Дэн обернулся на звук шагов, окинул меня взглядом и застыл. Что я ещё сделала не так?
— Не трогай мои бумаги, сейчас сама уберу.
Он с трудом сглотнул и, отвернувшись, встал у окна. Я повтыкала закладки в книги, всё сложила в стопку, сверху положила листы и осторожно пошла в комнату, придерживая подбородком верх горки и спиной чувствуя пристальный взгляд. Сгрузив книги в шкаф, упала на кровать и, едва натянув одеяло, сразу, без промедления уснула. Сдаётся, кто-то мне в этом помог.
Среди ночи я вынырнула из глубин сна. Что-то меня разбудило. Открыла глаза. С моей стороны кровати стоял, покачиваясь, Дэн и как-то странно смотрел на меня. Такой знакомый взгляд. Ой, не нравится он мне!
— Маша. — Голос хриплый и сдавленный.
— Ты что, Дэн? — Сердце сжалось в нехорошем предчувствии. Король помолчал, потом опустил голову и еле слышно произнёс:
— Ничего. — Он что-то добавил на своём языке, задул свечу и лёг со своей стороны.
— Дэн, ты положил свой меч?
— Забыл.
Вслед за этим я услышала металлический лязг, и за моей спиной лег меч. Я с облегчением выдохнула: воевать среди ночи с пьяным королём мне не улыбалось. Особенно, если вспомнить, что несколько часов назад он один, да со сломанными рёбрами одолел четверых мужиков.
Глава 4. Тяжёлый день
А я всё чаще замечаю,
Что меня как будто кто-то подменил…
м/ф «Каникулы в Простоквашино»
Утром я проснулась первая. Кинула взгляд на спящего Даанэля, опять подивившись, как меняется его лицо во сне. Спал он, как был, в халате, и без одеяла. Ох, чёрт, про одеяло-то я и забыла. Разметавшись во сне со своей стороны постели, король был похож сейчас на большую чёрную птицу. Кулаки крепко сжаты, причём один — в сантиметре от рукоятки меча. Тёмные волосы падают на лицо. Сразу захотелось их убрать. Уже протянув руку, чтобы сделать это, тут же её отдернула. Я что, совсем спятила? Вздохнула, спустила ноги на край, посидела так, потом дотянулась до нового домашнего платья, накинула его на плечи и только потом встала.
Прошла в кухню, застёгиваясь на ходу. На столе стояла недопитая бутылка вина, и валялся опрокинутый бокал. Я заглянула в мусорное ведро. Лежит одна пустая бутылка, которую мы выпили вчера вместе. Это что же, его так с пол-литра вина развезло ночью?! Взяла бутылку, с трудом вытащила пробку (вот засадил-то), принюхалась. Странный запах. Без задней мысли приложилась к горлышку и глотнула. Рот обожгло жгучей жидкостью. Вот чёрт! Какое ж это вино?! Голимый спирт! Ну точно градусов больше, чем в водке. И следов закуски не наблюдается. Надо же до такого додуматься!
Хлебнув скоренько воды из-под крана, заметила, что под столом лежит лист бумаги. Я вчера потеряла, что ли? Вытерла губы тыльной стороной ладони и наклонилась под стол. Подняла лист, перевернула и изумлённо уставилась на рисунок. На нём грубыми штрихами было изображено уродливое чешуйчатое чудовище, вздыбившееся на задних лапах. Острые длинные когти, шипастый хвост, окровавленные клыки и горящие красные глаза. Рисунок был нарисован карандашом, но глаза и капли крови, стекающие из пасти, окрашены в густой красный цвет. Голову чудовища, почему-то, венчала изящная корона. Под рисунком была небрежная размашистая подпись вязью. Я повертела лист в руках и положила с краю стола, рисунком вниз. Это вот спьяну художники такое рисуют, да?
Пошла в ванную, собираться. Надо бы Дэна разбудить, но даже не знаю. Настроение вчера после возвращения у него было… не фонтан. Можно сказать, поссорились. Не представляю, как мы теперь будем.
В углу ванной были свалены его вещи. Из складок одежды торчит окровавленный платок. Обычно аккуратный, вчера король был, видимо, не в себе. Э-хе-хе. Я вздохнула и потянулась к куче — подобрать, но тут из комнаты раздался хриплый голос:
— Не трогай. Сам уберу.
