Читать интересную книгу День рождения - Лидия Некрасова

Мака не могла вытянуть ноги на сундучке. Он был коротким. Но на нем Мака чувствовала себя дома. Это был ее сундучок. В нем лежало Макино платье, синее в белую горошинку. Оно уже не налезало на Маку. Но его шила мама… В сундучке лежало все то, что принадлежало Маке. На сундучке жила сама Мака.

— Маша, — вдруг иногда уже поздно вечером сонным голосом говорила Полина Васильевна, — сбегай в лавочку.

И Мака должна была снова вскакивать и бежать, натянув шубку, по темной улице, по снегу, по морозу.

Лавка была на другой улице. Каждый раз днем, идя за покупками, Мака проходила мимо углового дома с палисадником. Снег на дорожках там всегда был расчищен. На круглых клумбах, запушенных снегом, росли аккуратные елочки. Днем между клумбами гуляли аккуратные девочки. У них были розовые щеки и толстые косички. Девочки не смотрели на улицу. Они поочередно возили друг друга на санках.

Как-то раз Мака несла в одной руке бидон с керосином, в другой руке — кошелку с покупками. Бидон был тяжелый. Мака поставила его на тротуар и подышала на замерзшую руку. Она остановилась как раз около красивого палисадника. Девочки стояли на дорожке. Они, наверное, только что пришли из школы. В руках у них были книги, стянутые ремешками. Они увидели Маку.

— Кухарка, — сказала старшая девочка, показала на Маку варежкой и засмеялась.

— Кухарка, — повторила младшая и побежала по дорожке.

Вечером пришел Семен Епифанович. Мака кончала мыть посуду.

— Ну хорошо, Полина Васильевна, — сказал Семен Епифанович. — Ну хорошо. Кажется, девочка выучилась мыть посуду. Но она должна выучиться еще чему-нибудь… Девочке нужно ходить в школу. Все дети теперь ходят в школу.

Полина Васильевна зевнула и вытащила шпильки из прически. Тяжелая коса шлепнулась ей на спину.

— Успеется, — сказала она, — пускай мне помогает.

Семен Епифанович вдруг покраснел и выпрямился.

— Слушайте, умница, — тихо сказал он. — Вы на деньги этой девочки открыли столовую. И совсем забыли, что должны ей дать образование. Вы забыли, что теперь советская власть. Если вы не хотите делать то, что нужно для девочки — это сделает советская власть. Советская власть никого не забывает.

Он хлопнул дверью и ушел. Полина Васильевна посмотрела на Маку прищуренными глазами.

— Ты разве хочешь учиться? — медленно спросила она.

Мака вспомнила девочек в палисаднике. «Кухарка», — сказали они.

— Я хочу учиться. Я хочу ходить в школу, — прошептала Мака, прижимая к груди мокрую тарелку.

Глава XXXIV. «Ленин так распорядился…»

Полина Васильевна ушла за покупками. Мака растапливала печку. На дворе было сыро. Ветер задувал дым обратно в трубу, и дрова не разгорались. Мака перепачкала руки сажей и золой, вытаскивая и снова подкладывая дрова. Дым щипал ей глаза. Мака терла глаза руками и снова зажигала непослушные лучинки.

Кто-то постучал в дверь. Мака, так и держа в руке обуглившиеся щепочки, открыла.

За дверью стояла незнакомая женщина. Она прятала подбородок в меховой воротник. Серая вязаная шапочка сидела у нее на голове. Увидав Маку, женщина улыбнулась. Так хорошо и весело улыбнулась, как давно уже никто не улыбался Маке. Мака почему-то смутилась. Свободной рукой она поспешила пригладить волосы и смахнуть сажу с лица, но женщина громко засмеялась.

— Ты не вытирайся рукой, — сказала женщина, смеясь. — Смотри, какая у тебя лапа черная!

Мака посмотрела на свою руку и тоже засмеялась. Женщина вошла в кухню, осмотрелась.

— Не разгорается? — сказала она. — Ну-ка, давай я попробую.

Может быть, ветер подул в другую сторону, может быть, щепочки высохли, но только огонь весело побежал по лучинкам, по дровам, дрова весело затрещали и загорелись.

— Ну вот, — сказала женщина. — А где твоя мама?..

Когда Полина Васильевна вернулась домой, Мака уже знала, что женщину зовут Вера Николаевна и что она учительница из той школы, в которой должна учиться Мака. А Вера Николаевна знала о Маке все то, что знала о себе сама Мака. Вера Николаевна встала с Макиного сундучка и подошла к Полине Васильевне.

— Здравствуйте, — сказала она. Глаза у нее стали строгими, и голос был уже совсем не такой, каким она разговаривала с Макой. — Когда же ваша девочка придет в школу?

Полина Васильевна удивилась.

— А почему вы думаете, что она вообще придет в школу? — сердито спросила она.

