Готовый на все ради ее согласия на брак, влюбленный король вернул той, кого надеялся вскоре назвать «своей Бретонкой», города Нант и Фужер. Этот жест бесконечно растрогал Анну.
С каждым днем любовь его становилась все сильней, и постепенно он забросил государственные дела, проводя почти все время в отеле д'Этамп, где поселилась Анна. Весь Париж сразу начал об этом судачить. Когда же народ, помимо сплетен, стал еще и песенки распевать, молодая женщина, гораздо более дальновидная, чем Людовик XII, поняла, что столь откровенная привязанность короля может навсегда скомпрометировать тот союз, о котором она, как и он, втайне мечтала. И тогда Анна решила покинуть Париж и поселиться в Нанте до тех пор, пока папа не аннулирует королевский брак.
Однажды утром, когда Людовик, как обычно, явился, чтобы шепнуть ей на ухо несколько нежных слов, она объявила ему свое решение. Людовик впал в отчаяние. Припав к ее ногам, он снова и снова спрашивал, станет ли она его женой, когда он получит развод. На этот раз Анна дала согласие. И тогда, проявив неожиданную педантичность, он приказал составить «два подробнейших акта, в одном из которых утверждалось, что их „брак состоится сразу же после расторжения принудительного союза Людовика и Жанны Французской“, а в другом, что „Людовик покинет все города Бретани, за исключением Нанта и Фужера, которые он оставит за собой в качестве залога“. Если через год его брак не будет расторгнут, Анне возвращается свобода и два ее города <Дон Морис. История Бретани. Документальные свидетельства, ч. III.>.
Через несколько дней молодая женщина, приказав созвать в Реине Штаты, покинула Париж в сопровождении знатных французских и бретонских сеньоров.
28 сентября она прибыла в Нант и там с нетерпением ждала курьера с известием о том, что папа позволяет ей выйти замуж за человека, которого она любила с двенадцати лет.
* * *
Людовик XII ждал ответа из Рима без малейшего беспокойства. Он знал, что Александр Борджиа — папа не совсем обычный, и от него можно добиться чего угодно, стоит только потрафить его похотливости или алчности.
— Если он откажется аннулировать мой брак, — говорил король, — я предложу ему денег, а если и этого будет недостаточно, пошлю ему нескольких туреньских красоток для пополнения его балетной труппы.
У папы действительно был свой балет, участницы которого действовали весьма возбуждающе и служили ему лекарством от хандры. Вечерами, когда он испытывал какую-то пустоту в душе, а фаворитке Джулии Фарнезе не удавалось зажечь огонь в потухшем взоре его высокопреосвященства, он выражал желание взглянуть на танцы в исполнении очень юных и в высшей степени легко одетых созданий.
Судя по всему, зрелище это приносило ему глубокое удовлетворение. Однако подобные развлечения не были во вкусе тех, кто его окружал, а некоторые кардиналы находили даже, что папа чересчур пренебрегает литургией ради девиц.
Так что Людовик XII, отправляя в Рим несколько наиболее симпатичных молодых особ, расцветших при его дворе, нисколько не сомневался, что добьется желаемого.
И вот однажды утром он получил папскую буллу, содержащую имена судей, которым надлежало вынести решение относительно действительности его союза с Жанной Французской. В булле говорилось, что Людовик Амбуазский, епископ Альбийский, кардинал Люксембургский, епископ Майский и Фернан Септенсис, епископ Сеутский, папский нунций должны, в свою очередь, назвать свидетелей: церковных служителей, врачей, слуг, матрон и прочих с единственной целью установить — был или не был брак действительным.» Однако папа при этом не поставил никакого условия, что несказанно удивило Людовика XII.
<Из письма Агостине Веспуччи, посланного им Макиавелли, мы узнаем, что подобные сцены откровенного бесстыдства были в те времена чуть ли не повседневными.>
* * *
Процесс, который тут же и открыли, происходил в церкви Св. Гатьена Турского. Королева явилась на него в трауре, в сопровождении дамы из свиты и своего духовника.
Людовик Амбуазский зачитал мотивы, по которым король требует аннулировать его брак. Этих мотивов было четыре: четвертая степень родства; духовное родство в силу того, что Людовик XI был его крестным отцом; женитьба его на Жанне по принуждению; невозможность исполнять супружеские обязанности.
Потом была допрошена несчастная королева, на которой буквально лица не было и которая из последних сил старалась сохранить достоинство в присутствии важных духовных лиц, друзей короля, готовых на все, чтобы разъединить ее с мужем. Голосом тихим, но твердым она отвергла все выставленные Людовиком причины.
— Ваш союз не может считаться действительным, учитывая, что вы и ваш муж находитесь в родстве четвертой степени.
— Папа Сикст IV дал нам свое согласие на этот брак, — ответила она.
— Король Людовик XI принудил нашего короля, а тогда герцога Орлеанского, жениться на вас, — сурово возразил один аббат.
Она вздрогнула, точно от пощечины.
— Я не столь низкого происхождения, чтобы искать мне мужа подобным образом. К тому же мы женаты с 1476 года. Странно, что король, мой господин, только теперь обнаружил недовольство фактом, случившимся двадцать два года назад.
— Вы признаете, — спросил ее кардинал Люксембургский, — что плохо сложены?
— Я знаю только, что некрасива и лицом, и телом не больше, чем многие другие женщины.
— Вы должны были знать, что не годитесь для брака.
— Я так не думаю. Я нахожу, что гожусь для брака точно так же, как жена моего шталмейстера Жоржа, которая, несмотря на свое полное уродство, рожает ему прекрасных детей.
На протяжении нескольких часов трое судей мучили ее унизительными и грубыми вопросами. Наконец дошли до последнего аргумента Людовика XII.
— Обращался ли король с вами как с женой?
Жанна покраснела.
— Да!
После такого ответа судьи сочли необходимым углубиться в такие интимные подробности, что королева, крайне смущенная, отвечала на вопросы. Опустив голову, словно была в чем-то виновата.
— Не можете ли вы нам сказать, где все это происходило?
Ставшая мишенью для издевок этого безжалостного сборища зубоскалов, Жанна едва не потеряла сознание, услышав такой вопрос.
— Вы не можете ответить?
Ах, если бы она могла ответить, несчастная маленькая калека, потому что память хранила в мельчайших подробностях все, что касалось ее интимной жизни с королем. Подняв голову, она едва слышным голосом перечислила все места, где Людовик был с ней нежен, а также количество имевших место «контактов».
— Шесть раз в Линьере, дважды в Люзиньяне, три раза в Орлеане, один раз в Нанте, четыре — в Амбуазе, — прошептала она.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});