улыбнулся он.
— Работа, Спартак Александрович, только работа, — напомнила я ему.
— Сейчас-то да, но ведь прошлого, Ладушка, не изменить и от желаний никуда не деться.
Я закатила глаза, но мне было приятно услышать из его уст такое нежное обращение ко мне. Кроме родителей, никто и никогда не звал меня Ладушкой, а я просто обожала мое уменьшительно-ласкательное имя.
Спартак вернул мне эскизы и сказал:
— Завтра можем поехать за город и сделать все замеры. В прошлый раз вы… Черт! — выругался Спартак. — Ты. Буду тебе тыкать, Лада. Так вот в прошлый раз ты говорила, что тебе нужно будет замерить самостоятельно все помещения и еще раз все тщательно осмотреть.
Желательно без вашего присутствия. Подумала я, но вслух этого не произнесла.
— Я не смогу завтра, Спартак Александрович…
Он удивленно посмотрел на меня:
— Дмитрий Иванович сказал, что его дизайнер, то бишь ты, теперь в полном моем распоряжении, и на других проектах он тебя не будет занимать.
— Так и есть, — замялась я.
— Но?
— Видите ли, завтра мне нужно улететь в Симферополь. До понедельника. Мне нужно отвезти маму и дочку на юг.
— И ты вот так просто ставишь меня об этом в известность в последний момент?
— Извините, но мне правда надо. Я Дмитрию Ивановичу все объяснила…
— И что он сказал?
— Что мне стоит договориться с вами, — опустила я глаза, вконец смутившись. — Я подумала, вам же без разницы, откуда я буду заниматься эскизами: из офиса или из дома… Обещаю, вышлю вам очередные наброски в воскресенье или даже в субботу.
— Ну да, ты повезешь семью на море, и, конечно, найдешь кучу времени на работу.
Я подняла на него испуганные глаза. Неужели не отпустит?
— Я обещаю хоть что-нибудь сделать, — пролепетала я.
— Вот это уже больше похоже на правду, — засмеялся Спартак. — Знаешь, вообще-то, я не поощряю, когда мои сотрудники отпрашиваются. Я уважаю дисциплину.
— Ну, я не совсем ваша сотрудница, — напомнила я ему.
— Да уж, не совсем. Будем считать, что ты сотрудница на особом положении, — продолжил он свою мысль.
— Я вовсе не претендую на особое положение.
— А если ты сотрудница на особом положении, — совершенно не обращая внимания на мои робкие реплики, развивал свою идею Спартак, — значит, и отношения у нас будут особыми.
— Да не будет у нас никаких отношений.
— Они уже есть, — прищурился он. — В конце концов, и сегодня я подыграл тебе, Лада, и в мини-отпуск отпущу без возражений, но ты будешь мне должна.
— Тоже мне рыцарь, — фыркнула я.
— Может, и не рыцарь, но заметь, и не тиран.
— Вы невыносимы, — покачала я головой.
— Я стану чуть более сносным, если ты тоже начнешь мне тыкать, — еще шире улыбнулся Спартак. Какая у него все-таки красивая улыбка. И губы какие нежные. Кажется… Лада! Остановись!
— Нет уж, Спартак Александрович. Вы мой начальник, так что только на «вы».
— Зануда.
— Не обзывайтесь! — возмутилась я.
Он играл со мной и специально выводил на эмоции, но меня это не раздражало. Я вдруг поняла, что мне с ним совсем легко.
— Хочешь, дам вам машину завтра, чтобы вас отвезли в аэропорт? — спросил Спартак, когда мы наконец-то закончили с ужином и кофе и пошли к выходу.
— Нет, спасибо, — отказалась я.
Слава богу, Снежаны с Костиком не было на первом этаже ресторана. То ли они и правда отказались от идеи поужинать здесь, то ли уже ушли.
— А почему вы сегодня без машины? — спросила я.
— Я живу здесь совсем рядом, решил прогуляться.
— Не знала, что миллиардеры ходят пешком, — съязвила я.
— Просто ты вообще ничего не знаешь о миллиардерах, — хмыкнул Спартак.
Мы вышли на улицу.
— Я думала, что ваша квартира в другом районе, — сказала я и тут же запнулась.
Спартак наклонился к моему уху и шепнул:
— Я рад, что ты тоже не забыла ту ночь и даже помнишь, в каком районе мое жилье.
— И ничего я не помню…
— Ну-ну.
К нам подъехал автомобиль. Спартак открыл заднюю дверь.
— Владимир отвезет тебя домой.
— Я могу и на такси, — запротестовала я.
— Прекрати мне все время перечить, иначе я придумаю какие-нибудь штрафные санкции, — пообещал он.
Намек его я поняла. Уж точно не об урезании моего гонорара шла речь.
Спартак положил на сидение букет цветов.
— Позвони мне на мобильный, а не на рабочий, когда вернешься в Москву.
— Что, решили стать поближе к простым смертным и общаться без посредничества секретарши? — снова съязвила я.
Спартак притянул меня к себе и, коснувшись губами уха, сказал:
— Мне нравится твой острый язычок, Ладушка. Представляю, что еще он наверняка умеет. Прошлый раз мы слишком мало успели попробовать.
Он нежно подтолкнул меня и помог сесть в автомобиль, подмигнул и захлопнул дверь, лишив возможности ответить на его совершенно бесстыдные намеки. Ухо все еще горело от прикосновения его губ, грудь налилась истомой. Это все от выпитого вина, Лада. Все от вина, стресса, нервов. И вовсе не от того, что в присутствии Спартака я теряла себя от желания.
Глава 22
Пройдя все таможенные процедуры в аэропорту, мы наконец-то загрузились в самолёт. Оказалось, что у Пашки место в бизнес-классе, и он поменялся с мамой, а сам сел со мной и Викой.
— Не стоит, Паш, — протестовала я.
— Стоит-стоит, маме там будет удобнее.
За его спиной мне подмигивала довольная мама.
Вскоре самолёт покатился по взлетно-посадочной полосе, оторвался от земли, и мы оказались в воздухе.
Я вжалась в сиденье, крепко вцепившись в подлокотники. Никогда не любила летать. Особенно боялась взлёта и посадок, не говоря уж о воздушных ямах и турбулентности. Сердце сначала укатилось куда-то на дно желудка, а потом подпрыгнуло к горлу. Я зажмурилась. А вот дочка не испытывала страха, она с интересом смотрела по сторонам.
Когда самолёт набрал высоту, и мы открыли шторку иллюминатора, Вика с любопытством смотрела на ставшую такой крохотной землю далеко внизу.
— Мама, вата! Сладкая вата! — Вика восторженно тыкала пальчиком в иллюминатор, рассматривая огромные пушистые облака, над которыми мы пролетали.
— В детстве я всегда думал, как бы здорово было, если бы можно было остановить самолёт и пойти попрыгать по облакам, — засмеялся Пашка.
— Больше не мечтаешь об этом? Неужто повзрослел? — подколола я, выдавливая из себя улыбку — мне все еще было страшно.
— С тех пор, как работаю, перелёты стали приевшейся рутиной, — пожал он плечами.
— А я так и не смогла преодолеть свой страх, — призналась я.
— Просто ты редко летаешь, — улыбнулся Пашка.
— Не дай бог летать чаще, — замотала я