— Я не думаю, а уверена. — Вера Николаевна чуть-чуть нагнула голову. — Вы, вероятно, просто не знаете, что было постановление Советского правительства о всеобщем обязательном и бесплатном обучении. Ленин так распорядился. Все дети уже ходят в школу. Но в моем классе есть еще одно свободное местечко…

Вера Николаевна повернулась к Маке.

— Ну, девочка. Я жду тебя в понедельник. В школе тебе дадут книги, тетрадки, карандаши — все что нужно. И завтрак, — прибавила она, улыбаясь. — Ты, наверное, мало гуляешь? У тебя щеки совсем белые.

Полина Васильевна фыркнула.

— До свиданья, — сказала Вера Николаевна. — Не опаздывай, девочка. Приходи к девяти часам.

Вера Николаевна сама открыла дверь. Мака побежала ее проводить.

Полина Васильевна, нахмурив брови, стояла посередине комнаты.

— Ну что же, — сквозь зубы сказала она, когда Мака вернулась в комнату. — Придется тебе вставать еще раньше. Ты до школы должна будешь сходить и в булочную и в лавку за керосином. И наколоть щепок. А после школы будешь мыть посуду. Не знаю, когда ты будешь гулять. Не знаю, когда это у тебя щеки станут розовыми.

Полина Васильевна прикусила губу.

Никогда Мака еще так весело не бежала по темной лестнице, с такой радостью не тащила бидон с керосином. Она все купила, сбегала в лавку, все прибрала, отдала Полине Васильевне всю сдачу, потом надела платье, чулки и башмаки, которые ей оставил Сергей Прокофьевич. Платье было старенькое, длинное, его пришлось укоротить немножко. Ботинки тоже были ношеные, великоватые, но зато кожаные. А чулки были совсем новые и теплые.

Весенний ветер дул на лужи, гнал облака по серому небу. Мака шла в своих больших ботинках, старательно перепрыгивая все лужи, стараясь не забрызгать чулки. По улице бежали мальчики и девочки с книгами, завязанными веревочками, стянутыми ремешками, с сумками. Они шли в школу, и Мака шла сегодня вместе со всеми. Но у Маки еще не было книг.

Высокий дом школы стоял во дворе. По дорожке между почерневшими кучами снега, как муравьи, бежали школьники. Одни еще бежали по улице, другие — по школьному двору, третьи раздевались в раздевалке, четвертые поднимались по лестнице. А Мака уже стояла в классе.

Большая доска висела на стене. И почему-то здесь эта доска не была такой страшной, как в приюте. Все в классе было веселым. И светлые большие окна, и белая дверь, и шкаф с книгами, и удобные парты… И большая круглая печка, дышащая теплом. Мака пришла раньше всех, и ей хотелось, чтобы Вера Николаевна увидела ее. Но Вера Николаевна не приходила, а по лестнице поднимался веселый шум, веселый топот, веселый смех…

Дверь открылась, и в класс вбежал мальчик в очках. Он поскользнулся на полу и чуть не налетел на Маку.

— Новенькая? — спросил он.

— Да, — сказала Мака.

— Ну, садись вот здесь. Тут свободное место, — показал он Маке на первую парту. — Здесь сидит один рыжик. Будешь сидеть с ним, — и мальчик выбежал куда-то.

Мака села за парту. Прямо перед ней висела доска. Чернильница была наполнена лиловыми чернилами. Сидеть было удобно. Все было хорошо.

В класс вбегали мальчики и девочки. Они клали в парты книги и тетради и опять бежали в коридор. Макин сосед, рыжик, не пришел еще.

«Что это за рыжик?» — думала Мака.

И вот, заглушая смех и крик, зазвенел звонок. В класс один за другим, один за другим бежали мальчики и девочки.

— Новенькая! Новенькая! — кричали они и рассматривали Маку.

В класс вошла Вера Николаевна. Все сели на места и замолчали. Вера Николаевна была в синем халате с белым воротничком. Две темные косы лежали у нее кругом головы. Она увидала Маку и улыбнулась ей.

— Здравствуй, девочка. Молодец, что не опоздала, — сказала Вера Николаевна.

— Я пришла первая, — шепнула ей Мака.

Открылась дверь. Вера Николаевна повернула голову.

— Павловская, ты опять опоздала?

В класс, на цыпочках, бочком, вошла Лисичка. Виновато опустив голову, не смотря по сторонам, она быстренько прошла мимо Веры Николаевны и села рядом с Макой.

Глава XXXV. На первой парте

Это было чудесное время! Правда, нужно было раньше вставать, раньше бегать в лавку. Но по утрам уже было светло, и розовое небо просвечивало сквозь оживающие ветки каштанов. Правда, приходя домой, Мака находила целые груды грязных тарелок, правда, нужно было после всех дел еще учить уроки… Правда, Полина Васильевна рычала на Маку и огрызалась на нее. Но становилось тепло, и Мака бегала в школу через большой городской сад, через пустырь, по мягкой земле. Сверху солнце подсушило корочку, и земля чуть-чуть прогибалась под ногой.