— Теперь надо номер изменить, только бы не ошибиться. По-моему, у старшекурсников номера меньше, чем наши, а вот насколько. — Я задумалась. Каждый курс отличается на тысячу, что ли?
— На него будут смотреть?
— И записывать каждый раз при выдаче книг.
Дэн скептически цокнул языком:
— Да-а. Как всё у вас… сложно.
— А ты сможешь его изменить по-быстрому, если что?
— Смогу.
— Тогда оставим это до библиотеки. Пока напиши просто на три тысячи меньше, чем мой номер. — Может, у меня паранойя, но подделывать документы мне ещё не приходилось, страшновато. — Теперь измени год выдачи на «девяносто шестой», и добавь вот здесь штампы, по два за каждый год. Это значит, что ты ходил в библиотеку, и долгов за тобой нет. Дальше твоя подпись, её надо будет ставить каждый раз за полученную книгу, так что лучше сначала потренируйся на листке, а потом перенеси сюда. Можно просто фамилию «Иванов». Ну, и фотография.
Даанэль начал пристально рассматривать меня и сравнивать с изображением на фото. Потом прикрыл глаза, провёл пальцем по фотографии на иллюзии, и вместо меня на ней образовался Дэн, прямо как живой, даже как будто трёхмерный. Парень недовольно сравнил наши фотографии, скривился, снова провёл пальцем. Изображение стало более «плоским».
— Нормально?
— Ага, только надо бы помладше, ну ладно, сильно присматриваться не будут, я думаю.
— Помладше?
— Ну, поступают-то примерно в семнадцать лет. А сейчас ты как раз потянешь на старшекурсника.
Дэн ухмыльнулся, третий раз провёл пальцем над «фотографией», и вместо него нынешнего на снимке образовался безмятежно улыбающийся парнишка моего возраста. Я изумлённо уставилась на это чудо. Ну точно он, почти такой, как когда спит, очень симпатичный, только ещё более беззаботный.
— Похож? — с усмешкой взглянул на меня Дэн.
— Ага, на тебя во сне.
— В каком сне? — не понял он.
Я смущённо улыбнулась:
— Ну, ты почти такой, когда спишь.
— Правда? Не знал. А ты что, рассматривала меня?
Я окончательно смутилась:
— Что же мне теперь, усиленно отворачиваться? Просто меня поражает разница в твоём лице, когда ты спишь и бодрствуешь. Как будто два разных человека.
— Я привык к своей маске и давно перестал замечать её. После того как убили моего брата, и меня объявили наследником престола, она стала моим лицом.
— А сколько тебе тут лет?
— Чуть младше тебя. Едва исполнилось семнадцать. — Дэн перевёл взгляд на окно и тихо продолжил: — Это было ещё до того, как ушла мама.
В голосе его звучала горечь. Я осторожно спросила:
— Она умерла?
Даанэль тихо покачал головой:
— Нет. Не будем об этом.
Я согласно кивнула. Боже мой, сколько же горестей за плечами этого человека?! Отец умер, недавно, судя по всему. Брата — убили! Мать — ушла! Куда ушла? Почему ушла? А теперь вот самого занесло к чёрту на кулички. М-да, вот она, жизнь королевская во всей красе. Я рассеянно взглянула на часы.
— Ой, Дэн, надо поторопиться, а то я опоздаю. Мне ещё собираться!
Слабая улыбка заиграла на губах короля:
— Да, женщинам вечно требуется куча времени на сборы.
— Не могу же я такой страшилой идти на улицу!
Улыбка стала явной:
— Ну с чего ты взяла, что страшила?
— А то я в зеркало не смотрюсь.
Дэн пожал плечами:
— По мне так симпатичная девушка, худенькая немного.
— Уж так и скажи — тощая.
— Хрупкая. Просто у тебя такая конституция.
— Спасибо за комплимент, брат мой, — небрежно улыбнулась я, чтобы скрыть своё смущение.
— Всегда пожалуйста, сестрёнка, — открыто улыбнулся Дэн в ответ. И сразу стал похож на себя на фотографии. — Давай закончим с документами, и я расскажу, что придумал, чтобы помочь тебе с экзаменами. Посмотри, всё ли тут в порядке.
Я внимательно пробежалась глазами по «читательскому билету».
