друг с другом было столь острым, что превращалось в жизненную потребность. Не то чтобы, конечно, кто-нибудь хотел прожить всю жизнь в таком накале эмоций!
После ужина Квинси отправился спать, мужчины удалились выкурить по сигаре, а я отвела милую Кэрри в сторонку и попыталась поговорить с ней, как просил ее муж. Бедняжка, ей бы радоваться скорому материнству, а она выглядит положительно несчастной. Я спросила, почему у нее такое настроение? Ведь она молода, здорова, благополучна, и казалось бы, должна быть на седьмом небе. Кэрри странно посмотрела на меня и ответила:
– Мне очень страшно, моя дорогая. Я безумно боюсь.
– Но что же вас пугает? – возможно мягче спросила я.
– Как что? Мир, в котором родится мой ребенок. Дурной, греховный мир, который он унаследует.
Письмо доктора Леона Уэйкфилда – доктору Джону Сьюворду
22 ноября
Дорогой доктор Сьюворд! Надеюсь, это письмо застанет Вас в добром здравии. Мы часто слышим о Ваших профессиональных успехах, и нам очень приятно (пускай и незаслуженно), что Ваша репутация продолжает расти и процветать.
После Вашего ухода с поста главного врача мы приложили большие усилия к ремонту и переоборудованию нашей психиатрической лечебницы, чтобы она отвечала всем требованиям двадцатого века. Думаю, сейчас Вы бы не узнали учреждение, столь обширная реконструкция здесь проведена. Вся паутина девяностых выметена прочь, и я рад сообщить Вам, что, по общему признанию, сегодня наша клиника находится на передовой современной медицинской науки.
Именно переделки в структуре здания послужили прямой, хотя и неожиданной, причиной моего письма к Вам. Недавно мы закончили реконструкцию того крыла лечебницы, где размещалось самое закрытое отделение. В ходе работ было обнаружено нечто, что мы считали навсегда утраченным. Это своего рода реликвия, которая относится к славному времени, когда Вы возглавляли учреждение. Подробности дела слишком щекотливы, чтобы доверять их бумаге.
Не угодно ли Вам будет в ближайшее время предпринять поездку в Перфлит, чтобы мы с Вами смогли все обсудить при личной встрече? Полагаю, находка премного Вас заинтересует, это в высшей степени странная соединительная ткань между прошлым и настоящим. Кроме того, было бы приятно снова увидеть Вас, серого кардинала нашего дружного медицинского коллектива. Мы с Вами давно уже не общались – с самой вечеринки по случаю Вашего отъезда, если мне не изменяет память.
Искренне ваш
Леон Уэйкфилд
Письмо лорда Артура Годалминга – доктору Джону Сьюворду
22 ноября
Дорогой Джек! Прости за краткость: пишу в спешке и немалой тревоге.
Мы с Кэрри вчера навестили Харкеров.
Ван Хелсинг продолжает угасать. Тебе обязательно нужно в ближайшее время увидеть его еще раз, пока есть такая возможность.
Сейчас, однако, пишу тебе по поводу своей жены, чье поведение после визита к друзьям и разговора наедине с любимой Миной не изменилось к лучшему, а наоборот, стало еще более нервным и странным, чем прежде.
Она часто плачет от страха перед будущим. Ее пугает неотвратимость родов. Боюсь, многие ее жалобы наводят на мысль, что она опять на пороге заболевания, по каким ты специализируешься.
Джек, через два дня я привезу Кэрри в Лондон. Сможешь ее посмотреть? Кроме тебя, старина, мне не к кому обратиться.
Твой верный друг
Арт
Дневник доктора Сьюворда
(фонографическая запись)
23 ноября
Получены два письма:
(1) От Артура, с настоятельной просьбой посмотреть Кэрри завтра, каковую услугу я буду счастлив оказать. О чем уже сообщил телеграммой. Он очень обеспокоен, и я должен сделать все возможное, чтобы рассеять худшие его опасения.
(2) От доктора Уэйкфилда из Перфлита – он, по обыкновению, лицемерит, елейничает и старается в каждой строчке напомнить мне о своих преждевременных амбициях. Похоже, в ходе реконструкции клиники они нашли среди строительного мусора какой-то старый сувенир, и Уэйкфилд хочет показать его мне. Я понятия не имею, что это может быть, но согласился приехать в ближайшее время. Будет немного странно вернуться в место, где некогда происходили самые трагические, самые дикие события моей жизни, но полагаю, прошло уже достаточно времени, чтобы я, оказавшись там, не испытал ничего, кроме легкой ностальгии.
По правде говоря, любое постороннее дело мне только в радость, ибо оно отвлекает мои мысли от разных неразумных блужданий – в частности, в тех несчастливых областях воображения, которые имеют отношение к некой девушке, ныне проживающей в Шор-Грине.
Ее белокурые волосы. Очаровательная улыбка. Грациозный изгиб шеи.
Письмо Сары-Энн Доуэль – Тому Коули
24 ноября
Милый Том! Вот уже неделя, как я написала тебе, а ответа все нет, потому и решила написать еще раз. Том, я люблю тебя, но знаю, как легко ты попадаеш под чужое влияние, когда меня нет рядом.
Надеюсь, ты прилежно трудишся в мастерской, а не взялся за старое. Пожалуйста, не сердись. Да, ты побожился мне, что все дурное осталось в прошлом, но ведь я хорошо знаю, как сильно может тянуть человека к такой жизни, какую ты вел раньше. Шальные деньги и азарт. Но будь разумным, будь нравственным, Том, и не бросай работу. Главное, держись подальше от Молодчиков Гиддиса, а скоро твоя душенька Сара-Энн приедет к тебе, утешит и приласкает, и заживем мы весело.
Я часто думаю о тебе здесь, в этом большом мрачном доме, хотя своей работой вполне довольна. Старик все так и спит, а миссис Харкер очень добра. Но вот мальчишка… мальчишка по-прежнему меня тревожит, Том. Он продолжает смотреть на меня этим своим жадным взглядом, теперь совсем уже непристойным. Он подстерегает меня в узких коридорах, где трудно разойтись, не задевши друг друга. А два раза я замечала, что он тайком наблюдает за мной через приоткрытую дверь. Я стараюсь не оставатся с ним в одной комнате, но это не всегда получается, поскольку он много времени проводит с пациентом.
И потом еще его глаза. Большую часть времени он – обычный ребенок, но бывают моменты, когда глаза у него странно блестят, сверкают, и мне чудится, будто сквозь них на меня пристально смотрит что-то древнее и греховное.
Напиши мне скорее, любимый, и скажи, что у тебя все хорошо.
Твой преданный цветочек
Сара-Энн
Письмо доктора Джона Сьюворда – лорду Артуру Годалмингу
25 ноября
Дорогой Артур! Невзирая на характер нашей вчерашней встречи, я был очень рад видеть вас обоих в своем приемном кабинете.
Вот обещанный официальный отчет о состоянии твоей жены. После тщательного физического и психического обследования я сделал семь следующих выводов:
(1) Твоя жена страдает повышенным уровнем тревоги и страха.
(2) Я бы диагностировал также начальную стадию истерии.
(3) Причины сугубо психические, а все физические симптомы – следствие