Читать интересную книгу Разоблачённая (ЛП) - Бернс Элла

— Заставь меня забыть, Акс.

И он это делает.

Снова, и снова, и снова.

* * *

На следующее утро я просыпаюсь от мягкого храпа подо мной. Оторвав лицо от его груди, я поднимаю взгляд и, конечно же, Акс все еще спит. Он выглядит таким другим, таким спокойным. Даже когда он кажется счастливым, в выражении его лица всегда есть что-то еще. Что-то дикое.

Прямо сейчас он выглядит беззаботным.

Всего через несколько секунд после того, как я начинаю смотреть на него, его глаза открываются, вспыхивая, пугая меня. На мгновение возникает вспышка замешательства, пока это не проходит, и в его глазах не появляется улыбка.

— Доброе утро, солнышко, — беззаботно говорю я, и он хмыкает, обнимая меня крепче.

Возможно, он не жаворонок. Я снова кладу голову ему на грудь, счастливая тем, что существую в данный момент и он рядом.

— Спасибо тебе за прошлую ночь, — тихо говорю я.

Я чувствую движение его руки, поднимающейся, чтобы поднять мой подбородок, так что я снова смотрю на него. Он пристально смотрит мне в глаза, и я вижу, как за ними плывут тысячи слов, но он ничего не говорит. А ему и не нужно этого делать. Это не на шутку пугает, как сильно и быстро я влюбляюсь в него. Я чувствую, как что-то дергается у моей ноги, и, несмотря на собственную боль, я улыбаюсь ему.

Аксель хихикает, прежде чем застонать и сесть.

— Ничего подобного, из того, о чём ты сейчас думаешь, моё маленькое сокровище, — говорит он, — доставка скоро прибудет.

Я надуваю губы, и он крепко сжимает мой подбородок, страстно целуя меня, прежде чем встать. Он встает и потягивается, пока я восхищаюсь его мужской наготой. Здесь никогда не бывает много света, за исключением, может быть, нескольких часов в полдень, когда солнце стоит прямо над головой. Однако прямо сейчас я получаю более четкое представление о нем, чем до сих пор.

Его тело длинное, стройное и мускулистое, но не слишком. Среди татуировок, покрывающих его, я вижу серебристые шрамы, которые были, не так заметны в тусклом свете вечера. Я помню, как вначале он рассказывал о пламени, о том, как сильно ему, нравилось резать себя.

— Ты никогда не говорил мне, что за пламя одолевает тебя? — Рассеяно комментирую я, протягивая руку, чтобы провести по одному из шрамов на его бедре.

Его рука скользит вниз и сжимает мою, быстрее, чем я успеваю отреагировать. Я смотрю в его лицо, которое омрачено замешательством.

— Я-я… — он останавливается и садится на край кровати, прежде чем повернуться ко мне. — Блять.

Я бросаю на него вопросительный взгляд, но даю ему момент, в котором он, очевидно, нуждается.

— Ты заставила меня забыть, — говорит он шепотом, его глаза сверлят мои.

Я засмущалась, немного неудобно быть кумиром обожания прямо сейчас.

— Забыть что?

Он оглядывает свое предплечье, на котором, кажется, больше всего шрамов, и задумчиво смотрит на него.

— Ты когда-нибудь убивала человека? — Спрашивает он, немного шокируя меня вопросом.

— Да, — нерешительно отвечаю я.

Обычно в этом никто не признается, но я полагаю, что в Гробнице это было бы почти знаком чести.

— После… После смерти Джоша я была предоставлена самой себе. Я ввязалась не в одну драку, и меня несколько раз чуть не разоблачили.

Он кивает, полностью принимая это.

— Я никогда ни с кем об этом не говорил, — признается он, — но, возможно, тебе знакомо это чувство после драки или после убийства, чувство власти, которое приносит насилие и кровопролитие.

