Решаю написать сообщение братишке. Просто, чтобы не переживал.
"Сашуль, у меня все хорошо. Я обязательно позвоню, как буду в Америке. Люблю тебя!"
Он тут же отвечает. Фотку присылает вместе со своей собакой Бульдозером, которую четыре года назад подарил ему Рустам. Они в парке. Саша на роликах. Буль рядом с ним довольный и толстый. Подпись "Без тебя не так весело, систер. Ждем твоего возвращения!"
Прикусываю губу и снова плачу. Я и не смогу с ними пока веселиться. Не знаю, сколько еще не смогу.
Пересылаю фото брата Рустаму.
Он отвечает через пять минут. "Навестим их, когда вернемся, обязательно".
Проходит еще несколько часов. Без мужа есть я отказываюсь. С ним ела, потому что он вынудил, а пока его нет, мне все еще не хочется. Пару раз я пытаюсь выйти в коридор и пройтись, но тут же захожу обратно в палату. В этом отделении лежат не только женщины, пережившие выкидыш, но и те, кому беременность сохранили. Я завидую им до жжения в груди. У них малыши будут, а у меня нет. Пусть им страшно, но не так больно и жутко как мне.
Дождь за окном становится сильнее, усугубляя мое подавленное состоянее. Плохая погода - это закономерность. Сегодня просто не может светить солнце. Не имеет права.
Рустама все еще нет. Я начинаю злиться из-за этого. Где он и почему так долго не приходит? Снова набираю мужу, но он не отвечает, из-за чего я злюсь и тревожусь втройне больше. Когда он все-таки презванивает, я сижу на постели, обхватив себя руками, и качаюсь из стороны в сторону, чтобы унять внутреннюю дрожь.
- Почему тебя до сих пор нет? - почти рявкую в трубку.
- Я сейчас приеду, малыш. Надо было Амилию перевезти из дома Карима к нам в квартиру. Ну и еды купить домой. Тебе еще что-нибудь привезти в больницу?
Понятия не имею, почему так бешусь. Он же ничего такого не сказал. Ну отвез дочь домой. Заехал в магазин за едой. Но как же это раздражает. Я тут его жду сижу, вся издергалась!
- Ничего мне не надо, кроме тебя. Приезжай быстрее, пожалуйста!
- Уже в пути. Ты ела?
- Нет, не ела! Я тебя ждала!
Рустам замолкает. На фоне абсолютной тишины я отчетливо слышу свое тяжелое учащенное дыхание.
- Хорошо, приеду и прослежу, чтобы ты поела. Отдыхай пока.
19 глава
Рустам
Следующие несколько дней проходят словно по одному и тому же сценарию. Утром я с Амилией, затем еду к Яне, иногда мы говорим, иногда просто молчим. Я слежу за тем, чтобы она нормально ела, что довольно трудно сделать, потому что на целый день с женой оставаться не могу. Вечером я опять с Амилией.
Работу пока возлагаю на доверенных лиц.
Эмоциональное состояние Яны довольно нестабильное. Она то впадает в уныние, то психует, выливает свой гнев, боль и обиду на меня. Причем реагирует чрезмерно импульсивно на любую мелочь. Я воспринимаю это нормально, потому что знаю, чем вызвано подобное поведение. От собственной боли жену стараюсь оградить. Никогда бы не подумал, что это будет настолько тяжело. Я же привык скрывать от людей лишнее, не показывать чувства и эмоции. Но сейчас их слишком много, и они мне мешают. Голова раскалывается, когда вечером я возвращаюсь домой из больницы.
Долго курю, выйдя на балкон. Внутрь захожу лишь когда дочь зовет меня.
"Пап, идем, а? Холодно же. Хватит курить..."
Ами я перевез в квартиру, наказав Валерию следить за ней, хоть она и пообещала больше не сбегать. Не хочу рисковать снова.
Дочь все эти дни ведет себя как мышка. Буквально на цыпочках ходит вокруг меня, и взгляд все время виноватый. Каждый вечер спрашивает про Яну. Она не стала настаивать на поездке в больницу вместе со мной, когда я объяснил, что Яна пока не в очень хорошем состоянии. И все же мне прекрасно видно, как Ами переживает.
