В этот момент я ощутила, как засосало под ложечкой, а затем я почувствовала страх. Кто это? Что ему нужно здесь, на холме? Не привиделся ли он мне? Что, это всего лишь капризы первого осеннего ветра?
Сначала я хотела что-то сказать, но поняла, что точно язык проглотила. Я не могла издать ни звука, не в силах была даже пошевелиться, но я понимала одно: кем бы это существо ни было, отсюда надо уходить и как можно скорее, а еще как можно незаметнее.
Затем же произошло то, что испортило мои планы кардинальным образом. Я чихнула.
Существо тут же резко повернулось на звук (даже слишком резко, я бы сказала!), и по бесконечно красивому лицу сразу пробежало целая россыпь эмоций: сначала это было удивление, затем ярость, а затем лицо вновь приняло невыразительное состояние. В целом лицо было такое же белое и холодное, как и кожа существа, но особенно запомнились мне глаза. Ярко-бирюзового, аквамаринного цвета, они буквально прожигали душу насквозь. Становилось страшно. Очень и очень страшно. Если мне как-нибудь и удастся выбраться отсюда, я знаю, что будет являться мне в кошмарах.
Вернее, кто.
На мгновение мне в голову пришла мысль, чтобы закричать, но я тут же отмахнулась от нее, потому что меня никто не услышит, потому что школа находится почти в миле отсюда. На целую милю вокруг ни единой живой души!
Существо замерло. Но только сейчас я поняла, что это было за существо. Да, Ллевелин никогда не читала мне всякую детскую муть на ночь, но только не говорите, что я пересмотрела Властелина колец! Все, на чем сосредоточился мой взгляд, были длинные заостренные кверху уши. Эльф. Боже мой, настоящий эльф!
Этот экземпляр изрядно отличался от тех, что я видела в фильмах и о ком читала в книгах. Он сочетал в себе только противоположности: ярость и изящество, красоту и уродство, доброту и отчужденность, слабость и силу. Я боялась его и одновременно восхищалась им. Конечно, не Орландо Блум, но я чувствовала в его красоте какую-то особую магию.
Стоп, магию?
Я же уже решила, что с меня хватит всей этой мистической ерунды, так какой черт дернул меня пойти на этот холм? Зачем, ну зачем я снова и снова ввязываюсь в неприятности? Хотя по сравнению с тем, что я случайно разбила окно соседям (ладно, не случайно, а на спор со Стеф), это были настоящие неприятности, из которых я могла и не выбраться живой.
Вот сейчас я закрою глаза, а когда открою, то ничего не увижу. Ни холма, ни какого-то там белого эльфа, ничего, прошу. Я попробовала, но вновь ничего: эльф стоял и смотрел прямо на меня. Глаза в глаза, и я была не в силах отвести взгляд.
Черт-черт-черт, ну, давай же. Исчезай. Ты всего лишь плод моего больного воображения. Клянусь, я завтра же пойду к психиатру. Нет, лучше сегодня.
Но не помогало. Мне казалось, что это может продолжаться вечно: я буду сидеть на траве, а эльф — буравить меня каменным взглядом. Минуты тянулись бесконечно, мое сердце стучало где-то в горле, а ладони ужасно вспотели. Что уж и говорить, я была на пределе.
— Все, довольно, — сказала я и резко поднялась на ноги — эльф даже бровью не повел. — Я же сказала, баста, стоп, конец, или на каком языке ты там понимаешь? Иди к своей белокожей мамочке, а с меня хватит. Я пойду домой.
Сказав это, я развернулась и сделала несколько шагов в сторону, гадая, стоит ли сейчас эльф за моей спиной или нет. Но едва я отошла от того места, где сидела, на несколько футов, как лбом стукнулась обо что-то твердое, хотя передо мной ничего не было. Чтобы подтвердить или опровергнуть свое самое страшное предположение, я вытянула правую руку вперед и… наткнулась на невидимую стену.
Паника тут же начала с метеоритной скоростью подниматься по венам. Я была отрезана от внешнего мира. Я была. В ловушке.
На много миль вдалеке простиралась долина, и до свободы, казалось, было рукой подать. В прямом смысле этого слова. А я была заперта в невидимой клетке, и никто бы ни услышал меня, как бы громко я ни кричала. Мысленно я представила себе лицо отца, брата, Ллевелин, и мне стало страшно не из-за того, что я больше никогда не смогу их увидеть, а из-за того, что они уже могут никогда не увидеть меня.
Что-то подсказывало мне, что я должна была делать хоть что-нибудь. Это был какой-то древний инстинкт, который призывал меня не сдаваться, выживать, бороться. Пусть даже со странным ледяным эльфом из моего воображения.
Тяжело дыша, я повернулась в сторону странного существа, но оно так и не сделало ни шага, даже не пошевелилось. Застыло, будто было кем-то заколдовано. Но это была ложная иллюзия: едва я дернулась в сторону, эльф молниеносно кинулся на меня, и спустя мгновение я оказалась прижатой к земле.
Над ухом послышалось разъяренное шипение. На свет показались белоснежные заостренные зубы.
Я закричала.
Глава шестая. За секунду до войны
Закрыв глаза и стараясь не дышать, я надеялась, что все пройдет как можно быстрее. Пожалуйста, я не могу больше ждать.
Прошедшие несколько минут казались бесконечными часами. Я с горькой усмешкой вспоминала о том, как еще совсем недавно думала, что самое долгое ожидание — это ожидание сытного завтрака. Какие глупости. Боже, как вообще можно было быть такой глупой?!
Ничего не происходило, меня как будто засосало в какую-то временную яму, из которой было невозможно выбраться, в которой каждое мгновение было похоже на предыдущее. Я слышала похожее на дикий ураган тяжелое дыхание, чувствовала, как тело все сильнее сковывает холод, исходящий от эльфийского тела. Он, что, и вправду был изо льда, а не просто казался таковым?
Неужели, я сошла с ума? Неужели, это все происходит со мной, а не с кем-то другим?
Когда не дышать более стало уже практически невозможно, я резко выдохнула и открыла глаза. В это же мгновение стальная хватка ослабла, и я, стуча зубами и чувствуя, как тело пробирает дикая дрожь, попыталась сесть на траву. Ребра ужасно болели. Наверное, незнакомец слишком сильно на них надавил. Перестарался, черт бы его побрал.
Я посмотрела на стоящее в нескольких футах от меня существо. Эльф глядел в мою сторону с любопытством, слегка склонив голову набок, но мое больное воображение почему-то стремительно дорисовывало это прекрасное лицо до другого — искаженного злобой, с острыми, как свежезаточенные ножи, зубами. Мне было страшно. Так страшно, что я уже не чувствовала своего тела, не могла допустить в своей голове никакой лишней мысли, точно он мог меня услышать, узнать, о чем я думаю. Он был похож на хищного зверя. Скорее всего, на волка, но с человеческим лицом. Хотя нет. Это лицо трудно было назвать человеческим: аквамариновые пустые глаза, будто сделанные из стекла, белые тонкие брови и кожа, которая после того, как я повнимательней присмотрелась, оказалась вовсе не белой — цвета топленого молока. Все тело незнакомца покрывали крохотные острые снежинки, причудливые и узорчатые, больше похожие на полупрозрачные паутинки. Вот почему мне казалось, что эльф сделан из снега.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});