Чем больше времени проходило со дня смерти Маркса, тем яснее становилось, как неизмеримо много потеряло человечество 14 марта 1883 года, когда остановилось сердце гения. Время, как вода, схлынувшая с айсберга, открывало все его величие и мощь, ранее не видимые в пучине С каждым месяцем Энгельс тосковал сильнее. Когда умирает дорогой человек, лишь постепенно раскрывается подлинный масштаб и значимость того, кого больше нет.
Часто Энгельс делился думами со своим однополчанином дней Баденского восстания 1849 года И. Ф. Беккером. Он писал ему в Женеву:
«О моем здоровье не беспокойся. У меня местное, — правда, временами докучливое, — заболевание, но оно нисколько не влияет на общее состояние здоровья, и его даже нельзя считать безусловно неизлечимым, в худшем случае оно делает меня негодным к военной службе, но возможно, что через несколько лет я все же смогу опять ездить верхом. В течение четырех месяцев я не мог писать, но диктую и почти закончил перевод первой книги… Кроме того, я нашел теперь средство, которое помогло мне отчасти стать на ноги, и надеюсь вскоре добиться дальнейшего улучшения. Беда в том, что с тех пор, как мы потеряли Маркса, я должен его заменять. Всю свою жизнь я делал то, к чему я был предназначен, — я играл вторую скрипку, — и думаю, что делал свое дело довольно сносно. Я рад был, что у меня такая великолепная первая скрипка, как Маркс. Когда же мне теперь в вопросах теории вдруг приходится занимать место Маркса и играть первую скрипку, то дело не может обходиться без промахов, и никто этого не чувствует сильнее, чем я сам. Но только тогда, когда настанут более бурные времена, мы по-настоящему почувствуем, что мы потеряли в лице Маркса. Никто из нас не обладает той широтой кругозора, с которой он в нужный момент, когда надо было действовать быстро, всегда умел найти правильное решение и тотчас же направить удар в решающее место. В спокойные времена, правда, иной раз случалось, что события подтверждали мою, а не его правоту, но в революционные моменты его суждение было почти безошибочно».
Есть люди, которые, давая благие советы и читая нравоучения другим, сами предпочитают делать противоположное.
Постоянным наставлением Энгельса своим молодым немецким друзьям было: кто взялся за дело, должен довести его до конца. Никто так свято не следовал этому девизу, как сам Энгельс. Уже в пожилом возрасте, больной, он никогда не отступал от своих выработанных на протяжении всей жизни строгих правил. И теперь, поставив себе целью во что бы то ни стало вручить пролетариату непобедимое оружие — все тома «Капитала», он отдался этому с юношеским вдохновением. Однако он не терял из виду ни на один день ширившуюся борьбу молодых, только что народившихся социал-демократических партий с буржуазией.
В письмах к руководителям Германской социалистической партии Энгельс постоянно выражал уверенность в победе пролетариата. Он говорил о том, что благодаря Марксу, разъяснившему рабочему классу экономические и политические причины предстоящей революции, можно уже сейчас с математической точностью не только вычислить уравнение возрастающей скорости ее приближения, но и срок ее неизбежной победы.
«Мы и обязаны победить!» — восклицает он в письме к Бебелю.
В посланиях к немецкой колонии, издававшей в Цюрихе газету «Социал-демократ», анализируя итоги выборов в рейхстаг, Энгельс сравнивает победную силу нового класса с лавиной христианства, затопившей погибавший древний Рим.
Впервые в истории крепко сплоченная немецкая рабочая партия выступила как несокрушимая политическая сила. Выросшая в условиях жесточайших преследований, она неудержимо завоевывала одну позицию за другой.
Обширные письма Энгельса о классовой борьбе, о тактике я стратегии пролетарских партий в их сражениях с буржуазией в США, Франции, Германии, Англии, России оказали неоценимую помощь марксистам обоих континентов в становлении их самосознания, в оценке их роли и их будущего. В гигантской схватке, не прекращавшейся ни на один день, ни на один час, между вновь народившимся классом и могущественной тогда повсюду буржуазией имело огромное значение теоретическое воспитание трудящихся, и оттого, как клич победы, звучат сообщения Энгельса соратникам и друзьям во все страны о ходе работы над рукописным наследством Маркса.
«Второй том «Капитала» печатается, — сообщал он не без торжественности Лаврову в Париж, — вчера я правил четвертый лист… Самым важным будет третий том; я примусь за него, как только полностью закончу второй».
«Из II книги «Капитала» отпечатано 25 листов. Работаю над III книгой, — писал он Бебелю. — Она превосходна, блестяща. Это действительно неслыханный переворот во всей старой политической экономии. Только благодаря этому наша теория приобретает несокрушимый фундамент, и мы сможем победоносно выступать на всех фронтах».
Для перевода в России Энгельс без промедления слал Даниельсону корректурные листы второго тома «Капитала». Он делился с переводчиком «Капитала» своим счастьем трудиться над страницами марксовских книг.
«…сейчас эти неоценимые рукописи служат для меня источником высшего научного наслаждения; без сомнения, и Вы испытаете то же чувство при чтении корректурных листов.
…я занят теперь III томом, представляющим собой заключительную часть, которая венчает всю работу… Я диктую с оригинала, который решительно никто не способен прочесть, кроме меня, и не успокоюсь до тех пор, пока весь текст не будет переписан так, чтобы его во всяком случае смогли прочесть другие. После этого я смогу заняться окончательной редакцией, что будет нелегкой задачей, поскольку оригинал находится в незавершенном состоянии. Но как бы то ни было, если даже мне не суждено закончить эту работу, рукопись будет спасена от полной гибели и в случае необходимости может быть издана в том виде, в каком она есть. Этот III — самая поразительная вещь из всего, что я когда-либо читал, и бесконечно жаль, что автор не смог при жизни довести работу над ним до конца, сам издать его и увидеть то впечатление, которое этой книге суждено произвести. После такого ясного изложения никакие прямые возражения уже невозможны. Самые трудные вопросы разъяснены и распутаны с такой легкостью, будто это просто детская игра, и вся система приобретает новый и простой вид».
В июле 1885 года II том «Капитала» вышел из печати в Германии в Гамбурге в издательстве Отто Мейснера, а в конце того же года на русском языке в Петербурге, в переводе Н.Ф. Даниельсона.
Среди друзей Энгельса был один, обществом которого он особенно дорожил. Маркс в свое время тоже радовался встречам с этим очень жизнерадостным человеком, одним из основоположников современной органической химии, немцем, коммунистом Карлом Шорлеммером. Его специальностью стали парафины, содержащиеся в нефти. Из них производятся спирты, жирные кислоты, эфиры и многое другое, нужное промышленности и людям.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});