ли вытряхивают, этих демонов? От ложки шёл ароматный с дымком мясной дух, но вор не решался шевелиться, пока намерения второго пришельца остались неясными. Тень дотронулась до зеленоволосого и проворчала:
— Ты все еще борешься? Ну да…
Зеленоволосый ничего не сказал, но при первых же звуках голоса незваного гостя в зрачках его рубиново полыхнуло пламя ненависти и разума. Тень хмыкнула:
— Узнаёшь? Откачивать извилины дальше?
Демон молчал, его ручища словно бы случайно плавно переместилась и оказалась возле котла. Неожиданно всё взорвалось в единственном глазу вора в мгновенной вспышке движения и оба демона исчезли. Прежде чем исчезнуть, демон успел ударить пришельца котлом в висок со страшными, нечеловеческими точностью, силой и быстротой. Растерянно оглядывая темные пятна разлитой похлебки, вор проворчал:
— И так всегда! Да почему я должен расплачиваться ужином за ихние разборки? — Подбросил дровишек в крохотное пламя костерка и поднял с земли горячую, облепленную палыми листьями вареную тушку. Слегка отер её рукой, а руку — о не первой свежести штаны. Вздохнул, впился в белое нежное мясо зубами. Когда от тушки остались лишь кости, вор утёрся тыльной стороной ладони и задумался, глядя в всегда беспокойные язычки пламени. От недалекой реки тянуло сыростью, приближалась ночь и пора уж было искать путный ночлег. Тем более, что высокие деревья томбу возле кружка кустов заметно наклонились к огню, а они всегда так предвещали особенно холодные ночи. И всё-таки вор почему-то не мог надолго оторвать взгляд от огня. Вдруг в середине язычков пламени он увидел крохотную танцующую язычком пламени княжну Этли. Она резко остановилась и крикнула ему тоненьким голоском:
— Твоя служба не окончена, человек! Ступай по Южному тракту и подойди к верховым, что вербуют наемников Герцогу. Твой демон должен быть среди них. И лучше всего иди не мешкая. Хорошо ли ты понял сказанное мной?
— Ты предлагаешь мне идти по Южному Тракту ночью?! Да это почти самоубийство! Госпожа моя, там ходят по ночам не только вербовщики Герцога, а всё больше…
— Мне некогда, — оборвала она его, — Иди выполняй своё обещание. Пойдёшь ли?
— Да, госпожа, — понуро выдавил из себя вор, — То есть я не боюсь, но позволь уж заметить, что ежели я помру на тракте, то никакого проку тебе в том не…
Пламя костерка по-прежнему освещало полянку и окрестные кусты, но никто уже не стоял в нем. Вор тяжко вздохнул, поднялся на ноги — и тут увидел странную плоскую вещицу, оброненную, как видно, демоном. Конечно, вор знал, что из такой штуки получается великолепный талисман. Вещи демонов даруют сказочную удачу хотя бы однажды, это каждый ребенок из самой глухой деревеньки Миррор знал. Вещица вела себя мирно, не светилась, не разговаривала, не двигалась. Плоская, похожая на небольшой квадратик металлического тускло блестящего пергамента, расчерченный странными линиями и узорами. Вор осторожно прикоснулся к краю демоновой вещи пальцем. Ничего. Тогда он поднял неожиданно тяжелый листик и положил его в потайное место, под оторванную стельку своего левого башмака, поковырял палкой в углях, рассеивая их, чтобы костерок потух и с несколько улучшенным настроением, выйдя на тракт, зашагал в нужном направлении.
10. Белый Барон
— Простите, госпожа, вас желает видеть его Светлость, — согнулась возле дверей в апартаментах Этли служанка. Опустив в специальную шкатулку хрустальное яйцо, при помощи которого она только что передала свою волю новому и неожиданному союзнику, Этли немного устало пробормотала:
— Что же, я тоже рада бы увидеть наконец легендарного Белого Барона.
— Который является вашим покорным слугой, госпожа Этли, — раздался из-за дверей низкий густой голос, и в обставленные изящной резной мебелью, обитые богатыми тканями покои вошел облачённый по торжественному случаю в белый с серебряной нитью камзол плотный, не тучный, а скорее — мощный, невысокий беловолосый сероглазый человек. Этли ответила на его поклон и приветствие в соответствующих случаю выражениях и с любопытством разглядывала его лицо. Оно не имело возраста и иногда то ли в повороте головы, то ли в мимике вдруг проскакивало что-то неуловимо чужое. Чрезвычайно подвижное лицо постоянно меняло выражение, оставаясь доброжелательным и открытым.
Говорили, что его предки пришли откуда-то из-за моря простыми наемниками, за верность были жалованы в дворянство и возложена на Белых Баронов Гвери — таково имя их основателя, взятое для названия своего рода, защита Миррор от лежащей по соседству с Герцогством Чёрной Пустыни. То есть от племён, что пасли там на редких полях колючек свей тощий и немногочисленный скот. Кочевники Чёрной Пустыни не воевали с Миррор, но несмотря на свою малочисленность, жестоко разбивали отряды Герцога, пытающиеся присоединить по какой-то прихоти владыки их жалкие бесплодные земли к Герцогству. И то, что племена не обращали оружие против Миррор, не пытались потеснить проведённую по краю бесплодных засоленных земель линию пограничных вертикально стоящих камней ставили в заслугу Белому Барону.
Он правил своей крепостью и прилежащими землями уже третий десяток лет, и почти столько же о нём шла слава самого мудрого, самого беспристрастного из судей Миррор. Уважение к нему и в его стране, и в племенах кочевников, и даже в Герцогстве было столь велико, что во время самых бурных событий войска враждующих сторон обходили стороной его земли. В его владениях укрывались иногда беглецы из обоих враждующих лагерей, мирно уживаясь бок о бок, так как он просил их не втягивать его бедные, неплодородные земли в бедствия войны. Вожди кочевников, бывало, обращались к нему за правосудием, и никогда потом, каково бы ни было его решение, не оспаривали его. Живущие в его владениях боготворили своего господина: он не давил их огромными налогами, не самодурствовал, правя тихо и почти неприметно, поддерживая силами своих сыщиков, судей и немногочисленных солдат спокойствие и порядок. На первоначальные подначки состоятельных соседей он обычно отвечал, что-де на столь скудных землях, как его солончаки, нечего и думать о роскоши, и раз уж его поставили охранять эту часть страны, то он в первую очередь именно обороной и должен заниматься. А оборона земель — дело сложное, оно одной фортификацией не исчерпывается. Нужна и политика. Именно его огромный авторитет сказался в том, что южные кочевники не участвовали в походе северных Диких Орд на столицу государства.
Теперь ставший живой легендой человек сидел перед Этли. Наблюдая, как юная служанка ставила на крохотный столик, разделяющий пространство между ними, сласти и вина, Барон кашлянул:
— Вообще-то я одеваюсь обычно намного скромнее.
Рассмеялся:
— На улицах Джамбиджара вы вряд ли выделили бы меня из прохожих по пышности одежд. Бывало даже,