— У меня нет ни малейшего желания слушать о ваших любовных похождениях, сэр. Напротив, я терпеливо жду объяснения вашего неле… глупого поведения и этого смехотворного заблуждения, что вы можете затащить меня куда вам вздумается.
— Отлично, дорогая моя, у вас опять едва не сорвалось с языка это словцо! Какое у вас удивительное самообладание! — вкрадчиво сказал он.
— В отличие от вашего, мистер Шоу! — мгновенно парировала она и сразу пожалела о сказанном, потому что в его серых глазах вспыхнул горячий и жесткий огонек.
— Принимая во внимание, что я значительно отстаю от вас в соблюдении приличных манер, как, впрочем, и в присутствии здравого смысла, думаю, мы можем признать за мной способность владеть собой, — сказал он, и вдруг она перестала доверять его благоразумному тону, выражению скромной добродетели на его напряженном лице.
— В самом деле? — с подозрением спросила она.
— Разумеется! Вы ведь сразу превратитесь в чопорную вдову и обратитесь в каменную статую, если я забудусь в вашем присутствии и сделаю это? — нежно прошептал он и вдруг одним усилием привлек ее в свои объятия.
Напрягая всю волю, она старалась соответствовать его предсказанию и замерла. Здравый смысл и инстинкт самосохранения требовали, чтобы она высвободила руку и закатила ему пощечину, чтобы он отпустил ее, прежде чем совершит непоправимую ошибку. Этот инстинкт говорил ей, что он отпустит ее, если она по-настоящему воспротивится, что бы он ни говорил о своем происхождении и трудности обуздания мужского желания. Но беда была в том, что даже ценой своей жизни она не могла заставить себя сделать или сказать что-либо способное его обескуражить, а потому предпочла бездействие и безмолвие.
— О боже! Похоже, вы нас страшно подвели! — еле слышно прошептал он и, нагнувшись, подарил ей самый нежный, самый сладостный поцелуй, о каком она даже не мечтала.
Она тихо застонала, ибо если она подвела его, то, что она сотворила с собой? От ее стона его робкий поцелуй стал требовательным, и суровая мисс Уэллс возмущенно покинула комнату. А та, другая Шарлотта слегка повернулась у него в руках, чтобы еще плотнее прильнуть к его мощному крупному телу, и приподнялась на цыпочках, страстно отвечая на его поцелуй. Язык его настойчиво стремился проникнуть внутрь, и она раскрыла губы, как будто инстинкт подсказывал ей, что делать.
Он проник языком глубже, скользнув между ее раскрытыми жаждущими губами, как будто пил мед из источника, о существовании которого она не подозревала. Сначала нерешительно, затем более смело она переняла от него это действие и стала исследовать жаркий грот его рта своим языком. Ощущение было настолько приятным и сладостным, что ее захлестнула невероятная радость, и в сердце возникло страстное желание, сулившее бесконечное блаженство, если только он будет и дальше держать ее так, будто она была для него всем миром, как он для нее.
Эта мысль поразила ее, хотя она попыталась игнорировать ее, целиком отдаваясь физическим ощущениям, страстно исследуя их вместе с ним. Одной рукой он нежно гладил ее по спине, по достоинству оценивая ее гибкую силу, тогда как пальцы Шарлотты трепетали от восторга, который дарило ощущение его мощного, мускулистого торса. Он почувствовал легкое смущение перед ее нежным одобрением… Нет-нет, перед ее полной уступчивостью. Крепко прильнув к ее рту, так что она едва могла дышать, он властно проник в самую ее глубину, пробудив в Шарлотте неведомые глубины страсти. Между тем его руки скользнули чуть ниже, на мгновение задержались на ее ягодицах, потом на самом интимном местечке, где сходились длинные и стройные ноги ее, и этот пожар, загоревшийся в сокровенных глубинах ее естества, грозил растопить остатки ее воли. Как он и предсказывал, инстинкт предостерег ее, и Шарлотта снова простонала, на этот раз протестующе.
По ошибке приняв ее стон за возврат к обычной сдержанности, Бен поднял голову и взглянул на то, что он сотворил. Поспешно отведя взгляд в сторону, Шарлотта увидела себя в зеркале. Вероятно, Миранда поместила его в кабинет, чтобы придать ему некоторую живость, когда сидела здесь в отсутствие мужа.
Не желая думать о разнице между этой сценой соблазнения и теми, которые наверняка происходили здесь между истинными и преданными супругами, Шарлотта поразилась тому, что сделал с ней этот человек, столь властно держащий ее в своих объятиях. Еще недавно бывшая сдержанной и чинной, мисс Уэллс превратилась в существо, охваченное огнем и страстью. Ее губы были влажными и припухшими от страстных поцелуев, глаза подернулись негой, за которой скрывалась неуловимая тайна и необузданная жажда тепла сродни той, с какой цветок тянется к июньскому солнцу. Она могла все это иметь: опьяняющее удовлетворение, страсть, какую только может желать женщина, жар мгновенно утоленной страсти и запретную надежду на нечто большее, на какие-то последствия, которых нельзя было допустить. Затем она вспомнила, каким коротким бывает июньское изобилие, как множество цветов раскрываются в своей совершенной красоте, после чего вянут и гибнут в момент самого разгара лета.
Нет, она не хочет быть одним из этих преданных солнцем цветков, зацветающих и распускающихся под его понимающим, великодушным, но безжалостным взглядом, повелевающим ей забыть о себе и стать его собственностью, а потом он ее покинет и оставит с разбитым сердцем. Потому что он непременно ее покинет — так утверждал ее внутренний голос. В великодушном сердце Бена была пустота, возникшая от перенесенных в детстве унижений и невзгод, сделавших его неуязвимым для страсти, которая руководила его друзьями и женщинами.
— На этом — все, — тихо прошептала она, едва узнавая свой голос, надеясь, что он не станет больше предлагать ей это сладостное опустошение.
— Хорошо, — вздохнул он, и она вернулась к прежней чинной мисс Уэллс. — Достаточно глупостей для одного дня, — сказал он и слегка отстранил ее от себя, как будто она представляла опасность.
У нее возникло подозрение, что Бен беззащитен перед нею. Оно заронило в ее сердце семена надежды, которые она не решилась сейчас изучать, чтобы они не расцвели буйным цветом. Возможно, у него не такое бесчувственное сердце, как ей казалось. Вероятно, он считал себя неспособным отдаться женщине — во всяком случае, такой женщине, которая могла пробудить в нем более глубокое чувство, чем кратковременное увлечение, за которым следует взаимная вспышка страсти, а за ней, если получится, переход к чисто дружеским отношениям. Даже если безумно влюбленная женщина откажется от такого предложения и с горьким сожалением оставит Бена, зная, что никогда не найдет равного ему, он отдалится от нее, возможно, с еще большей готовностью, потому что мистер Бен Шоу не желает быть связанным с кем-либо брачными узами. Когда-то она с ним соглашалась, но теперь?