обернулась, смело и чуть надменно взглянув на внезапно образовавшегося «строгого папашу».
― За образцами. Еще светло, что зря время терять?
― Меня подожди.
Стоявший у входа в агрокомплекс Ямакава оказался не «отцом», а старшим братом: вынул из кармана две носимые камеры, защелкнул универсальную клипсу на себе, шагнул к Ван Уик и застегнул вторую на ее нагрудном кармане. Скрылся в домике с прозрачной крышей, через минуту вернулся со вторым шлемом и универсальным карабином.
― Ружье зачем?
― В прошлый раз пригодилось. Ты поведешь.
― Почему? ―Ани удивилась, что пилот-высшеклассник уступил ей руль, но без колебаний заняла место водителя.
― Чтобы в случае чего ты не упала, ― севший сзади Ямакава положил свои огромные ладони на ее руки, показывая, что достает до всех приборов управления и с пассажирского места. Секунду Ани смотрела на его руки в стандартных серых перчатках без пальцев. Руки исчезли. Щелкнула застежка шлема.
Если до появления планетолога у Ван Уик еще были сомнения, ехать или нет, теперь она с полной уверенностью надавила на газ. Поток теплого воздуха ударил в лицо.
― Когда тебе последний раз говорили, что ты офигенный?
― Три часа назад. Алия за этим следит.
Ани представила эту яркую, словно куклу, девушку с умными, любопытными и всегда немного смеющимися глазами.
― Алия тоже офигенная. Как столько замечательных людей оказались в одном отряде вейверов?
Ван Уик сама не понимала, риторический это вопрос или она ждет ответа, но пауза затягивалась.
― Не думаю, что ты хочешь это знать, ― наконец выдал ее спутник.
* * *
Где-то в лесу, 2550-07-09 19:33
Через двадцать минут скутер влетел в широкую низину с лентой ручья в середине. Еще одна струйка, только потоньше, скатывалась по исцарапанным ледником каменным уступам прямо из-под деревьев. Сами каменные террасы были покрыты лишайниками, суккулентами, а местами ― и разнотравьем. В воде тоже что-то росло, и Ван Уик без промедления окунулась в свою стихию. Очки дополненной реальности рисовали на местности площадки, распознавали семейства и рода, помогая оценить биомассу и разнообразие. Сбор проб: почва, вода, самые распространенные виды, необычные виды, а вот эти выглядят наиболее здоровыми. Местные растения живут здесь не один год, и их адаптации можно использовать для повышения урожайности агрокультур.
В воздухе кружились многочисленные двукрылые, лезли в глаза, периодически заползали в нос, но кусаться не пытались: на Вудвейле практически не было млекопитающих, так что обычно окружающие их летающие паразиты тоже отсутствовали. Отодвинув очередной лист, Ани увидела большого, с пол-ладони, коричневого жука. Огляделась вокруг, ища его собратьев. Определить видовую принадлежность у местных насекомых непросто: многие из них изменились до неузнаваемости. Она сама уже находила почти такую же большую, бронированную и нелетающую тварюшку, после генетического анализа оказавшуюся бабочкой. Девушка сфотографировала свою новую находку, но трогать не стала: из-за сложных циклов развития вероятность того, что даже такой крупный жук будет пригоден к агрохозяйственному использованию, невелик.
Тщательно осмотрела водоемы, особенно заводи, но рыбы не нашла. Видимо, слишком мелкие или не сезон. Исследовала несколько кустов. Спустилась ниже по течению ручья, где они образовывали сплошные заросли. Заметила муравейник. Наловила десяток рабочих.
Ее спутник сначала внимательно следил за тем, что и как она собирает, а затем на экране ее очков появился и начал расти второй список проб. Новые пункты появлялись в нем значительно медленнее, чем в том, который составляла сама Ван Уик, но чувствовалось, что Ямакава ухватил идею, как с помощью минимума образцов описать экосистему, и теперь работал с эффективностью хорошего практиканта. Похоже, лидер планетологов получал от работы со всем живым огромное удовольствие, но Ани замечала ту же прилежность и стремление учиться у других членов его отряда, когда проводила инструктаж в первые дни на планете.
Это разительно расходилось с ее предыдущим опытом общения с вейверами. В старших классах школы она, тогда еще тихая серая мышь, какое-то время встречалась с парнем, который полагал, что отношения мужчины и женщины ― это какой-то алгоритм. Ты просто выполняешь шаги и в конце получаешь секс, детей и всегда вовремя загруженную посудомойку. Семья и дети для него были необходимыми атрибутами, которые появлялись рано или поздно у каждого, как аттестат о среднем образовании или собственная жилплощадь. Сначала Ани не поверила, что можно относиться к другим людям, как к вещам, но потом у нее хватило ума не примерять на себя роль предмета обихода и вовремя уйти. Парень не слишком расстроился и вскоре решил, что эти скучные ритуалы не для него. Не заканчивая школу, он записался добровольцем в космические разведчики. Узнав об этом, Ани некоторое время радовалась, что у него не будет детей. Пока не узнала, что у вейверов есть дети. Зачатые в лаборатории, выращенные в инкубаторе, воспитанные в лагерях-интернатах с одной-единственной целью: сгинуть в дальнем космосе, добывая данные о других планетах. Казалось невероятным, что в двадцать шестом веке общество найдет оправдание подобному. Ани не понимала, как «никто не заслуживает быть вычеркнутым из генофонда» и «человечеству нужны космические разведчики» перевесило искалеченные судьбы детей, которым не суждено было даже толком повзрослеть. Представить, что из этого рассадника социопатов могут выходить адекватные, способные к полноценной самостоятельной жизни люди, Ани не могла.
Живое доказательство обратного методично пополнял список образцов ее спонтанной мини-экспедиции. Ани улыбнулась и хотела было вернуться к очередной пробирке, как вдруг…
Плавное беззвучное движение на периферии зрения заставило ее резко обернуться.
Вернон уже опускал ружье, глядя на что-то у самой кромки леса. Ясное небо, хоть и подкрашенное закатом,