Потом она убедилась, что разломы и есть самое характерное, визитная карточка местности. По форме «дерева разлома», чёткости его ветвей можно оценивать сейсмичность. Разломы скрыты наносами и видны с высоты. Объединяются отдельные черты, складываются в рисунок. До Софи дошёл смысл генерализации – исчезают детали, но выделяется общее. Это от того, что видишь всё не кусочками при разном освещении, а сразу, в совокупности. Она даже увидела рифы под водой.
Софи пробовала зарисовывать, но бумаги не было. Но потом появилось неограниченное количество бумаги (они стали использовать документацию, бортовые журналы, писали на обороте и между строк), и ей неожиданно в голову пришло название: «География из космоса». Она начнёт переписывать географию здесь, на борту станции.
«Весна, – записала она, – в южном полушарии. Пустыня зазеленела. Нет, побурела – поправилась Софи, – ведь это – условный цвет. С орбиты растительность не увидишь зелёной. Атмосфера и дымка искажают цвет, вместо зелени бурые пятна. Пустыня будто покрылась бурым мхом, но мы же знаем, что это зелёные пастбища. Только их нужно ещё от почвы отличить. И ещё… идёт полоса по Африке (протяженностью 200 километров). Что это? Может, съедена трава? Или это вода подступила через разлом к поверхности? Обязательно нужно при разном освещении рассмотреть».
Мимоходом Софи продумала, что расскажет сегодня в роли Шахразады, как всегда отталкиваясь от событий дня. Она наблюдала Африку – землю праотцов, а точнее единственной прапраматери. Ведь точно установлено Ева не из адамового ребра. Все мы сначала были женщинами. Развитие эмбриона доказывает – вначале существовала женская особь. В зиготе человеческие зародыши начинают с женской стадии. Только через пять-шесть недель развитие переключается на мужское. Зарастают женские половые органы (у мужчин остается от этого скрытый мошонкой шрам). И пошло-поехало.
Ева – прародительница жила по легенде здесь, в садах Эдема. Ведь по библейским источникам сады Эдема где-то в верховьях Нила, «что из рая течёт», а может они и дальше, южнее, в районе Калахари. А Калахари взгляду с орбиты напоминает запущенный сад. Арбузы родом из Калахари. И Ливингстон писал: «после дождей пустыня усеяна арбузами. Слоны, львы, носороги и антилопы буквально упиваются ими».
Легенды и были совпадают. Генетическое расследование подтверждает легендарная прародительница рода человеческого – Ева – появилась именно в Африке сто-сто пятьдесят тысяч лет назад.
– Неужели Софи ничего не замечает? – думал Жан, – Не может быть. Почти круглые сутки крутится у иллюминаторов. Прекрасное место для наблюдений – ПхО, множество иллюминаторов.
– Посмотри, – говорила она ему, точно репетируя урок, – красно-коричневый кусочек Африки. Ну, а если окрашивать континент в один цвет, какой будет Африка?
– Оранжевой.
– Умница.
Что же, учительница остается учительницей. Её тянет подтвердить, что Луара впадает в Бискайский залив.
– Смотри, Жан, Европа, как на ладони. Вся, целиком.
Жан только кивал из вежливости, а про себя размышлял: «Это горное африканское плато словно красный гранит – коричневые, бурые, черные крапинки. Но если они одинаково выглядят (плато и гранит), то и дальше есть сходство. Что увидишь, взглянув в микроскоп на гранит? И какое требуется увеличение для подобия? Для того, чтобы попутешествовать по граниту как по земле. В полтора миллиона раз? И тогда ознакомимся со строением Земли по её модели – граниту».
Между тем класс есть класс, никуда не деться, и Жан отлично понимал, как нужно выглядеть прилежным учеником и спрашивал:
– А что это за золотистая дорога в лесах?
– Это – не дорога. Река.
Что и требовалось, учителка объяснила и все довольны.
«Интересно, – подумал Жан, – как трансформируется в полёте время, отчего-то кажется, что времени больше прошло? Но когда ты у иллюминатора, не ошибёшься. Как большие часы поворачивается под тобой Земля».
– Это что за тёмное пятно?
– Просто тень от облака. Тень от вышележащего на нижележащих облаках.
– Скажите, Софи, а кроме Земли вы на что-нибудь смотрите?
– Зачем? Звезды похожи, как муравьи.
– Не увлекались астрономией?
– Увлекалась? Не то слово. Через это необходимо пройти, как через юношеские стихи. Посмотри, Жан, что происходит с Землей?
