1996), представляет собой "тощую" форму атрибуции состояния, которая позволяет человеку понимать вероятные намерения других людей на основе знания рутинизированных последовательностей поведения (подобно тому, что психологи-антропологи называют "схемой", "упрощенной интерпретационной рамкой, используемой для понимания событий" [D'Andrade 1992: 48]). Многие животные обладают такой способностью. Мой кот Поко, опираясь на свой опыт, умеет определять, буду ли я положительно реагировать на его просьбы погулять, покормить или поиграть с ним, в зависимости от того, чем я занят и какое сейчас время суток (хотя иногда он нарушает свой собственный социальный алгоритм, когда будит меня в 5 утра вместо допустимых 6). Поко также использует особые ритуальные движения и звуки, чтобы сообщить о своих намерениях - покормить, расчесать, поиграть и так далее, - на которые, как он знает, я обычно реагирую, что является простой и прямой формой социального интеллекта.
Схема не является очень полной, но может позволить зрителю строить гипотезы о психическом состоянии и намерениях человека на основе его прошлых действий (своего рода псевдочтение мыслей). Теория разума - это более сложная, или "богатая", форма атрибуции состояний. Хотя теория разума стала предметом приматологических, психологических и нейрофизиологических исследований лишь в последние десятилетия, известно, что она состоит из нескольких компонентов. Примером одного из них может служить поведение павианов саванны в Африке, зафиксированное приматологами Джоном Ватанабе и Барбарой Смутс. Хотя в целом обезьяны, по сравнению с приматами, обладают лишь ограниченными способностями такого рода, этот пример полезно привести, поскольку он указывает на некоторые элементарные аспекты способности к теории разума, которые отличают ее от простого бихевиористского анализа.
Ритуальная коммуникация бабуина Саванны заслуживает внимания из-за того, как ритуал приветствия служит для создания потенциала для достижения обобщенных, неспецифических целей сотрудничества. Для этого используются элементы ментальной теории разума, которые я описываю ниже. Они включают в себя некоторую степень того, что называется временным смещением, в данном случае способность представлять, что польза от ритуала будет реализована в каком-то будущем, но неопределенном непредвиденном случае. Ритуальный цикл содержит и другие элементы, встречающиеся в кооперативных способностях высших приматов, включая совместный взгляд и другие аспекты взаимного разделения внимания ("увлечение"). Аналогичное поведение можно наблюдать в сценариях интерактивных ритуальных цепочек, которые могут быть прелюдией к совместному социальному общению у более развитых приматов и людей.
Происхождение и эволюция социального мозга приматов
Палеонтологи-приматологи отмечают, что, судя по морфологии черепа, ключевые эволюционные изменения, приведшие к появлению способностей к теории разума, скорее всего, впервые проявились в геологическую эпоху миоцена (где-то в диапазоне от 24 до 5 миллионов лет назад). Эти изменения наиболее заметны в одной ветви надсемейства Hominoidea (обезьяны и люди), хотя и не ограничиваются ею. Эта ветвь, Hominidae, была непосредственным предшественником горилл, орангутангов, бонобо и шимпанзе (которые генетически ближе к человеку, чем любой другой вид приматов), а также предшественником двуногих гоминид, к которым относится наш род, Homo. Homo впервые отделился от других гоминид примерно 3 миллиона лет назад, и его можно отличить благодаря быстрому всплеску энцефализации (роста мозга), процесс которого продолжался с разной скоростью еще 2 миллиона лет. Интересно, что области неокортекса, где произошло наиболее заметное расширение мозга, являются теми, в которых хранятся способности к принятию решений, характерные для развитых форм совместного социального поведения и способности к теории разума. Некоторые исследователи предполагают, что именно меняющаяся природа социальных групп и социальных действий обеспечила селективное давление, способствующее эволюции неокортекса ("Гипотеза социального мозга"), хотя я должен отметить, что причины эволюции мозга на данный момент не вполне понятны.
Хотя для целей моего исследования важно кратко описать природу когнитивных способностей, связанных с нашей ветвью Hominoidea, биоэволюционная основа их возникновения не является центральной темой этой книги. Вместо этого целью данного обзора является выявление тех когнитивных свойств, обнаруженных у актуально живущих аллоприматов и человека, которые обеспечивают нейробиологическую основу для социальных действий человека, включая сотрудничество. Как бы то ни было, эволюционная история способности к теории разума не ясна и, вероятно, останется таковой до поры до времени из-за серьезных доказательных ограничений любого исследования нейробиологических изменений, произошедших миллионы лет назад. Ясно и очень интересно то, что развитые когнитивные способности потребовали бы больших энергетических затрат, связанных с ростом и поддержанием самой нейронной ткани ("дорогой ткани", по терминологии Лесли Айелло и Питера Уилера), что имело бы значительные биоэволюционные и социальные последствия (Aiello and Wheeler 1995). Мелвин Эмбер и Кэрол Эмбер на основе межвидового сравнения показали, что из-за исключительной дороговизны репродукции и воспитания детей человеческим матерям потребуется помощь, что приведет к изменению социального поведения, включая парные связи и бипарентинг (когда оба родителя заботятся о потомстве) (Ember and Ember 1979). Энергетический стресс также объясняет уникальное течение жизни нашего рода, которое растянуло период развития мозга и социального обучения на несколько этапов - от младенческого до длительного ювенильного. Другой путь финансирования высоких затрат на нервную ткань заключался в сокращении доли энергетического бюджета организма, выделяемой на жевание и пищеварение, в сочетании с относительной потерей мышечной ткани по сравнению с другими приматами. Сокращение затрат на жевание и пищеварение повлекло за собой на протяжении долгой филогенетической истории рода Homo совершенствование технологий. К ним относятся каменные орудия, которые повышали эффективность сбора мусора, служили для предварительной подготовки пищи и в конечном итоге сделали возможной охоту на крупную дичь - источник повышения качества пищи. К числу факторов, снижающих затраты на жевание и пищеварение, можно добавить приготовление пищи, о котором есть свидетельства уже 800 000 лет назад.
Изготовление человеческих орудий из обломков камня - один из факторов, который, возможно, повлиял на эволюцию современного поведения, даже помимо его роли в добыче и приготовлении пищи. Эта технология, возраст которой составляет почти 3 миллиона лет, уникальна среди всех орудий труда животных, даже среди других приматов. Появление орудий из обломков камня не только отражает изменение "пищевого уклада", но и рассматривается как возможный источник селективного давления, усиливающего нейроэволюционные изменения, если предположить, что более искусные изготовители орудий могли получить репродуктивные преимущества перед менее способными резчиками. В этом есть смысл, поскольку изготовление орудий из обтесанного камня - уникальная технология, требующая когнитивных усилий. Например, поскольку не все классы камня имеют одинаковую ценность для обтесывания, получение желаемых материалов зависит от рудиментарных геологических знаний. Планирование поездок за материалами требует способности к временному перемещению или "мысленному путешествию во времени", а высококлассные кнапперы также должны были эффективно участвовать в социальных сетях, которые служили цепочками поставок сырья. Изготовление орудий труда также предъявляет требования к рабочей памяти. Чтобы