Некоторые люди не хотят ничего понимать.
— До свидания, Аланна.
— Пока, милая.
Натали повесила трубку со вздохом облегчения.
— Ох уж эта женщина! — пробормотала она.
— Аланна пытается заняться твоей работой?
Натали повернулась и увидела в кухонном проеме Майка. Он внимательно смотрел на нее.
— Я не слышала, как ты вернулся, — сказала она, а потом осознала, что в таком огромном пентхаусе просто невозможно ничего услышать.
Кроме того, Майк был босиком.
— Что ты имеешь в виду? — нахмурившись, спросила она. — Моей работой…
— Заниматься сводничеством.
Натали покраснела, хотя было и так очевидно, что он успел услышать разговор.
— Она хочет для тебя лучшего, Майк. Она считает, что тебе нужна настоящая жена. И еще она уверена, что я в тебя влюблена только потому, что мы с тобой переспали. Я пыталась убедить ее, что она неправа.
— Да, я слышал, как ты сказала ей, что это просто секс.
Если дело только в этом, то почему на его лице не видно радости? Он ведь действительно хочет от нее только секса. Или нет?
— Вы женщины все такие! — возмущенно бросил он, подходя к столу и кладя на него газету и пакет молока. — Неужели вам обязательно нужно рассказывать друг другу все?
Натали раскрыла рот от удивления. Она не позволит так с собой разговаривать. Даже Майку.
— Да, именно так, — ответила она. — Мы, женщины, такие существа, что нам всегда необходим кто-то рядом. И не только для секса. Нам нужно понимание, забота, дети и иногда даже любовь. Мы такие глупые! Но ты не волнуйся, Майк. От тебя я любви ждать не собираюсь. Не настолько я глупая. Я вижу, что ты этого боишься. Ты не смог бы никого полюбить, даже если от этого зависела бы твоя жизнь.
Его глаза метали молнии, а руки сжались в кулаки.
— Ты не знаешь, о чем говоришь.
— Тогда скажи мне. Я бы хотела знать. Что тебя мучает, Майк? Почему ты очень щедр на деньги и скуп на чувства? Что произошло с тобой в детстве, отчего ты стал таким?
На минуту он застыл, а потом вдруг рассмеялся.
— Я вижу, Аланна выболтала тебе все секреты.
— Я не считаю, что щедрость и доброту следует держать в секрете.
— Как я распоряжаюсь своими деньгами, касается только меня.
— И так будет всегда, Майк, — выдохнула она. — Ты всегда будешь сам по себе, один.
— Это мой выбор.
— Конечно. Извини, но я считаю, что наши сексуальные отношения больше не могут продолжаться.
Она сразу же пожалела об этих словах. Он был в ярости.
— Почему?
— Я… не уверена, что выдержу это.
— Прошлой ночью ты все выдержала довольно хорошо.
— Не будь жестоким!
— Я не жестокий. Я говорю правду. Смотри, — он взял обе ее руки и провел ими по своей обнаженной груди, — ты не насладилась этим вчера в полной мере. И сегодня ничего не изменилось. Я — все тот же мужчина, ты — все та же женщина.
Я не та! — хотелось ей крикнуть. И ты не тот. Что-то изменилось между нами. Неужели ты не видишь? Неужели ты не чувствуешь?
— Я вот точно не насладился тобой.
Помимо сексуального желания в его глазах Натали увидела нечто большее. Аланна сказала, что Майк одинок и ему нужен рядом любящий человек. Она была права. Натали сейчас ясно видела это.
Но он никогда не признает себя одиноким. Это она знала точно. Боль из его прошлого — что бы там ни было — не отпускает его. Все, что она может дать ему, слишком примитивно. Она не может сказать ему, что любит его, но может показать это.
— Приятно слышать, — пробормотала она, проводя пальцами по его соскам, чувствуя, как они напрягаются.
Когда она наклонилась и коснулась одного из них языком, Майк застонал, попятился назад, пока не уперся в стену.
— Это то, чего ты хочешь? — спросила она, опускаясь перед ним на колени.
Это отличалось от того, что было ночью. Сейчас это был не порыв страсти, а любви.
— Нет, — прорычал он, поднимая ее и ведя за собой в спальню, — я просто хочу тебя, Натали.
Натали не произнесла ни слова. Она боролась с разочарованием, которое вызвали его страстные слова. Он хочет ее только сейчас. Не навсегда, только на время.
Но какое это время! Она успела подумать об этом, когда он уложил ее на постель.
Наслаждайся, Натали!
Кто знает, что произойдет в будущем? Аланна говорила, что жизнь без надежды ужасна. Приходится с этим соглашаться.
Значит, надо надеяться.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
Натали заканчивала приводить в порядок волосы, когда в зеркале ванной увидела Майка. Он стоял в проеме и разглядывал ее.
Как же великолепно он смотрелся в новой одежде! Светлые брюки, идеально скроенные, подчеркивали его длинные ноги, рубашка обрисовывала его мускулистые плечи.
— Ты готова? — спросил Майк.
— Как никогда, — повернувшись, ответила девушка. — Я и не думала, что буду так нервничать.
— Тебе нет причины волноваться. Ты великолепно выглядишь.
— Я тебе нравлюсь в этом?
На одно мгновение Натали усомнилась в выборе Аланны. Возможно, следовало надеть что-то более практичное на первую встречу с Хельсингерами. Например, брючки, которые имелись в ее гардеробе, а не средней длины юбку и открытый топ.
— Тебе идет голубой цвет, — одобрил Майк.
Подожди до завтра, когда увидишь платье, купленное для вечеринки с Хельсингерами, подумала Натали.
— На тебе нет бюстгальтера, — лениво заметил он.
— Я знаю! — вспыхнула она. — Прекрати так смотреть на меня! Нам уже пора выходить.
— Нет, не пора, — процедил он. — Я могу отменить встречу с Хельсингером. В мире много других компаний, я не нуждаюсь именно в нем.
— Но ведь ты так хотел именно этого контракта, — возразила Натали, удивленная сменой его настроения. — Майк, ты ведь женился на мне ради этой сделки. Речь идет о больших деньгах.
Он сузил глаза.
— Ты сейчас думаешь обо мне или о своем втором миллионе?
— Ты поступаешь нечестно.
— Да, ты права, — согласился он немного виновато, — извини. Я сегодня сам не свой. Не люблю стараться ради кого-либо, а Хельсингер меня на это вынуждает. Он захотел, чтобы я был женат, и я женился. Сделал то, о чем даже никогда не думал. А мне нравится быть самому себе хозяином. Мне претит мысль прислуживаться перед Чаком Хельсингером.
— Ты никогда не будешь никому прислуживать, Майк, — сказала Натали.
— Но мне уже приходится, — процедил он. — И, вполне возможно, что зря.
— Что это значит?
— Если Хельсингер уже собрал обо мне информацию, значит, все пропало. Понимаешь, он сразу вычислит, что моя жена — владелица брачного агентства. И как ты думаешь, к какому выводу он придет? Только глупец поверит в то, что наша свадьба была настоящей.