Мы как раз вышли к торговой улице, отдаленно напоминающей площадь, – просто ряд домов с длинными козырьками навесов. Под навесами горели костры и очаги. Вдоль всей улицы расположились торговцы. Торговали в основном домашней утварью и едой. Еще по дороге сюда мы с Петром договорились, что все торговые дела будет вести он. Так он сейчас и делал. Мы подошли к лавке, которую я бы в современном мире назвал хозяйственной. Здесь было все что угодно. Я с удивлением для себя узнал, что, оказывается, наши предки тоже весьма успешно использовали в быту нормальные ложки и ножи, серебряную посуду и весьма качественные, хоть и завезенные, фарфор и стекло. Моя убогая лепнина на фоне некоторых товаров смотрелась очень скромно. Но после недолгой беседы с Петром торговец с удовольствием взял весь мешок оптом за полгривны. Я понятия не имел, много это или мало, просто доверился моему товарищу, который с азартом вел торг. Лавочник одобрительно качал головой, выслушивая аргументы, не забывая при этом проверять все мои творения на звук, постукивая по ним костяшками пальцев. Казалось, что сам процесс расхваливания не ахти какого товара доставлял обоим удовольствие. Уже было ясно, что договоренность достигнута, но ритуал соблюдался неукоснительно. Было и швыряние головных уборов на землю, а также целование нательных крестов и неоднократное хватание друг друга за рукава. Наконец ударили по рукам. Когда сделка была завершена и мы отошли дальше по улице, я спросил:
– И как он только согласился на эту сделку? Товар вышел, надо сказать, не высшего класса.
В ответ на это Петр лишь весело улыбнулся, прикинув на ладони вес полученного куска серебра.
– Ежели только дорогим товаром похваляться, то и проку нет. Люд кажный день спрашивает что проще, ложку к столу, ставецу к обеду.
Я его понял. Действительно не каждый день человек идет на рынок, чтобы купить дорогую чашку или серебро. В ходу товар повседневный, недорогой. Это же город. Как бы там ни было, в нем уже формируется класс городских жителей, которым проще купить необходимую вещь, чем браться за ее изготовление, как крестьянам, например. Вот и получается разделение обязанностей. Здесь все это не так заметно, но позже станет серьезной проблемой. В городе живут ремесленники, чиновники, знать, военные, торговцы. Они содержат город как крепость и как торговый и культурный центр. Крестьяне стекаются из окрестных деревень на торг или когда война, как ополченцы под защиту и на защиту высоких стен.
Я так увлеченно и с интересом разглядывал такую непривычную и чуждую жизнь, и в голове просто не укладывалось, что все эти люди, степенно проходящие сейчас мимо, – это мои далекие предки, а я их очень далекий потомок. Не было уже того шокового состояния, той безысходности, в которой я пребывал в первые дни. Я уже довольно внятно понимал речь прохожих, с интересом слушал то, о чем они говорят. Разговоры все больше касались быта и домашних забот, обсуждались какие-то сплетни да мелкие городские события. На меня люди внимание обращали, с интересом разглядывали, как заморскую диковинку. И вроде уже оделся подобающе и бородой оброс, а все одно – пялятся, действительно, как на циркового уродца. Да, по здешним меркам я вышел и ростом, и статью. Местное население было удивительно малорослым. Даже самые высокие люди в городе едва доходили мне до плеча. Правду сказать, такое заметное отличие мне бы польстило, будь я в отпуске за границей или еще где в своем веке, но сейчас быть белой вороной мне хотелось меньше всего. Я привлекал много лишнего и ненужного внимания.
Петр как раз отлучился пристроить свои шкурки, которые приносил из леса домой чуть ли ни каждый день и подолгу возился, выделывая их. Я остался сидеть у колодца.
Стыдно признаться, но я совершенно не знал истории своего народа. Нет, не так категорично, в голове были какие-то основные, заметные даты и персонажи. Но все это из поздней истории, причем официальной, сильно редактированной и весьма спорной. Помню шумные споры на телевидении и в прессе по поводу того или иного исторического события. То даты не те, то вымысла больше, чем правды, то и вовсе такая брехня, что диву даешься, как все это можно изучать без ущерба для психического здоровья.
На окружающий меня мир, город я смотрел не иначе как на параллельную вселенную. В голове не укладывалась даже возможность того, что я в далеком прошлом собственной страны. Это другая земля, это параллельная реальность, но только не наша история. Эйнштейн предполагал что-то подобное, как мне кажется, если только это не выдумки фантастов, сам-то я его труды не читал, не считал необходимым. А ведь фантасты-выдумщики не раз и не два моделировали подобные ситуации! «Янки при дворе короля Артура» – чуть ли не классическое произведение. В моем случае все совсем запутанно. Я Артур, и вовсе не король, и ни к чьему двору я не собирался. Наверное, с научной точки зрения мое положение просто уникальное. Вся проблема в том, что я не ученый. И мне совсем не хочется тупо выживать в этом чуждом мире, я хочу просто жить в своем времени, и желательно не сильно напрягаясь.
Таинственный прибор закинул меня в это место – случайность или предопределение? Может быть, это моя судьба? Если уж я в двадцать первом веке выбрал себе архаичное и почти забытое ремесло, то, наверное, некая предопределенность была. Философия, допущения – все это не моя стезя. Задача номер раз – выжить. Задача номер два – вернуться домой. И в том и в другом случае можно не считаться с методами. Моего согласия никто не спрашивал, вышвыривая сюда, словно нашкодившего кота из теплого и уютного дома. Может быть, я действительно в чем-то повинен и наказан, но тогда зачитайте материалы следствия и огласите приговор. Хотя приговор ясен, а обжаловать некому. Ну тогда, «господа хорошие», или как вас там, держитесь! Я-то человек по натуре мирный, но мой бронепоезд… Все, решено! Действую немедленно и жестко! Хватит тупо следовать обстоятельствам! Пора обстоятельства перековывать в свою пользу. Карантин закончен. Первым делом надо найти в городе мастерскую! Уверен, что это будет нормальная кузница, а не тот убогий навес, что я видел в деревне.
Подумав об этом, я тут же встал с места и отправился дальше по торговой улице, внимательно оглядываясь по сторонам. Первый же прохожий сразу понял то, о чем я его спрашиваю, и уверенно указал на высокий двухэтажный дом у городской стены.
Да, это была солидная мастерская, хоть и без современного оборудования, но даже лучше моей. Огромный двор, огороженный забором, угольная яма, да такая огромная, что в нее без проблем поместится «камаз» с прицепом. Штабели дров, уголь под навесом. Привычный и приятный уху звон. Мимо мастерской не пройдешь даже с закрытыми глазами. Жар от пылающих горнов, тяжелые выдохи мехов, запах раскаленного железа – такое ни с чем не спутаешь.