«Видишь ли, — прогремел бас, — это всего-навсего твой дедушка по матери. Ты знаешь меня. Я Барон Владимир Харконнен».
«Ты… ты умер!» — выдавила она.
«Ну, конечно, моя милая. Многие из нас, что внутри тебя, мертвы. Но никто из них в действительности не хочет помочь тебе. Они не понимают тебя».
«Уходи прочь, — умоляла она. — Пожалуйста, уходи».
«Но тебе нужна помощь, внучка», — настаивал голос Барона.
«Как чудесно он выглядит», — подумала она, разглядывая, закрыв глаза, воспроизведенного в ее сознании Барона.
«Я хочу помочь тебе», — подлизывался Барон. — «Все остальные здесь только хотят полностью овладеть твоим сознанием. Любой из них хочет вытеснить тебя. А я хочу только иметь свой маленький укромный уголочек».
И снова другие жуткие образы всколыхнулись в ней, подняли крик. Волна снова стала угрожать, что вот-вот поглотит ее, и она услышала пронзительно кричащий голос своей матери. И Алия подумала: «Она ведь не умерла». «Замолчи», — скомандовал Барон.
Алия почувствовала, что ее собственные желания тоже поддерживают эту команду, это чувство проходило через ее сознание.
Мгновенно наступило внутреннее молчание, как будто ее окунули в ванну с холодной водой, и она почувствовала, что ее сердце, которое стучало как молоток, начало восстанавливать свой прежний нормальный ритм.
Тихо вмешался голос Барона: «Вот видишь? Вместе, мы непобедимы. Ты поможешь мне, а я — тебе».
«Чего… чего ты хочешь?» — прошептала она.
Его лицо, которое она видела сквозь плотно закрытые веки, приняло задумчивое выражение. «Алия, моя любимая внучка, — сказал он. — Я только хочу совсем немного самых простых удовольствий. Предоставляй мне иногда мгновения контакта с твоими чувствами. Дай мне почувствовать хотя бы маленькую часть твоей жизни, ту, например, когда ты будешь заключена в объятия своего возлюбленного. Разве это не маленькая просьба, за которую тебе придется заплатить совсем немного??
«Д-да».
«Хорошо, хорошо», — ликовал Барон. «Взамен, моя милая внучка, я могу служить тебе во многом. Я могу давать тебе советы, помогать тебе. Ты будешь непобедима во всех отношениях: внутри и вне. Ты будешь уничтожать любую оппозицию. История забудет твоего брата и вознесет тебя. Будущее будет принадлежать тебе».
«Ты… не позволишь… кому-то другому превзойти меня??
«Они не смогут противостоять тебе! Поодиночке нас могут победить, но если мы будем вместе, то будем господствовать. Я продемонстрирую. Слушай». И Барон замолчал, унося свой образ, свое внутреннее присутствие.
Больше не вторгалось ни одной памяти, ни одного лица или голоса других жизней.
Алия позволила себе сделать слабый вздох.
Одновременно со вздохом пришла мысль. Она внедрилась в ее сознание, как будто она была ее собственной, но она ощущала присутствие таких голосов, которые стояли за ней.
«Старый Барон был дьяволом. Он убил твоего отца. Он убил бы и тебя с Полом. Он пытался это сделать, но безуспешно».
Она услышала голос Барона, но лицо на этот раз не предстало в ее сознании: «Конечно, я убил бы тебя. Ты разве не стояла на моем пути? Но теперь этот аргумент потерял силу. Ты побелила, дитя! Ты — это новая правда».
Она почувствовала, что кивает ему, и ее щека скользнула по жесткой, шершавой поверхности скамейки.
Его слова были разумны, подумала она. Наставление Бене Джессерит подкрепляло разумный характер этих слов: «Цель аргумента — изменить природу правды».
Да… вот так бы это было представлено Бене Джессерит.
«Точно! — произнес Барон. И продолжил: — И я мертв, в то время, как ты жива. Я не имею бренного существования. Я — просто сама память внутри тебя. И я в твоем распоряжении, ты можешь мной командовать. И как мало я прошу взамен за мудрый совет, который могу дать».
«Что ты советуешь делать мне сейчас?» — спросила она, решив проверить его.
«Тебя беспокоит судебное разбирательство, которым ты занималась прошлой ночью, — сказал ой. — Ты сейчас думаешь, были ли слова Пэймона искренни. Может быть, Джавид увидел в этом Пэймоне угрозу его привилегированному положению. Не эти ли сомнения появились у тебя?» «Д-да».
«И твое сомнение основано на проницательном наблюдение, не так ли? Джавид ведет себя с возрастающим любовным интересом по отношению к твоей персоне. Даже Данкан это заметил, не так ли??
«Да, это так».
?Тогда, очень хорошо. Возьми Джавида к себе в любовники и…?
«Нет!?
«Ты беспокоишься за Данкана? Но твой муж — ментат-мистик. Его не могут затронуть или причинить вред ощущения тела. Неужели ты никогда не чувствовала, как далек он от тебя??
«Н-но он…?
«Данкан, как ментат, должен бы понимать, что ему следует знать прием, который ты применяла для подчинения Джавида».
«Подчинения?..?
«Конечно! Можно было бы использовать опасные инструменты, но их нужно отбросить, если они становятся слишком опасными».
«Тогда… почему нужно… Я имею в виду…?
«А-а-ах, ты маленькая тупица! Не понимаешь ценности, содержащейся в уроке».
«Я не понимаю».
«Ценности, моя дорогая внучка, зависят от их успеха, которая они приносят. Покорность Джавида должна быть безусловной, его принятие твоей власти — абсолютно, и его…?
«Мораль этого урока ускользает…?
«Не будь глупой, внучка! Мораль всегда должна быть основана практически. Возьми, например, Цезаря и всю эту чушь. Победа — бесполезна, если она не отражает твоих глубочайших желаний. Разве это неправда, что ты восхищалась мужественностью Джавида??
Алия стерпела это, не желая признаваться, но ее незащищенность перед этим внутренним наблюдателем вынуждала ее сделать это. «Да-а».
«Хорошо!» Как звонко отдалось это слово в ее голове.
«Теперь мы начинаем понимать друг друга. Когда он будет в твоих руках совершенно беспомощным — в твоей постели, убежденный, что ты ЕГО раба, ты спроси его о Пэймоне. Сделай это шутя, при этом смейся от души. А когда он раскроет обман, воткни ему между ребер криснож.
А-ах, кровь может добавить так много к твоему удов…?
«Нет», — прошептала она, во рту у нее было сухо от ужаса. «Нет… нет… нет!».
«Тогда я это сделаю для тебя, — настаивал Барон. — Это должно быть сделано; ты допустишь это. Если ты только создашь условия, я возьму временно все на себя».
«Нет!?
«Твой страх слишком откровенен, внучка. Моя власть над твоим рассудком может быть только временной. Есть и другие, которые могли бы подражать тебе в совершенстве, что… Но это ты знаешь. Со мной, так, люди сразу же обнаружили бы мое присутствие. Ты же знаешь Закон Свободных об этих одержимых. Тебя сразу бы убили без суда и следствия. Да — даже тебя. А ты знаешь, я не хочу, чтобы это случилось. Ради тебя я буду наблюдать за Джавидом, и как только все будет сделано, я тут же уйду. Тебе надо только…?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});