Узкая ладонь коснулась ее руки.
-Я останусь.
-Тогда возьми кинжал.
-Нет.
И опять непонятный, блуждающий где-то в другом мире взгляд. Совершенно чужое лицо, словно нечеловеческое. Даже солнце в волосах потухло, скрылось за стеной дома напротив, а под давно немытыми и нечесаными прядями - бледный овал. И синева под глазами.
Лед, под которым скрывалась душа девушки с лютней, не успев пойти трещинами, снова смерзся и затвердел. Илири мысленно прокляла тот миг, когда ей вздумалось настоять на своем решении всучить ей кинжал.
-Хорошо... хорошо. Пусть так. Оставайся, конечно же. Мы справимся...
И снова страх в глазах, но уже едва заметный.
'Она боится не завоевателей, - как-то даже отстраненно подумала Илири. - Она боится резни, что начнется здесь среди ночи.
Но не уходит ведь? Почему?'
Илири вдруг почувствовала себя неуютно. Словно ребенок, который похвастался взрослому, что собирается сделать какую-то на редкость мерзкую вещь.
***
Мысли о самоубийстве
Снова в воздухе повисли.
Как резвящиеся дети,
Разрушая все на свете:
Сокрушая великанов,
Шрамы превращая в раны...
За последней каплей сна -
Кубок крепкого вина
Обращает боли крик
В предпоследний жизни миг.
Отдаленный грохот копыт разом оборвал все надежды, что еще оставались у семейства ЭахЛиас. Приближался большой отряд, и это никак не могли быть ополченцы - они ушли в бой пешими.
Женщины переглянулись.
-Сидите спокойно, - буркнула Минариа.
Илири украдкой посмотрела на своих близнецов. Нет, вроде еще не поняли, как все плохо. Сидят, помалкивают. Ждут вместе со всеми.
Шум нарастал. Уже слышны были резкие гортанные крики. Они близко, уже скачут по дороге вдоль обрыва. Грохот, как от обвала. Ставни были закрыты, и Илири не могла увидеть, что творится за окном.
Стук в дверь - громкий, требовательный.
-Я открою! - она вскочила раньше, чем Минариа успела ее остановить, подбежала к двери, отодвинула засов.
Трое. Один в богатом доспехе, двое в кольчугах с нагрудниками из литой стали. Недобрые морщинистые лица, внимательные жесткие глаза, руки на рукоятях мечей.
-Впусти нас, женщина, - потребовал кассориец в доспехе. Старшая речь звучала с сильным акцентом, но правильно, без ошибок.
Илири ожидала, что ее просто оттолкнут с дороги, и оказалась не готова к тому, что придется отступать самостоятельно.
-Да... да, конечно. Заходите.
Они вошли, звеня доспехами и оружием, осмотрелись.
-Кто еще в доме?
-Никого, - опять же успела Илири. По лицу матери она видела, что та собралась выпендриваться и бросать в лицо завоевателям всякие возвышенные глупости.
-Проверить!
Двое кассорийцев в кольчугах разошлись по комнатам.
Она поняла, что завоеватель в латах смотрит на нее, подняла голову.
-Мы привезли ваших мертвых, женщина. Вы сможете по своей традиции предать их огню, когда мы уйдем.
Это тоже было неожиданно, но удивления у Илири не вызвало. В Младших народах почтение к смерти и мертвецам порой бывает и чрезмерным.
-Мы вас не тронем, женщина. Если вы будете сидеть тихо, мы уйдем завтра утром.
-Почему? - спросила она, чувствуя подвох.
Завоеватель хохотнул - коротко и резко. Веселья в его смехе не было.
-Я не воюю с женщинами и детьми. Я из Мангехора.
Как вроде ей это название должно что-то говорить. Мангехор - это где-то в Ровендии, то есть в Кассории. Название страны или города. Кажется, оно упоминалось в легендах о Войне богов.
Она опустила глаза. Руки ее сжались в напряжении, ладони взмокли.
Кассориец подошел к столу, возле которого сидели Илири и девушка-певица. Протянул руку, взял со стола книгу.
-Надо же, поэзия Младших. Я считал, что ардены никаких стихов, кроме собственных, не признают.
Он пролистал книгу. Пару раз задерживался на страницах, но ненадолго.
-Хорошая подборка, - Он обернулся навстречу одному из своих воинов, спустившемуся с лестницы на второй этаж. - Ну что?
-Все чисто, воевода Хларалиг. Сейчас еще подвал проверю.
-Проверь. Я остановлюсь в этом доме. Здесь... не чураются поэзии варваров. Это мне интересно.
***
Кассорийцев было трое, и они вели себя, как хозяева. Брали то, что хотели, ходили где хотели. Потребовали еды и выпивки, и громко разговаривали за столом на своем языке, изобилующем гортанными звуками. Иногда переходили на Старшую речь - инициативу в таких случаях проявлял Хларалиг. У завоевателей он был военачальником.
-Удивлена? - он заметил взгляд Илири прежде, чем она успела отвести его в сторону. - В Мангехоре помнят Старшую речь.
-Зачем? - спросила она на всякий случай.
Воевода ухмыльнулся.
-Вы оставили после себя много книг, ардены. Мы их читаем.
Минариа сидела в кресле у камина и вязала чулок. Сколько Илири ее помнила, мать никогда не прикасалась ни к какому рукоделию. Может, с возрастом пришло?
Аралит ушла на кухню, время от времени оттуда доносился звон кастрюль и столового серебра. Детей Илири, с разрешения завоевателей, отправила спать.
Девушка-певица читала. Сборник поэзии Младших воевода забрал, но она быстро нашла остальные книги, которые Илири привезла с собой, и теперь листала томик миакринга Тарвага. Поза ее была непринужденной и на первый взгляд расслабленной, она даже подтянула под себя одну ногу. Волосы разметались по плечам, словно капюшон, прикрывая ее от взглядов завоевателей.
-Ваши предки оставили вам книги, завоеватель, - рискнула возразить она. - не мы.
-Хо-хо-хо! - кассориец даже стукнул кулаком по столу, настолько его позабавили слова Илири. - Наши предки, говоришь... нет уж. Народ Мангехора откололся от арденов в незапамятные времена, еще до битвы на Лиртодийской равнине. Ардены в те годы еще не писали книг. Я говорю о том, что вы насочиняли за последующие века, пока правили всем севером.
Она не ответила. Хларалиг зачерпнул ложку супа, отхлебнул. Суп потек по усам воеводы, он вытер его рукавом.
-Предки, говоришь. Да, предки у нас с тобой, женщина, общие. А больше ничего общего и нет. Вы тут сидите в своем лесу и думаете, что храните наследие империи. А мы не думаем, женщина. Мы и есть наследники Ровендии. Нам, видишь ли, не надо строить дома вроде твоего, чтобы подтвердить наши права на имперское наследство... эль в твоем доме есть?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});