Я могла бы поспорить. Чёрт, я спорила обо всем. Но муки в его голосе заставляли меня страдать. Мне нужно знать, что они делали с ним, с мамой, но я не могла выдержать его боли.
Откинувшись на дерево, я наклонила голову так, что теперь она лежала на его плече.
Я начала рассказывать ему о первом случае, когда я сделала что-то глупое, чтобы привлечь внимание отца.
— Прошло не слишком много времени после того, как отец стал задерживаться на работе в Деназен, и я ощущала себя своего рода забытой. — Я вздохнула и укусила свой бутерброд. — Он отдалился и охладел, иногда он был прямолинеен. Я не понимала. Некоторое время я думала, что дело во мне. Что я разочаровала его чем-то… Это была моя блестящая идея — скатиться вниз по лестнице в пластиковых санках, показать ему, насколько очевидно смелой я была, и это бы всё исправило. Мне было восемь, и закончилось всё поломанной правой рукой.
— Он подумал, что ты была смелой?
Я засмеялась.
— Он подумал много красочных эпитетов, но смелость не была одним из них.
Кайл играл с прядью моих волос. Он накручивал её на указательный палец, распутывал её, а затем снова накручивал.
— Так ты, должно быть, близка с ним?
— Я бы не сказала, что близка, «нормально» — более подходящее слово. Он ходил на работу, возвращался домой и спрашивал меня, чему я научилась в школе. Я делала домашнюю работу и смотрела с ним телевизор. — Я пожала плечами. — Нормальная фигня. Но всегда был этот… барьер… между нами.
Я вытащила кусок индейки из бутерброда и затолкала её в рот. Она была сухая и на вкус как резина. Переработанная. Совсем не настоящая.
— Как будто он держал дистанцию нарочно. Я привыкла думать, что это было потому, что я очень похожа на маму, но думаю, теперь я знаю, что это было не так… — Я вздохнула. — Когда я начала тусоваться с Алексом и его дружками, влипая во всё больше и больше проблем, я думала, что наверняка у него будет какая-нибудь реакция.
— А её не было?
Я откусила ещё индейки из бутерброда, но на этот раз, вместо того, чтобы её съесть, я её бросила на лужайку. Голубь сразу же спикировал на неё и утащил.
— Нет. Конечно, он вопил и кричал, но это всё было пустое. Можно сказать. Он на самом деле был не в теме. Будто делал это, потому что этого все ожидали.
Кайл обдумывал это с минуту, а затем нахмурился.
— Давай больше не будем говорить о нем. Расскажи что-нибудь ещё. Секрет, который никто не знает.
Секрет, который никто не знает. У меня был один, и он менял правила игры, но со времён Алекса доверие не приходило так легко. Хотя с Кайлом мысль о том, чтобы разделить самую глубокую и самую тёмную часть себя, казалась захватывающей и не ужасающей.
Но я всё ещё не смогла бы подобрать слова. Не сейчас, в любом случае. Я перестала разбирать свой сэндвич и передвинула руку Кайла себе на колени. Перевернув её, я вытягивала травинки из земли одну за другой и наблюдала, как они расщепляются на его ладони. Остатки застывали на несколько секунд, а затем развевались ветром. Каждые несколько кусочков я останавливалась и вырисовывала круги по его ладони.
Спустя немного времени Кайл прочистил горло.
— Школа. Расскажи мне про школу.
Я моргнула.
— Ты серьёзно?
— Сью обычно мне рассказывала о месте, где люди моего возраста собирались, чтобы учиться. Это всегда меня зачаровывало. — Он улыбнулся. — Что было твоим любимым?
Я криво усмехнулась.
— Ну, это занятие называлось «остаться после уроков»…
— Мне он не нравится, — сказал Кайл, когда мы уселись на траву на лужайке позади заведения Руди, ожидая Алекса. — Мне не нравится, как он на тебя смотрит.
— Да? Ну, я тоже не являюсь его фанаткой, но он может быть способен помочь нам. Доверься мне, если я могу вытерпеть находиться с ним в одной комнате некоторое время, то и ты сможешь.
— Расскажи, почему он тебе не нравится.
— Это в прошлом.
Я пожала плечами и хотела шлёпнуть себя за сжимающее чувство, грызущее меня изнутри.
Кайл смотрел на меня. Как будто он видел сквозь меня. Заглядывал сквозь всю фигню прямо в мою голову. В моё сердце.
Он начал подниматься, но я его остановила.
— Мы встречались. Он изменил мне.
— Встречались, — повторил он. — Типа тусовались, да? Он заставлял тебя чувствовать себя особенной?
В такие моменты, как этот, мне трудно было смотреть на Кайла, как на кого-то опасного и способного на убийство. Он таким был, я могла увидеть это иногда в его глазах, но он был настолько больше этого. Кем-то невинным.
— Время от времени, да, он заставлял меня чувствовать себя особенной. Но однажды перестал.
Кайл выглядел смущённым.
— Тогда почему ты не дала мне коснуться его? Он сделал что-то неправильно, не так ли? Он сделал тебе больно?
Я была последним человеком, который должен объяснять кому-либо, что такое правильно и неправильно.
— Он причинил мне боль, но люди иногда делают больно друг другу. Это часть жизни.
Кайл кивнул в подтверждении.
— А когда они делают плохие вещи, они должны быть наказаны.
Я застонала.
— То, чему они учили тебя в Деназене, было неверно, Кайл. В мире много уровней неправильного. Так много различных уровней.
— Зачем?
— Зачем? Что зачем?
— Зачем делать это так запутанно? Есть правильно и неправильно. Зачем нужны разные… уровни?
Голова начинала кружиться.
— Потому что это так. Ты же не приравняешь убийцу и вора в магазине. Ты не осудишь мошенника на то же наказание, как, скажем, насильника. Некоторое неправильное хуже остального.
— Это не имеет смысла, — прошипел он, сжав кулаки. — Неправильное есть неправильное. Ты соблюдаешь правила или будешь наказан. Зачем нужно всё так запутывать?
— Потому что это сложнее.
— Снова это слово. Сложно. Ты слишком часто его используешь.
Я смотрела ему прямо в глаза.
— Убивать людей неправильно. Не тебе или Деназену решать, кто живёт, а кто умирает.
— Кому тогда решать?
Я пожала плечами.
— Правительству и законодателям, но смысл в том, чтобы редко наказанием преступникам была смерть.
Он казался удивлённым.
— Тогда как их наказывают?
— Преступники предстают перед судом, и судья с присяжными слушают дело. Если они виновны, их заключают в тюрьму.
— Заключают в тюрьму?
— Ну, знаешь, запирают.
Понимание проскользнуло по его лицу, за ним последовало что-то ещё, что-то похожее на печаль.
— Теперь я понимаю.
Я чувствовала, что он понял всё ещё не до конца, но у меня не было времени это проверить, потому что пришёл Алекс. Он приближался с другой стороны лужайки, раскачивая руками по бокам. Его глаза прыгали от Кайла ко мне, губы свернулись в злую усмешку.