— Лев Павлович что-нибудь узнал об этих статьях? О чём там идёт речь конкретно? — Быстро произнёс я.
— Думаю, что вряд ли. Министр иностранных дел Теофиль Делькассе и президент Франции Эмиль Любе ещё в Лондоне. К сожалению, после известных событий у князя Урусова теперь в Англии слабые позиции, но мы прекрасно знаем выраженную антигерманскую позицию Франции в политических вопросах. Так что можно предположить, что Георг V смог многого добиться от французов, — вновь ответил Розен.
— Гадать, господа, не будем. А примем новость к сведению при переговорах с микадо. Нам необходимо принять капитуляцию, как можно быстрее, чтобы вывести Японию из возможного союза Британия-САСШ-Япония, а теперь ещё вероятно и Франции, — Великий Князь Михаил Александрович сделал паузу, недовольно пошевелив усами. — Как помните, первая статья Гогландского соглашения с Германией предусматривает оборонительный союз при боевых действиях в Европе и только в Европе. Кузен Вильгельм прикрыл свой тыл на континенте и увлеченно теперь занимается колониальными делами в Африке и на Ближнем Востоке. Правда, мы получили большую помощь в вооружении армии, строительстве новых промышленных объектов с его стороны. Но здесь, на Тихом океане нам воевать придётся в одиночку.
— Если не брать в расчёт китайцев, — тихо произнес Сандро.
— Боюсь, Александр Михайлович, в этом варианте больше проблем получим, чем помощи. Тем более, у них вот-вот гражданская война может вспыхнуть, — тут же среагировал барон Розен.
Я усмехнулся про себя, вспомнив свои мысли о Чан Шуне.
— Китайцев пока в раскладе не рассматриваем. Вернемся к вопросу заключения мирного договора с Японией. Роман Романович, — обратился брат императора к барону Розену, — доложите окончательный вариант договора с нашей стороны.
Барон кивнул и потянул к себе папку, но Михаил Александрович продолжил:
— Тимофей Васильевич, от вас жду доклада…
В общем, начался обычный рабочий день. Через два дня наша эскадра должна прийти в Токийский залив.
* * *
Я и барон Розен стояли на причале Токийского порта в ожидании парового катера с броненосца «Александр III». Сегодня в районе по́лдня броненосец в сопровождении вспомогательного крейсера «Лена» вошли в порт и бросили якоря в том месте, которое указал японский лоцман. Остальные корабли «переговорной» эскадры расположились на рейде в Токийском заливе, в получасе крейсерского хода.
Такой порядок расположения эскадры был определён при предварительных переговорах по организации встречи для подписания капитуляции и мирного договора. Первоначально предполагалось, что договор будет подписан на борту русского флагмана, но потом согласились, что лучше это сделать во Дворце Мэйдзи. Тем более, император Муцухито изъявил желание лично присутствовать при этом событии.
Вот и пришлось мне, как человеку, отвечающему за охрану делегации вместе с Роман Романовичем и ещё несколькими работниками дипмиссии посетить дворец микадо, чтобы обговорить порядок церемониала. А мне сориентироваться на месте. Осмотреть «Зал фениксов» для аудиенции, зал «Тысячи блюд» для банкета, прочие помещения императорского дворца в Токио, которые Муцухито выделил для Великого князя Михаила Александровича и его сопровождающих для проживания.
Обговорили все тонкости несения охранной службы с незаметным внешне японцем лет пятидесяти, который отвечал за охрану японского императора. Дел было много, так что на причал прибыли на рикшах уже в сгущающихся сумерках.
Оглядел ещё раз акваторию порта, отметив про себя, что крейсер «Лена» и австралийская шхуна «Сидней» — она же бывшая «Марсель» и бывшая «Олимпия» удачно прикрывали наш флагманский броненосец.
