«Велит? — говорил Королевский Михаил. — Разве тот, кто принадлежит к челяди, может что-нибудь велеть Его Королевскому Высочеству Кронпринцу Беовульфу Исландскому?»
«Латно, латно», — говорил во сне Старшой.
«Нет, — упрямо продолжал Королевский Михаил, — покорнейше просит — вот что делает челядь».
«У Нее такие глаза…» — говорил Старшой.
«Глаза, буза», — сказал Королевский Михаил.
«ТА ЧТО ТЫ ПОНИМАЕШЬ Ф ГЛАЗАХ, — закричал во сне Старшой. — ТЫ, У КОТОРОГО ГЛУПЫЕ ЧЕРНЫЕ ПУГОФИЦЫ ФМЕСТО ГЛАЗ. А САМ НАПИТ ГЛУПОЙ ОПИЛКОЙ».
«Да, — сказал Королевский Михаил с большой обидой в голосе. — Можно быть из опилков, но с гордым сердцем».
«НЕЕЕЕТ! — закричал Старшой. — Я ЕГО ОСКОРПИЛ. ИЗ-ЗА ТОГО, ЧТО НЕТ ФУЛКАНА!»
Он проснулся от собственного крика.
На него смотрели Глаза.
За работу, — сказал голос. — Тогда я сделаю тебя Королем, и ты дашь мне клюююююч.
— СПЕРФА ФУЛКАН, — завопил Старшой, прижимая Михаила к груди.
Спатеньки, спатеньки, — сказал голос. — Бай, бай.
Храп.
11
Весело гудя, микроавтобус поднимался в горы. За рулем сидел Пит Фраер.
— Вау! — закричали дети Доллары. Дорвавшись до свободы, они на радостях сменили себе имена на Хорко, Йорко и Песета. — Что это?
— Дерево, — сказала Примула.
Микроавтобус ехал по широкой плоской долине, поросшей желтоватыми травами, из-под которых проглядывала красноватая почва. В небе клубились грозовые тучи. В голубых просветах между ними плавали черные точки.
— Грифы, — сказала Маргаритка.
Дерево стояло посредине долины. Огромное, темное, всё в каких-то комьях. Когда автобус подъехал поближе, комья на ветвях расправили крылья и, тяжело хлопая ими, поднялись в воздух.
— «Арбла дел Морто». Означает: «Арбол дель Муэрто», то есть «Дерево Мертвых», — пояснила Примула, главным образом, читатель, для твоего сведения.
Дети на глазах теряли недавно обретенную уверенность и стали похныкивать.
— Смотрите! — крикнула Примула. — Кассиан идет!
И в самом деле, из-под дерева навстречу им вышел маленький, темноволосый, перемазанный смазкой человек — их брат.
— Привет, — сказал он сестрам. — Поесть есть?
— Ну, разумеется, — сказала Примула.
Обед был превосходный, с пирожками четырех видов (с вырезкой, с вырезкой и почками, с курицей и с овощами) и множеством экзотических салатов, включая греческий.
— Уф! — сказал Пит Фраер, вытирая губы. — Итак, блюдечки, что теперь?
— Работаем с картой, — сказал Кассиан и расстелил на пыльной земле изрядно замусоленную бумажку. — Здесь Лагерь детей. С другой стороны гор — Концлагерь родителей. А здесь вот Нянин Дол, то есть долина коттеджей, которые стерегут бежевую дверь. Ну что, везу вас сперва к детям?
— Ничего подобного, — сказал Пит Фраер. — Я везу.
— Допустим, — сказал Кассиан.
Они пустились в путь.
* * *
Лагерь Пропавших Детей Нянягуа был шедевром маскировки. Дома выглядели как кучи камней, чем они на самом деле и были. Лавки выглядели как поваленные деревья, чем они на самом деле и были. Пропавшие Дети повылазили из своих нор и затянули приветственную песню:
Здравствуй, милая Маргаритка,Для тебя эту песню поем.Здравствуй, Примула и твоя еда.До свидания, бурчание в пузе.Здравствуй, добрая Няня Пит,Мы скучали по твоим стишкам.Я сладкий сушеный,Что?Сушеный урюк.Друг.
— Неплохо, — слегка покраснев, сказал Пит Фраер. Превращение было удивительное. Пропавшие Дети совсем не выглядели пропавшими. Куда только делся их пришибленный вид?! Лица загорели, глаза блестели, пахло от них не сильно, и пели они почти что в лад. В общем, похоже было, что они Готовы На Всё.
— Поздравляю, — с легким книксеном сказала Маргаритка их вождю Эль Гусано.
— К нам вернулось мужество, — ответил Эль Гусано с чересчур уж широкой улыбкой. — Хотя мы и до этого были отважными. А теперь, когда вы с нами, мы пойдем в Наступление.
— В наступление?
— Мы восстанем и освободим матерей и отцов из Концлагеря.
— В самом деле? — сказала Маргаритка. — И когда же?