Я киваю, но не отвечаю. Это чувство, с которым мне никогда не было комфортно, тот адреналин, который пульсирует в тебе, когда ты выигрываешь бой. Мне это не нравится, но мне это знакомо. Он, кажется, принимает мой короткий кивок, продолжая:

— Когда я был молодым, здесь я научился драться. Мне и Итану в некотором смысле повезло. Да, мы были детьми, но по большей части другие заключенные были добры к нам. Даже эти дикари не причиняют вреда детям, а те немногие, кто пытался, продержались недолго. Так, нас учили. Только когда мне исполнилось шестнадцать, я бросил вызов Бренану, и прочувствовал свое первое убийство.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Глава 26

Аксель

Я не мог поверить, что победил. Только годы подготовки привели меня к победе. Сила и адреналин, в моём теле, заставляли меня чувствовать себя непобедимым, когда я смотрел вниз на окровавленное и неподвижное тело Бренана. Пот стекал по моему лицу и груди, но я едва замечал это из-за грохота и какофонии голосов, приветствующих меня. Мои чувства казались обостренными, все, от четкости моего зрения до запаха грязи, крови и пота. Я чувствовал запах смерти в воздухе.

Итан хлопал меня по спине, когда я выходил из ямы, ухмыляясь мне. Моя рука дернулась, а другой заключенный подошёл ко мне сзади, я не знаю его имени, но что-то горело у меня под кожей, и я пытался избавиться от этого. Когда другой мужчина также похлопал меня по спине, поздравляя, что-то внутри меня взорвалось, и я начал избивать его…

* * *

— Это было похоже на то, что как только я убивал, что-то высвобождалось внутри меня, что не могло быть укрощено без крови. Как зависимость. В тот день я убил не только Бренана, но и того другого человека. Еще несколько в последующие дни.

Я замечаю, что Анна немного побледнела, услышав мою историю, но по-прежнему крепко сжимает мою руку. Ее глаза наполняются слезами, чего я не понимаю.

Мои следующие слова кажутся уже бессмысленными, я не могу описать тяжесть, которая была снята с моей груди с ее появлением.

— С тех пор пламя, демоны под моей кожей, не утихали, стало только хуже. В действительно плохие дни, слишком много дней, — я преуменьшаю. — Это единственный способ, которым я могу найти освобождение. Это как зависимость.

В отчаянии смотрю ей в глаза.

— Я нехороший человек, Анна. Я убивал, проливая кровь, и я сделаю это снова. Я должен это делать. Но с тех пор, как ты прикоснулась ко мне, демоны, наконец, успокоились. Твои прикосновения подобны лучшему наркотику, которому я бы охотно отдался.

Одинокая слеза падает с ее глаз, и мое сердце разрывается. Прежде чем я успеваю открыть рот, над головой раздается звонок, сообщающий мне, что внутренние ворота вот-вот откроются, доставка прибыла. Что также означает, что Сэмми здесь.

Я еще не обсуждал это с Аной, намереваясь поймать Сэмми у ворот и сказать ей, что ее услуги не нужны. Возможно, я мало знаю о женщинах, но я знаю достаточно, чтобы понять, что встреча этих двоих это не то, что мне нужно прямо сейчас.

— Дерьмо, — кратко говорю я, желая, чтобы я мог сказать ей как можно больше. — Я должен спуститься к воротам. С тобой все будет в порядке?

Она кивает.

— Да, но ты вроде как облажался с моей маскировкой, так что я не знаю, как мне прикрыться.

Я улыбаюсь при воспоминании о том, как прошлой ночью срезал её с её кожи, и мой член немедленно каменеет.

— Надень свою толстовку и застегни ее. Никто не должен сюда подниматься, так что с тобой все будет в порядке, если ты останешься здесь. Я сейчас вернусь.

Она улыбается и встает, чтобы одеться, и я на мгновение останавливаюсь в дверях, любуясь ее великолепным и гибким телом.

— Черт.

Я поворачиваюсь и направляюсь к воротам, поправляясь на ходу.

Глава 27

Анна

Я не трачу время на то, чтобы надевать толстовку и штаны, когда Аксель уходит, знаю, он прав, достаточно того что я останусь здесь. Тем не менее, я не могу не нервничать, и сразу же мои мысли переключаются на еду. Жаль, что у меня нет шоколада, я делаю мысленную заметку, чтобы спросить Акса позже, возможно ли его достать. Если мужчина может достать ром, то я не думаю, что шоколад был бы большой проблемой. Я улыбаюсь этой обыденной просьбе, как старой истории, как было до Раскола.

— Принеси мне шоколад и цветы, — бормочу я себе под нос, думая о старом любовном романе, который я как-то прочла.