Однако уже в то время появлялись первые негативные явления в финансовом положении компании и критика в адрес ее деспотических административных методов. Сосредоточившись на сборе налогов, британские предприниматели не ставили своей целью экономическое развитие Индии. В результате компания собирала все меньше налогов и была вынуждена чаще прибегать к государственной поддержке. Ограничившись ролью сборщика налогов, компания не была способна модернизировать свою политику, учитывая задачу развития страны. Кроме всего прочего, в 1813 г. было ликвидировано монопольное право компании на торговлю с Индией. Это решение в значительной мере было вызвано выступлениями предпринимателей метрополии, протестовавшими против незаконной, по их мнению, эксклюзивной позицией компании. Подрыву авторитета компании способствовала и проводившаяся ее представителями в отношении местного населения политика. Сосредоточившись на задаче максимального расширения собственных владений, компания восстанавливала против себя элиту страны. Особенно возмутили местное население упоминавшиеся выше захваты территорий.
Деятельность представителей компании, управлявших Индией по своему усмотрению, получала в Великобритании неоднозначную оценку. С одной стороны, деятельность британцев в стране рассматривалась как работа на благо местного населения, цивилизаторская деятельность. Этому способствовали и заявления, и отчасти деятельность самих английских чиновников, работавших в Индии. Так, в 1824 г. один из известнейших британских политических деятелей, губернатор Мадраса Т. Мунро, писал: «Мы должны воспринимать Индию не как временное владение, а как владение, которое будет нашим до тех пор, пока местное население не откажется от большинства своих суеверий и предрассудков, и не станет достаточно просвещенным для того, чтобы создавать свое собственное правительство, сохранять его, управлять своими делами. Когда наступит такое время, для обеих стран наилучшим будет постепенное исчезновение британского контроля над Индией»[209]. Взгляды Мунро получили известность в метрополии, сформировав своеобразную концепцию «опекунства» как миссии британцев в Индии. За распространения английской образовательной системы в Индии ратовал британский ученый и политический деятель Т. Б. Макколей, в 1834–1838 гг. живший в Калькутте и работавший в системе английской администрации. В своих выступлениях в британском парламенте Макколей выступал за просвещение индийского народа, распространение европейской цивилизации как национального долга британцев. Политик считал, что Англия не имеет права оставлять многочисленные народы Азии под неограниченной властью их правителей. Символично, что преимущества внедрения европейской цивилизации в Индии Макколей во многом обосновывал экономическими интересами. «Торговать с цивилизованными народами гораздо более прибыльно, чем управлять дикарями», – заявлял политик[210]. Один из известнейших индийских администраторов Г. Лоуренс ратовал за «образование» индийского народа, за превращение Индии в «благородного союзника, просвещенного и введенного в ряд наций под британским руководством и попечительской заботой»[211].
Можно отметить, что представители компании действовали в русле провозглашавшихся ими цивилизаторских идей. Еще с начала XIX в. колонизаторы последовательно искореняли те традиции индийского общества, которые представлялись наиболее одиозными для европейского человека. Так была искоренена практика сати (самосожжения вдов), преследованию подвергались последователи культа богини Кали, грабившие и убивавшие на дорогах страны. Вдовам было разрешено выходить замуж. В середине XIX в. англичанами была предпринята попытка ускорить реформирование Индии. Согласно акту 1850 г. индийцам, перешедшим в христианство, было разрешено приобретать собственность вне зависимости от принадлежности к той или иной касте. Эти и другие мероприятия британской администрации были не без оснований восприняты как попытка подрыва традиционного уклада Индии, форсирование расслоения общества и его европеизации. Одним из важнейших проектов Дальхузи считал строительство железных дорог – символа коммерческого процветания Викторианской Англии. В 1850 г. было начато строительство путей из Калькутты и Бомбея, одновременно происходило создание почтовых станций и телеграфных линий.