— Сию же минуту! — воскликнул Эль Гусано, сверкая глазами, как фарами. — В атаку!
— Это что?.. — начала Маргаритка.
— Мы Пропавшие Дети Нянягуа. Кто устоит против нас?
Из-под полей своего коричневого котелка Маргаритка окинула взглядом Пропавших Детей и подумала, что устоять против них будет не так уж и трудно. Она посмотрела на Примулу, та — на нее. Потом они обменялись взглядами с Кассианом и Питом. Каждый взгляд сопровождался легким покачиванием головы. Всем было понятно, о чём думают остальные.
У Пропавших Детей — никаких шансов.
— Это будет катастрофа, — шепнула Маргаритка.
— Так скажи им, — шепнул Пит Фраер.
— Сам скажи, — шепнула Примула.
— Я скажу, раз вы не хотите, — сказал Кассиан, не снисходя до шепота, потому что считал шепот признаком умственной неполноценности. Он выступил вперед и крикнул: — Слушайте! Фронтальная атака не годится. Ваша единственная надежда — в скрытности и военной хитрости!
Но его не слушали — жидкими голосками Пропавшие Дети Нянягуа увлеченно исполняли боевую песню.
Наконец песня закончилась.
— Стойте! — крикнул Кассиан.
— ВПЕРЕД! — крикнул Эль Гусано. — ЗА МНОЙ, К ПОБЕДЕ!
Дети повалили за ним, издавая примерно такие звуки, какие издает стадо овец, решивших перестать быть травоядными. Последним за холмом исчез кто-то менее загорелый и менее резвый, чем все остальные. Вид у него был хмурый, фигура пухлая, и он что-то говорил в мобильный телефон. Это был Эль Кок.
— Ненадежная личность, — заметил Кассиан.
Маргаритка вздохнула. Всё вдруг пошло не так, как надо, и она не смогла этому помешать.
— Идем, — сказала она, угрюмо покорившись неизбежному. — Поднимемся на гору и посмотрим оттуда.
Крошки со своими воспитанниками полезли в гору.
Мир внизу развернулся перед ними, как карта. Вдали раскинулось море. В бухте белел крохотный «Клептоман». К берегу прижимался город Сьюдад-Ольвидада. В долине слева, над Арбол дель Муэрто, тучей висели грифы. В долине справа…
— Ого, — сказал Пит Фраер.
В долине справа квадратный участок земли был обнесен колючей проволокой. Внутри стояло много хижин. По углам ограды — вышки, суд я по виду, сторожевые. С одной стороны изгороди, посредине, темнело замысловатое строение, очень похожее на укрепленные ворота.
К этим воротам бежала маленькая толпа муравьев.
— Ох, — огорченно вздохнула Примула.
Нам с тобой, читатель, понятно, что никакие это были не муравьи. Это были Пропавшие Дети Нянягуа. Сквозь жаркие вздохи горных трав слышалось тоненькое блеяние.
— Беда, — сказала Маргаритка.
Это блеяние было боевым кличем Пропавших Детей Нянягуа. Пропавшие Дети атаковали укрепленный лагерь, где содержались их родители. Вооружение детей составляли бамбуковые копья, игрушечные луки и пустотелые дубинки из легкого пластика.
— Видеть этого не могу, — сказал Кассиан.
Тем не менее они наблюдали. И, наблюдая, всё шире и шире раскрывали рты.
Дети подбежали к воротам. Вот сейчас они бросятся на колючую проволоку, исцарапаются и порвут в клочья одежду.
Однако этого не произошло.
А произошло вот что: ворота открылись и впустили Пропавших Детей на территорию лагеря. И закрылись за последним.
И всё.
— Попались, — хмуро констатировал Пит Фраер. — Все до одного человека.
— Ребенка, — поправила его Маргаритка. — Как будто там ждали атаки…
Но говорила она рассеянно, потому что наблюдала за происходящим внутри.
Пропавших Детей окружили охранники под командованием двух Нянь. Из хижин высыпали взрослые люди. Наверное, родители. Все со всеми обнимались: типа, добро пожаловать за колючую проволоку.
Один ребенок стоял особняком. Он был пухлый и на нём был фартук, перепачканный подливкой.
— Эль Кок, — сказала Маргаритка.
К пухлому подошли двое охранников и тепло поздоровались с ним за руку. Потом отвели его в длинную хижину с дымоходом.
— Он их заложил, — сказал Пит Фраер. — Кошмар!
Дверь хижины закрылась.
— Гнусный предатель! — сказал Кассиан.
— И повар паршивый, — сказала Примула. В ее устах это прозвучало страшным оскорблением.
— Хм, — промолвила Маргаритка, постукивая красным ногтем по белому, хорошо ухоженному зубу. Она, как всегда, думала.
Эль Кок в самом деле оказался гнусным предателем. Но тот, кто может заманить друзей в тюрьму, в один прекрасный день может заманить туда и врагов.