– Ну, Кемосабе болеет, – ответил Тим, – а никакой другой лошади нет с тех пор, как умер дедушка, она говорит, что я еще слишком маленький, и у нее нет денег… и вот это. – Он поднял свою загипсованную руку.
Все это только предлог. В возрасте Тима у Денни уже была своя собственная лошадь, и он мечтал о своем первом родео. Эрин выросла на ранчо и прежде тоже любила ездить верхом, неужели она всерьез считает, что Тиму повредит небольшая прогулка на лошади? Дурацкий вопрос, учитывая вчерашний разговор, когда и он, и она снова вспомнили кораль и Тревора. Нет, и он, и Эрин должны стереть этот случай из памяти.
– О маме беспокоиться рано, – успокоил его Денни, ковыряя свою овсянку, – ведь все это не означает, что ты уже скачешь верхом на быке.
Эрин весь день старалась спрятаться от себя и придумывала разные дела. Но отвлечься от навязчивых мыслей не удавалось.
Вечером она закрыла магазин ровно в шесть и спустя пару минут уже сидела за рулем джипа, накинув на себя темно-зеленую ветровку, и направлялась к Парадиз-Вэлли. Эрин, как и большинство жителей Монтаны, любила ездить на большой скорости по широким, хорошо ухоженным и незагруженным шоссе и сейчас по дороге домой предалась размышлениям. У Мег к ее приезду обед уже будет на столе, потом она приготовит Тимми ванну, почитает сказку…
Неужели Денни останется еще на одну ночь? Сегодня утром он не сказал ей «до свидания», но, надо признаться, она сама лишила его возможности сделать это.
Все еще сожалея о вчерашнем опрометчивом поступке, Эрин надеялась, что он уехал, чтобы присоединиться к Люку Хастингсу. Эти двое похожи на семейную пару, подумала она, притормаживая у поворота через шоссе на дорогу к ранчо. Люк и в самом деле провел с ее мужем больше времени, чем она сама за тринадцать лет, хотя Денни сказал бы, что это ее вина. Но, по-видимому, им было лучше вдвоем с Люком.
Возможно, при отсутствии секса в их взаимоотношениях она и Денни могли бы ужиться, хотя Эрин в этом сильно сомневалась.
Денни был романтиком до мозга костей, а она родилась прагматиком, как говорил Кен, или, во всяком случае, стала такой еще в раннем детстве. Эрин объясняла это тем, что в двухлетнем возрасте лишилась матери, а ее отец отнюдь не был образцом – он делал для дочери только то, что должен был делать, и ни на йоту больше. Эрин была уверена, что, став управляющим у Хенка Синклера, он с радостью доверил Мег растить и воспитывать его единственную дочь, пока она не станет совершеннолетней.
Эрин была счастлива, что Мег стала ей как бы приемной матерью, и каждую ночь благодарила Господа за то, что она всегда была рядом. Для Эрин не было секретом, что Мег обожала Тимми, и он почти заменил ей ее самого младшего сына.
Быстро доехав до ранчо, Эрин остановилась в подъездной аллее у почтового ящика, чтобы вытащить оттуда полученную корреспонденцию, и поехала дальше, на ходу просматривая счета и пустяковые рекламные листочки – привычка, от которой она никак не могла избавиться. В первые годы Денни присылал ей любовные письма, потом – почтовые открытки, потом только вырезки из «Спортивных новостей профессионального родео» с его фотографиями или статьями о нем, как бы желая сказать: «Видишь, я занимаюсь тем, чем хотел заниматься…» Потом – вообще ничего до самого рождения Тимми, а после этого стал присылать вещи для их сына.
Джип катил по дороге, поднимая за собой пыль, словно облако вокруг ее воспоминаний о вчерашнем вечере и Денни. Она должна была признать, что Денни поддерживал сына, не давал ему раскисать, и Тим почти не жаловался на свой гипс. Еще месяц, самое большее пять недель, сказал врач, и его кость срастется и будет как новая. Быть может, благодаря Тимми между ней и Денни наконец установится мир. С такими мыслями Эрин приближалась к ранчо и к дому, стоявшему в изгибе дороги напротив конюшни на невысоком, покрытом травой холме. Этот вытянутый белый двухэтажный каркасный дом с двумя террасами и двумя массивными красными кирпичными трубами на крыше выглядел очень надежным и был для Эрин ее землей обетованной.
Но то, что неожиданно увидела Эрин спустя минуту, заставило ее резко нажать на тормоза. Джип пронзительно взвизгнул и остановился, а она выскочила из машины и помчалась через двор к коралю – туда, где допустила глупую ошибку с Денни… где погиб Тревор.
Там на Кемосабе сидел Тимми в той самой соломенной ковбойской шляпе, которую ему купил Денни во время их путешествия и которую Эрин в конце концов запретила держать в доме. Ее сын весело смеялся.
– Денни! – закричала Эрин. – Дэниел Синклер!
Он обернулся, и улыбка застыла у него на лице.
– Привет, мама! – Тимми замахал шляпой – эта бравада была ему так же свойственна, как и его отцу.
При других обстоятельствах Эрин улыбнулась бы, но он знал, что мать запретила ему даже думать о том, чтобы забраться на Кемосабе, и не только потому, что у лошади повреждено сухожилие и сейчас, после трехмесячного лечения, которым занималась Эрин, она быстро шла на поправку.
– Слезай с этой лошади! Сейчас же!
Тимми занес ногу, пытаясь спрыгнуть; даже владея только одной рукой, он хотел немедленно выполнить ее приказание.
– Денни, помоги же ему! – Эрин чувствовала, как стучит у нее в горле пульс.
Денни молча стоял лицом к ней и спиной к Тимми, но, поняв тон Эрин, развернулся лицом к сыну, растерянно сидевшему на коне на высоте около полутора метров.
Эрин застыла, затаив дыхание, и ничего больше не говорила, пока Денни, обхватив Тима за талию, не снял его с лошади. Только когда Тимми оказался в безопасности на земле, она снова двинулась в направлении кораля и Денни, который замер, положив руки на плечи сына.
Кемосабе, который стоял как вкопанный возле мужчины и мальчика, повел ушами в сторону Эрин, когда она широко распахнула калитку. Очевидно, он ждал морковку, но не получив ее, повернул голову и попытался губами поймать Эрин за руку, но она только погладила пятнышко на морде лошади.
Эрин сердито смотрела в глаза Денни, а из кухни до нее доносился дразнящий аромат жареного цыпленка и тушеных томатов, смешанный с запахом лошадиной шкуры и навоза.
– Тимми, иди, пожалуйста, домой.
– Ты хочешь отругать папочку? – Он не сдвинулся с места, а только посмотрел на нее снизу вверх и просунул свою руку в руку Денни. – Мы просто…
– Сейчас ты должен помочь бабушке накрыть стол к обеду. – Она не сводила глаз с Денни, пока не услышала, как хлопнула калитка и по плотно утоптанной земле застучали ковбойские сапожки Тимми.
– Премного благодарен, – с обидой произнес Денни, – ты делаешь из меня идиота в глазах моего ребенка.
– Ты и есть идиот!
– Но, подожди…