва продавала за границу сало, вернее шпек (у них так назывался свиной жир), гусиное мясо, сено и дешёвую рабочую силу, в основном в Канаду. Об Эстонии вообще нечего говорить — люди там выживали за счёт близости Ленинграда и Финляндии.
После присоединения Прибалтики зампредов Госбанка разослали по новым советским республикам — приводить их банковскую систему в соответствие с советской практикой. Владимиру Сергеевичу досталась Латвия. 21 сентября 1940 г. замнаркома иностранных дел А. Я. Вышинский выписал ему соответствующее удостоверение.
В. В. Геращенко: Я потом его донимал вопросами — куда он дел латышское золото. Он оправдывался, что