Да и я, блять, тоже переживаю. Билеты на самолет в Америку я уже забронировал. После выписки Яны здесь нам нужно будет провести еще пару дней. Как все пройдет, я не представляю. Если жена так рычит на меня, боюсь, и на Амилию будет. Мне хочется защитить их обеих, но как это сделать без перевеса в одну сторону, я пока понять не могу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Вечером звонит Карим и сообщает, что Северова перехватили при попытке вылететь из России. И прежде чем сдать этого сучонка властям, я собираюсь от души постучать кулаками по его морде и кишкам.
Придется слегка задержаться с поездкой к Яне.
Рассказывать жене, что еду пи**дить Северова, я не хочу, поэтому просто говорю, что буду сегодня позже.
- Почему? - она сразу начинает паниковать и нервничать. Даже по телефону чувствуется ее напряжение. - Что-то не так? Амилия опять устраивает сцены? Она не хочет, чтобы ты ко мне приезжал?
- Что за глупости, малыш? Ничего такого Амилия не хочет, - перевожу взгляд на дочь, которая режет овощи за кухонным столом. - У меня кое-какие дела. Это с работой связано. Ами здесь ни при чем.
- Ты ведь это не специально говоришь, чтобы меня успокоить?
Конечно, я говорю это, чтобы ее успокоить. Во всяком случае то, что моя отлучка связана с работой, а не с Северовым. Но насчет Амилии я не лгу. Она действительно ведет себя хорошо. Замкнуто немного и слишком старается - думаю, это результат чувства вины, с которым дочь сейчас борется. Из одной крайности ударились в другую. Ну во всяком случае нет больше бессмысленных и раздражающих психов и топаний ногами. Она пытается измениться.
- Малыш, Ами ничего плохого нам не желает. Она все поняла и очень сожалеет относительно своего поведения. Мы же уже говорили об этом. Не придумывай всякое. Я скоро приеду.
Не уверен, что сумел успокоить Яну, но деваться некуда. Я бы, конечно, предпочел сейчас быть с женой, а не ехать бить ебало этому ублюдку, но спустить ему все так просто не могу, да и мне нужно куда-то деть гнев и напряжение, поэтому через час я уже въезжаю в цех к парням, которые удерживают Северова специально к моему приезду.
Сердце бешено шарахает по ребрам, когда я выхожу из машины и направляюсь к железным воротам. Вот я и выплесну все чувства и эмоции, что накопились внутри за эти несколько дней. Вспоминаю заплаканное лицо жены, ее громкие рыдания, испуганное лицо дочери, и тяну дверь на себя...
Через полчаса выхожу из цеха и закуриваю сигарету. Рубашка вся в брызгах крови, костяшки разбиты. Надо будет заехать домой и переодеться, иначе у Яны истерика случится, когда она меня увидит. Надеюсь, Амилия будет у себя в комнате, потому что не хочется, чтобы и дочь лицезрела своего отца в таком виде.
Чувствую легкое успокоение после того, как разбил мудаку морду, но основной багаж боли никуда не исчезает. В первую очередь потому, что я прекрасно осознаю - основная вина за произошедшее с Яной все же лежит на мне самом.
*********
- Пап? Что с тобой случилось? - перепуганный голос дочери звучит позади меня, когда я отмываю руки от крови в раковине на кухне.
Надежды не оправдались. Амилия не спит. И хоть она была в своей комнате, вышла, очевидно, услышав хлопок входной двери.
Я поворачиваюсь к ней лицом, схватив полотенце с крючка. Она стоит совсем близко, в одной пижаме и босиком. Взгляд ее направлен на мою испачканную кровью рубашку, которую я снял и бросил на пол рядом.
- Со мной все хорошо, детка. Не волнуйся и возвращайся в постель.
- Как это все хорошо?! Ты же... в крови! Что случилось? Тебя кто-то ранил?!
Она подбегает ко мне и начинает лихорадочно осматривать мое тело на предмет ранений. И, конечно же, ничего не находит. Я осторожно сжимаю плечи дочери и заставляю посмотреть мне в глаза, слегка встряхнув.
- Честно, детка, ничего не случилось. Твоему отцу просто надо было... поколотить морды в... боксерском клубе. Вот и все. Чтобы чуть-чуть расслабиться. Ничего страшного. Иногда мужчинам не хватает слива лишнего адреналина, - придумываю на ходу. Не буду же я рассказывать дочке, что бил еб*ало мудаку, который их похитил.
- Ага. Дурочкой меня считаешь?! - поджимает трясущиеся губы Ами. - Что вы меня все так недооцениваете? Я же не маленькая, забыл?! Ты... куда-то ездил, это связано с нашим похищением, да?