В то же время компанией не была реализована и часть проектов, выдвигавшихся английскими политиками и колониальными деятелями: организация современной системы образования, поддержка местной промышленности. Во многом эфемерным оставался лозунг «управление во благо управляемого». В реальности все чаще раздавались жалобы индийцев на повышение земельного налога, неравноправие местного населения и британцев в судах, быструю христианизацию Индии. «Знатные семьи, чья история насчитывала века, были лишены земли и унижены; системой земельного налогообложения крестьяне были сведены в нищету; регулярно вспыхивали периоды голода, но налоги тем не менее собирались, даже путем применения пыток», – так характеризовал политику компании обозреватель американского журнала в 1862 г.[212]
Восстание сипаев, начавшееся в 1857 г., оказало значительное влияние на колонизаторов. Взрыв негодования со стороны местного населения, спровоцированный очередным нарушением традиций, впервые заставил засомневаться в возможности полного переноса на индийскую почву особенностей английской политической и социальной систем. В результате оптимальной задачей британской администрации в коронных колониях провозглашалось формирование образованного класса, вестернизированой элиты, способной управлять страной и быть «англичанами в своих вкусах, мнениях, моральном устое и интеллекте»[213]. С другой стороны, происходил поиск новых путей управления Индией для обеспечения максимальной лояльности не только политической элиты, но и всего местного населения. В значительной мере на этот процесс повлияли идеи лидера консервативной партии Б. Дизраэли, предложившего усилить позицию англичан в Индии за счет акцентирования роли британского монарха в управлении страной. Используя опыт, полученный в результате поездок по странам Ближнего Востока в 1830–1831 гг., Дизраэли ссылался на специфические особенности мышления восточного человека, воспринимающего верховную власть как нечто сакральное. В своем выступлении в палате общин в 1858 г. Дизраэли заявил: «Больше не должно быть аннексий и завоеваний. Невозможно править 150 миллионами индийцев посредством европейской фирмы. Необходимо создать королевскую комиссию, которая будет немедленно послана в Индию для расследования претензий различных классов. Сделайте это, и сделайте это не в глубокой тайне, а так, чтобы это привлекло всеобщее внимание, чтобы пробудить у индийцев надежды, которые будут связаны с именем королевы»[214].
1 ноября 1858 г. королева Виктория провозгласила, что управление Индией будет осуществляться с уважением к правам местной знати и землевладельцев, религиозным нормам и обычаям. Провозглашалось равенство всех жителей Индии перед законом, а также намерение привлекать к управлению страной ее жителей без различия в расе и вере. О преемственности британской политики в отношении Индии свидетельствует статья, опубликованная в июле 1858 г. в авторитетном британском журнале «Спектатор». Отмечая, что британская политика на субконтиненте нуждается в серьезном пересмотре, выражалось сомнение в том, что имперское государство вообще способно сохранять свое величие, отказываясь от колониальных владений, даже если последние приносят значительные проблемы[215]. Таким образом, остановив процесс форсированной европеизации Индии посредством реализации коммерческого предприятия, британское правительство сформировало новую задачу – европеизацию сверху, частичную и направленную на укрепление основ британской власти над Индией. Широко распространенный взгляд на Индию как на конгломерат народов различного происхождения, с разнообразными традициями и языками, с часто противоположными интересами, заставлял сомневаться в самой идее самоопределения для Индии. Считалось, что самое большее, что Англия может сделать для жителей этой страны – это дать им возможность принимать участие в управлении на нижних уровнях государственной системы и под непосредственным контролем англичан[216]. И даже оптимисты, которые верили в неизбежность передачи Индии права создать национальное правительство, относили это событие к неопределенному будущему. Фактически же создавалось впечатление того, что англичане собираются остаться в стране навсегда. Разрозненная критика методов колониальной администрации терялась в блестящей панораме реформ и преобразований в стране, которая стала, по признанию самих современников, полем для проведения политических экспериментов[217].