Очень надо, сам, так сам. Я щёлкнула задвижкой и стала умываться. Когда вышла, Дэн сидел на кухне. Выглядит получше, чем вчера, глаза нормальные, да и сидит ровно, и дыхание в порядке. Мы настороженно посмотрели друг на друга. Я собралась с духом:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— С добрым утром, Ваше Величество! Как самочувствие?
Надо же кому-то первому начать.
— Доброе утро. Я вчера был резок, не сдержался. Прости. Пойми и ты меня.
— Я понимаю. Тебе лучше? Ночью ты… того.
Дэн сразу подобрался:
— Что-то случилось? Ночью? — На лице промелькнуло беспокойство. Я смущённо молчала. — Скажи сразу, я что-то натворил? Мне вчера было очень плохо. Я… сорвался. Ничего не помню.
— Всё в порядке, Дэн. Ничего ты не натворил. Малость перепил, — кивнула я на бутылку. — Где ты взял-то это? Вино же было.
— Сейчас снова будет вино. — Даанэль закрыл глаза, шевельнул пальцами. — Можешь попробовать.
— Спасибо, я уже попробовала разок.
Он внимательно смотрел на меня:
— Мне точно не за что извиняться?
— Ну-у, даже не знаю.
— Говори прямо. Что случилось? Я тебя напугал?
— Было немного. Когда среди ночи просыпаешься от того, что на тебя голодным взглядом смотрит в дупель пьяный мужик, станет тут не по себе.
К концу моих слов глаза Даанэля остановились, от лица отхлынула краска:
— Таак. Дальше?!
— Да ничего не было дальше. Ты лёг спать. Я же говорю, всё в порядке. Успокойся, с кем не бывает.
— Со мной не бывает. Не должно быть. Но я так устал от вашего мира, от ваших нравов, всё у вас какое-то вывернутое наизнанку. Прими мои извинения, такое больше не повторится… Давай сейчас займёмся делом, а вечером…
— Что вечером?
— Мне надо подумать. А вечером поговорим.
Тут он кинул взгляд на рисунок на столе:
— Ты, конечно, видела это?
— Видела. Он под столом валялся, я думала, это мой лист, ну и…
— Прекрасный портрет. Хоть сейчас на стену тронного зала.
Король любовался на рисунок с презрительной усмешкой. И лицо его в этот момент было ну очень неприятным.
— Самое страшное, что я вовсе не уверен, не сломает ли ваш мир меня окончательно. — С этими словами он медленно порвал рисунок на две части, потом ещё на две, кинул обрывки в мусорное ведро. — Показывай свои документы.
Я сходила в комнату, вытащила паспорт, студенческий и читательский билеты. Принесла в кухню, протянула Дэну. Тот взял, деловито осмотрел со всех сторон, принюхался и со вздохом отложил:
— Не получится, здесь кроме бумаги и другие материалы, я не знаю, из чего и каким образом они получены. И фотографии ещё везде. Жёсткий у вас контроль над гражданами.
— Да, возможности нашего информационного общества в этом плане велики. Паспорт могут и по базе пробить, у каждого свой уникальный номер. И как быть?
— Остаётся один путь — сделать иллюзию. Первым мне понадобится это, как я понимаю, — указал Дэн на читательский билет. — С него и начнём. Проблема ещё в том, что я своего фотографического изображения не видел, только портреты, это же совсем другое. Но попробую. Сиди тихо и ничего не трогай.
С этими словами он медленно провёл рукой над моим читательским билетом, потом сложил ладони вместе, а когда развёл их, на правой руке у него была полупрозрачная копия документа. Он бережно положил её на стол рядом с моим билетом.
— Теперь изменим надписи. Какое имя здесь написать?
— Пиши «Иванов Данил Сергеевич». Это я Сан Санычу так сказала, тебе же всё равно, надеюсь.
Буквы моего имени расплылись и собрались в новое имя.
— Что ещё исправить?
— Если ты хочешь в редкий фонд, то курс должен быть четвёртый-пятый, лучше пятый, они дипломники.
Римская цифра «два» трансформировалась в арабскую «пять».
— Ой, не так. Цифру надо римскую, погоди, сейчас нарисую.
Я сбегала в комнату и притащила листочек с ручкой:
— Вот смотри. — Я поставила галочку на листе. — Это другие цифры, но иногда ими пользуются.
— Я видел такие знаки в твоём учебнике, но не успел спросить.