— Да, нормально. Фотография пойдёт, если ты будешь больше улыбаться и поменьше смотреть свысока. Я серьёзно, Дэн, ты смотришь на людей как король, а в библиотеке так нельзя. Библиотекари не слуги, а хозяева на своей территории. Им нельзя приказывать, можно лишь попросить о помощи. Иначе ничего не получишь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Понял. Значит, материализую.
Король сосредоточился, что-то прошептал, накрыл иллюзию рукой, под ладонью сверкнуло, и вот на столе уже лежит вполне материальный предмет — читательский билет на имя студента пятого курса исторического факультета Иванова Данила Сергеевича.
— А потрогать можно?
— Пожалуйста! — разрешающе повёл он рукой.
Я осторожно взяла билет в руки. Совсем настоящий: прохладная поверхность, шершавая бумага, гладкая фотография улыбчивого мальчишки.
— Любой маг, конечно, сразу бы определил подделку, но здесь некому поймать меня на обмане. Для простого человека это настоящий билет.
— А почему же ты тогда называешь его иллюзией?
— Потому что это иллюзия, которая воздействует на чувства людей и говорит им, что она материальна. Этого билета нет. Я могу развеять его в миг. Какие документы ещё нужны?
— Основное удостоверение личности — паспорт. Но тут такая тонкость: не везде прокатит твоя иллюзия. Надо быть очень осторожным. С ним нельзя будет соваться в серьёзные заведения. И тем более попадать в милицию. А вот к Санычу сходить можно будет, хотя к нему лучше бы со студенческим. Ой, нельзя со студенческим, ты ж по легенде из другого города. Ох, Дэн, нестыковки у нас с легендой. Спрашивать будут, что ты в библиотеке делаешь.
— Придумаем. Не волнуйся, Маша, люди, как правило, не слишком внимательны к другим, это я тебе как король говорю. А уж у вас вообще каждый сам за себя. Меня это удивляет безмерно.
Через десять минут Российская Федерация обрела нового гражданина в лице Иванова Данила Сергеевича, одна тысяча девятьсот семьдесят третьего года рождения. Некоторые моменты, такие как страница с воинской обязанностью, требовали доработки, и я сделала себе зарубку на память — заглянуть к кому-то из парней в паспорт. Правда причину такого интереса ещё не придумала. Зато водяные знаки получились как родные.
Пока Дэн мудровал с паспортом, я достала из холодильника колбасу с хлебом. Хоть бутерброд зажевать, а то когда ещё будет случай поесть. Программа на сегодня насыщенная. Поскольку за столом расположился Дэн, я отрезала ломоть на тумбочке и, с тоской вспоминая вчерашний ужин, задумчиво положила бутерброд в рот.
— Не ешь эту гадость! — протянул он руку и забрал мой бутерброд.
— Эй, ты чего?! Отдай! — возмутилась я. — Некогда мне сейчас готовить, когда я ещё поем теперь!
Я попыталась вернуть свой законный бутерброд. Ага, разбежалась. Пальцами одной руки мой «братец» аккуратно ухватил меня за запястья, а второй брезгливо стянул колбасу с хлеба и бросил в ведро.
— Держи! — протянул он мне голый хлеб.
— О, ты так любезен! На хлеб и воду меня, значит?! — разозлилась я. Ничего себе, колбасу в мусорку швырять!
— Не кричи, — поморщился Дэн. — Смотреть не могу, как ты это ешь. Сейчас что-нибудь придумаю.
С этими словами он прикрыл глаза, посидел так минуту и показал на холодильник:
— Можешь взять. А мне дай яблоко.
Я открыла холодильник:
— Ну и что здесь брать-то? Ой! Ух, ты!
В восторге от увиденого протянула руку и достала дымящуюся отбивную, лежащую на тонкой фарфоровой тарелочке, в окружении мелко порубленной зелени и свежих овощей.
— Приятного аппетита! Где моё яблоко?
Я наткнулась на протянутую руку парня.
— Забыла, сейчас дам.
Осторожно поставив тарелочку на стол, снова полезла в холодильник.
— Достань три штуки, — догнал меня голос Дэна. Я подала яблоки. — Давай стаканы.
Не люблю, когда мною командуют. Но то, что последовало дальше, заставило моё раздражение заглохнуть в зачатке. Дэн взял в руки по яблоку, поднял их над стаканами… и в каждый из них пролился сок — как из пачки. Руки парня при этом остались абсолютно сухими, и в них ничего не было — ни шкурки, ни косточек. Потом он взял третье яблоко и «выдавил» сок из него. Подвинул мне почти полный стакан: