бы это удалось быстрее, если бы то были обильные ужины с возлияниями в мужской компании и после охоты.
Герцогиня рассмеялась.
— Какая у меня мудрая дочь! Ты станешь прекрасной женой любому джентльмену. Я вчера видела тебя с Авонфортом…
Она многозначительно замолчала, и Тея ответила:
— Да, он опять сделал мне предложение, но пока я не готова, мама.
— Ну да, ты говорила, что заслужила один легкомысленный сезон, прежде чем остепениться.
Но слова герцогини расходились с выражением глаз, в которых отчетливо читалось — тоже! — что сватовство — дело решенное.
У двери спальни дочери она спросила:
— Поедешь со мной в город сегодня?
Тея понимала, что во время утренних визитов встреча с Дариеном весьма маловероятна, но оставаться дома все же безопаснее. Если родители уедут, то она просто откажется его принимать, когда вдруг пожалует.
— Я лучше помузицирую, — сказала она. — Мне хочется сыграть завтра после ужина новую пьесу.
— Ах как это мило, дорогая!
Упомянув о званом ужине, Тея не могла не подумать о Дариене и о возможной встрече с ним, но музыка отвлекла, ровно до того момента, как возвратилась мать после визитов к своим светским знакомым. Все еще одетая, с порога она раздраженно заявила:
— Как это все надоело! Сколько несправедливых слов в адрес Дариена! Я пыталась смягчить их как могла, но ведь мне пока невозможно открыто выступить в его поддержку.
— Полагаю, да.
— Феба Уилмот покинула Лондон. Никогда тихий, частный отъезд не приобретал такого резонанса.
— Не надо ее осуждать, мама. Встретить Дариена для нее чрезвычайно болезненно.
— Наш лорд Дариен не несет никакой ответственности за смерть ее дочери. Пойдем ко мне, я переоденусь во что-нибудь более удобное, и тогда все обсудим. Даже мерзкого виконта не обвиняли в смерти Мэри Уилмот, — продолжила она по пути в свою спальню. — Так скоро родителей начнут обвинять за грехи детей. К несчастью, они к тому же оказались соседями.
Тея не расслышала.
— Кто оказался соседями?
— Дариен и Уилмоты. Мне кажется, если их дома разделяет площадь, это не вполне соседство.
— Кейв-хаус стоит на той же площади?… — Тея от удивления открыла рот. — Это же невыносимо!
— Феба выносила вид этого дома несколько лет, — входя в комнату, заметила герцогиня с несвойственной ей резкостью.
— Но там никто не жил, — возразила Тея, — а теперь она каждый день могла столкнуться с одним из Кейвов.
Пока горничная помогала ей избавиться от шляпки и накидки, герцогиня сказала:
— В Лондоне Мэри Уилмот вообще не должна была выходить из дому поздно вечером. Мне кажется, она подумала, что садик на площади — место безопасное, потому что ключи от него имелись только у проживавших по соседству. Ах да. — Она взяла в руки сложенные листы бумаги. — Мистер Торесби представил предварительный отчет.
— И что там? — спросила Тея, ощутив зуд в пальцах от желания добраться до него.
— О, все как обычно: обучение на дому, потом Харроу, потом, конечно, армия. Я больше всего разозлилась на Веллингтона.
Тея удивленно посмотрела на мать.
— Почему?
— Не поверишь — это благодаря ему Дариена прозвали Бешеным Псом. К счастью, это прозвище не стало общепринятым. Только подумай: беднягу Фаззи Стейсихьюма прозвали Лохматым Псом из-за того, что в юности у него волосы росли, как им вздумается, зато сейчас он абсолютно лысый. И вот Вольф Волвертон — у него тоже была кличка, хотя он вообще истинный джентльмен, каких поискать. А Джек Миттон! Хотя… — Герцогиня задумалась и добавила: — Безумным того прозвали не зря.
— Мама! Давай вернемся к отчету. Там есть что-нибудь порочащее Кейва?
— Вообще-то нет. Хочешь, прочитай сама. — Она передала листы дочери. — Дариен мало занимается своими поместьями, но он не так давно уволился из армии. Уверена: когда он более-менее устроится, станет уделять им больше внимания. Не сомневаюсь также, что он выдвинется в парламент и в местную администрацию, возможно, захочет занять пост в Королевской конной гвардии, учитывая, что у него есть военный опыт.
Тея ушла к себе, чтобы прочитать отчет без помех. Ей показалось, что нужно предостеречь Дариена не спешить брать на себя слишком много обязательств, но в то ж время должным образом представиться ее семье.
Оказавшись в своей комнате, она просмотрела бумаги. Плотно исписанные страницы включали в себя счета и изображение фамильного дерева. Оно не было разветвленным: четверо сыновей в ряду Дариена, двое — в ряду его отца, и один в ряду деда.
В некоторых семьях увеличение количества потомков можно было рассматривать как прогресс, но не в случае с Кейвами.
Его мать, итальянку, звали Магдалена де Ауриа, и все, больше о ней не было ни слова. Она умерла, когда ее младшему сыну Фрэнсису Анджело исполнилось три года. Значит, Дариену в ту пору было семь. Его полное имя Горацио Рафаэло. «Ангелы, — усмехнулась Тея. — Сатана и Люцифер подошли бы больше».
Старший сын был назван в честь римского императора и философа Марка Аврелия — Маркус. Потом возник прилив оптимизма — второй сын стал Кристианом, а если полностью, то Кристианом Микеланджело.
Какое необычное желание подвигло дать такие имена? А какое желание скрывалось за ее именем? Теодосия — Дар Бога.
Она отбросила эти мысли и углубилась в чтение.
Торесби обнаружил, что Горацио Кейв был исключен из Харроу за драку, но ни слова о причине, как совсем ничего о Дари и о Канем Кейве. Здесь были данные об армейской карьере Дариена и десятилетнем продвижении от звания корнета до чина майора. Его быстро повысили до лейтенанта после сражения, в котором старшие офицеры его полка были убиты или ранены. Корнет Кейв взял командование на себя и успешно повел людей в атаку.
Тея сообразила, что на тот момент ему было шестнадцать лет.
Она без труда поверила в эту историю и в другие подобные ей: про храбрость, решительность и умение вести за собой. Тея была бы полна восхищения, если бы объектом атаки этого жуткого человека не стала ее семья.
Она задержалась на инциденте с участием Вандеймена. Судя по всему, получилось так, что они с Кейвом во главе небольших отрядов неожиданно оказались в глубине вражеских порядков. Объединив силы, они с лихостью и куражом выиграли короткий бой и взяли в плен трех французских офицеров, а еще захватили сундук с золотом.
Потом Тея ознакомилась с информацией о состоянии дел Дариена. Он владел тремя поместьями: главное, Стаурс-Корт, находилось в Уорвикшире, второе, Гриншоу, — в Ланкашире, и третье — Балликилнек — в графстве Каван в Ирландии. О последнем мистер Торесби сообщал лишь только то, что арендные поступления