По моим прикидкам в воде сейчас находилось минимум четыре пары боевых пловцов, контролируя подходы к кораблю. В этой операции по подводному охранению были задействованы все имеющиеся в Российской империи боевые пловцы — тюлени. И было их на настоящий момент двадцать четыре человека, включая их командира капитана 1 ранга Кононова Анатолия Алексеевича.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
За время боевых действий против англо-японских кораблей «тюленями» со шхуны «Марсель-Олимпия» было потоплено семь броненосцев, три броненосных и три бронепалубных крейсера. И, вернее всего, это ещё не конец. Все пловцы, участвовавшие в этих боевых операциях, получили все возможные награды на один класс выше имеющегося звания. Со званиями, дворянством и землями тоже не обидели.
Только в указах о награждениях были и такие слова: «без права ношения», «без права оглашения», «за заслуги, которые не могут быть поименованы в приказе, но которые, тем не менее…», «с ношением после отставки». А двое — кап-два Ризнич и боцманмат Крылов свои последние награды получили посмертно.
Задумавшись, я не заметил, как через кольцо японской охраны, которая сопровождала нас во время всего визита во дворец, просочился малец и, сунув мне в ладонь свернутый кусок рисовой бумаги, также ловко выскочил из охраняемого пространства, увернувшись от солдата, который пытался его ударить прикладом.
Офицер в звании рикугун-тюи[17], командовавший нашей охраной, гаркнул команду: «Огонь!».
Но я успел крикнуть на японском «отставить», быстрее, чем солдаты начали стрелять. А мой командирский рык заставил их, включая офицера подчиниться. Пацанёнок скрылся за каким-то строением, а я развернул записку из нескольких иероглифов. Рамен, 10, жду, Хи, тхэккён. Перевёл я для себя.
— Ваше превосходительство, разрешите ознакомиться с той запиской, которую вам передали. Это вопрос безопасности, — вежливо обратился ко мне японский офицер.
Я показал. Лейтенант прочитал и рассмеялся.
— Вот хитрец этот Хи. Каким интересным способом решил зазывать в свой ресторан посетителей-иностранцев, — медленно произнёс он, продолжая улыбаться.
Барон Розен почти синхронно перевел мне речь офицера, так как знал, что моего уровня знаний японского языка не хватит, чтобы точно понять, о чём говорит лейтенант.
— Что за ресторан? — спросил я на своём скверном японском.
Дальше опять пришлось воспользоваться услугой Романа Романовича, который перевёл мне краткий восторженный спич о припортовом ресторане «Рамен», который славится на всю столицу оригинальными и очень вкусными блюдами из рамен, то есть яичной лапши с различными морепродуктами и соусами. Лейтенант даже посоветовал обязательно посетить это заведения, уверив, что мы не пожалеем. Единственно, лучше это делать не в русской форме.
В этом момент подошел катер, и мы, простившись с охраной, перешли на него и отправились к броненосцу.
— Да, шустрый постреленок работает рекламным агентом у этого Хи. Не побоялся охраны и нас в иностранных мундирах, — улыбаясь, произнес барон, присев на банку на корме катера, перед этим аккуратно расправив полы своего кителя.
— Думаю, это другой Хи, господин барон. И мне срочно надо будет с ним встретить, судя по записки, сегодня в двадцать два ноль-ноль в этом ресторане «Рамен», — тихо ответил я, продолжая стоять, удерживаясь за леер.
— У вас есть секретные сотрудники в Токио, Тимофей Васильевич, — наедине мы уже давно перешли с Роман Романовичем на ты.
— Думал, что нет, а оказалось, что да. Либо это ловушка, поставленная на меня, — задумчиво ответил я.
Был в записке один иероглиф, который переворачивает всё с головы на ноги или наоборот этого послания. И он означал «тхэккён» — древнюю школу корейского рукопашного боя. Именно ему четырнадцать лет назад в станице Черняева обучал меня старик Ли Джунг Хи, у которого была чудесная внучка Ли Мэй Лин — «весенний цветок» и настоящая корейская принцесса.
Да, да. Ли Мэй Лин — плод любви придворной дамы Ли ранга гвиин из павильона Нэандан, одной из любимых наложниц вана Коджон двадцать шестого короля династии Чосон, которой теперь император Кореи.
— И вы собираетесь сунуться в эту ловушку, Тимофей Васильевич? — нарушил мои размышления и молчание барон.