Без предупреждения свечение внезапно стало меркнуть, обретая тускло-красный оттенок, и рация неожиданно выдала короткую серию сигналов. Грант уставился на нее.
— Белински из института Рокфеллера, — сказал Микаэлс, — считает, что в ходе миниатюризации должны меняться субъективные эмоции. В общем и целом, он ошибался, но, тем не менее, звук этого сигнала как-то изменился.
— А ваш голос — нет, — сказал Грант.
— Потому что и вы, и я изменились в равной мере. Я говорю о восприятии сигналов, которые приходят с той стороны. И наоборот.
Грант расшифровал и прочел пришедшее послание: «МИНИАТЮРИЗАЦИЯ ВРЕМЕННО ПРИОСТАНОВЛЕНА. ВСЕ ЛИ У ВАС В ПОРЯДКЕ? ОТВЕЧАЙТЕ НЕМЕДЛЕННО».
— Все ли у нас в порядке? — с сарказмом осведомился у членов команды Грант. Ответов не последовало, и, сказав: «Молчание — знак согласия», он отбил: «ВСЕ В ПОРЯДКЕ».
* * *
Картер облизал сухие губы. Щурясь до боли в глазах, он не отрывал взгляда от диска миниатюризатора и знал, что все, вплоть до последнего техника, застыли в том же положении.
Живые человеческие существа никогда еще не подвергались миниатюризации. Никогда еще не подвергался этой процедуре предмет столь большой, как «Протеус». Никто и ничто — ни человек и ни животное; живое или мертвое, маленькое или большое — не подвергалось миниатюризации такого уровня.
Вся ответственность лежала на нем. И пока продолжался этот кошмар, он не мог сбросить с себя груз ответственности.
— Вот оно! — невольно вырвался вздох из груди техника, сидевшего за кнопкой с надписью «МИН.» Его услышали все, кто, как и Картер, наблюдал за тем, как, уменьшаясь, исчезал из поля зрения «Протеус».
Сначала изменение его размеров шло так медленно, что о нем свидетельствовали лишь выплывающие из-под корабля прямоугольные плиты пола. Только что они почти все были скрыты корпусом субмарины, а теперь из-под нее стали выползать те, которых раньше совершенно не было видно.
Их становилось все больше по мере того, как увеличивалась скорость миниатюризации, и судно уменьшалось, как кусок льда на горячей сковородке.
Картер наблюдал за таким процессом раз сто, не меньше, но никогда раньше он не производил на него такого впечатления. Казалось, что корабль проваливается в глубокую, бесконечно глубокую дыру; вокруг стояла полная тишина, а субмарина становилась все меньше и меньше, словно отделявшее от нее расстояние преображалось в мили, десятки миль, сотни...
Корабль напоминал теперь белую пчелку, присевшую на центральный прямоугольник под миниатюризатором, белая точка на единственном в мире красном прямоугольнике — Модуле-Ноль.
«Протеус» продолжал падать в пространство, съеживаясь и уменьшаясь, и Картер с усилием поднял руку. Свечение диска обрело темно-красный цвет, и миниатюризация прекратилась.
— Прежде чем продолжить, выясните, как они себя там чувствуют.
Они уже могли быть трупами или же, что было ничуть не лучше, лишены возможности функционировать хотя бы с минимальным эффектом. В таком случае все потеряно и лучше бы узнать об этом заблаговременно.
Техник на связи сказал:
— Ответ пришел: «ВСЕ В ПОРЯДКЕ».
Картер подумал: если они не способны действовать, может, они и не осознают этого.
Но у них снаружи не было возможности проверить это предположение. Приходилось исходить из того, что у них в самом деле все в порядке, если так утверждает команда «Протеуса».
— Поднять судно, — сказал Картер.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
ПОГРУЖЕНИЕ
Модуль-Ноль стал медленно подниматься над уровнем пола: прямоугольная колонна строгих очертаний с красным верхом и белыми сторонами; она несла на себе белую точку «Протеуса» величиной в дюйм. Когда плоский верх колонны приподнялся над полом на четыре фута, движение прекратилось.
— К Фазе-два готовы, сэр, — донесся голос одного из техников.
Картер коротко глянул на Рейда, который кивнул в ответ.
— Приступить к Фазе-два, — сказал Картер.
Панель скользнула в сторону и механическая рука (гигантский «Уолдо» — как рассказывали Картеру, это имя было присвоено ей в соответствии с одним из фантастических рассказов 40-х годов) бесшумно двинулась вперед. Высотой она была в четырнадцать футов, и ее несущая конструкция представляла собой треножник, поддерживавший вертикальный стояк, от которого горизонтально отходила непосредственно механическая мышца руки. Сама она состояла из нескольких составных частей, каждая из которых была короче предыдущей. Всего их было три, и последняя, в два дюйма длиной, заканчивалась стальными подобиями пальцев толщиной в четверть дюйма, способных к довольно сложным взаимным манипуляциям.
На основание устройства были нанесены буквы ОССМ, а под ними надпись «РУЧНОЕ УПРАВЛЕНИЕ МИН.».
Вместе с ним в зале показались трое техников с медсестрой, которая не могла скрыть волнения. Каштановые волосы были забраны под белую шапочку в беспорядке, словно ее неожиданно сорвали с места.
Двое техников нацелили руку «Уолдо», заставив ее зависнуть над уменьшившимся «Протеусом». Для точной наводки три волосообразных лучика света, падавших из основания агрегата, скрестились на поверхности Модуля-Ноль. Расстояние от каждого луча до центра модуля высвечивалось на маленьком овально экране, в центре которого и должны были скрестится все три луча.
Интенсивность свечения экрана стала понемногу меняться, когда третий техник принялся осторожно вращать ручку. Опытной рукой, натренированной за долгое время практики он в течение пары секунд добился ровного свечения всех трех сегментов, на которые линии лучей делили экран; во всяком случае, границы между ними размылись. Щелкнув тумблером, техник закрепил выкинутую руку «Уолдо» в нужном положении. Линии наводки отключились и отраженный луч прожектора осветил «Протеус».
Рука стала медленно и плавно опускаться к «Протеусу». Техник затаил дыхание. Чаще, чем кому-либо другому в стране, ему приходилось иметь дело с уменьшенными объектами: может, он был самым опытным в мире (хотя, конечно, никто не знал, что делается там, на Другой Стороне), но работа, предстоявшая ему сейчас, не имела прецедентов.
Ему нужно было приподнять объект во много раз меньше тех масс, с которыми он сталкивался раньше, а в объекте находились пять живых человеческих существ. Даже еле заметного подрагивания руки было достаточно, чтобы убить их.
Растопыренные захваты механических пальцев нависли прямо над субмариной. Техник остановил их, попытавшись заставить зрение воспринимать то, что, по мнению инструментального контроля, было сущей правдой. Он аккуратно нацелил захваты. Медленно, миллиметр за миллиметром, они стали сходиться воедино, пока не сомкнулись под днищем судна, приняв его в аккуратные и надежные объятия.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});