Они пролетали над океаном. Земля в скользящем свете выглядела как стеклянный прозрачный шар, подсвеченный изнутри. И вдруг над ним, в вышине, из глубин космоса разом вьнырнули три космических корабля и, сверкая в заходящих лучах разноцветной окраской, ровным строем пошли прямо на них.
Как бы то ни было, оставаться довольным у командира не было причин. Связи с Землёй по-прежнему не было. Мучительно думать, как разрешить этот вопрос?
Солнечный блик, отраженный поверхностью земного шара, натолкнул на мысль о сигнальном солнечном «зайчике» со станции. Попытки посылки «зайчиков» через иллюминатор были безуспешны. В целом это – сложная задача. Станцию следовало сориентировать так, чтобы принимать солнечный луч и отправлять его Земле. Но при этом он должен быть виден на фоне атмосферы, что невозможно на дневной стороне Земли.
Был пригоден всего лишь короткий предсумеречный период (несколько минут), когда атмосфера уже темна, а солнце ещё освещает станцию. Но это не всё, именно тогда следует пролететь над земным районом, готовым принять сигнал.
По сути дела нужно было отправить на Землю закатный луч с орбиты, как посылают его порой сюда сверкнувшие земные окна. Но кто заметит его на Земле? Наблюдатели ночного неба дожидаются полной темноты. Может ими станут ровесники Жана, что где-то там, под Парижем дежурят в поиске внеземных цивилизаций? Во всяком случае стоит попробовать. Но нужно выйти в открытый космос (это связано с потерей атмосферы, да и второго случая не будет), иначе выполнить все эти условия невозможно в основном из-за ограничений иллюминатора. Следует вынести собирающее зеркало одного из телескопов, и, направляя его на солнце, собрать лучи. Впрочем солнце будет закатное, и о прожоге нечего беспокоиться. Поместив в фокусе отражающее зеркальце, можно сформировать сигналы – отправлять их на Землю или прерывая отводить.
В конце концов определилась конкретная схема выхода. Один остаётся в станции и, наблюдая через визир, обеспечивает ориентацию. В качестве ориентира используется, например, сплющенное на закате солнце или рога Луны или закатная атмосферная полоска. Можно попробовать и пассивную гравитационную стабилизацию. Только она ведь наверняка нарушится при выходе. Двое выходят наружу: один с собирающим зеркалом, другой с направляющим зеркальцем – сигнализатором. Нужно обязательно закрепиться снаружи, то есть захватить с собой и установить на внешней оболочке «якоря» – площадки-фиксаторы положения космонавта.
Ну, допустим, вышло и их сигнал принят, но как Земле ответить на «SОS»?
– Например, взять сварочный аппарат, – фантазировал Жан, – И включать его при пролёте станции над ночной стороной сигналами азбуки Морзе.
– А кем был Морзе?
– Художником….
– Пригодились его художества. Впрочем, что это я? «Не говори „гоп“, пока не перепрыгнешь». Как говорят, наука и жизнь. Нужно тщательно подготовиться.
– Видишь?
– Вижу.
Значит, ему не показалось, и никакая это не галлюцинация. Три НЛО уверенно шли на них. Красивые, изумрудные, переливающиеся в солнечных лучах.
– К первоисточнику, – чуть слышно пискнула Софи, но Жан её понял и нырнул в люк. Через минуту втроем, по очереди они вглядывались в окно иллюминатора.
– Что же делать? – опять пискнула Софи.
– А ничего, – беспечно ответил Сергей, отплывая от иллюминатора, – сейчас они себя дезавуируют.
В этот момент сверкающие объекты вошли в пространство между иллюминатором и плоскостью солнечной батареи, и стало ясно, что никакие это не корабли, а просто пылинки или, может, кусочки изоляции станции, для которых комплекс – центральное тело, а сами они – его спутники. До сих пор их не с чем было сравнить, но теперь всё стало на свои места.
Отыскав нужный иллюминатор, Сергей показал целый шлейф пылинок, длиннющий хвост, тянущийся за станцией. Стоило стукнуть по стенке модуля, как снаружи, за стеклом появлялась масса «НЛО».
«Как же так? – мучился Жан. – Выглядеть таким дураком. Как же его не насторожили вырванные листы дневника? Он опять оказался в дураках. Но, слава богу, страхи позади, они избежали встречи с монстрами и их следует снять для фильма ужасов, как они идут строем в лоб, переливаясь, слегка покачиваясь, соблюдая между собой дистанцию».
Всё благополучно завершилось, и Софи отразила событие в дневнике: «Шлейф пылинок тянется за станцией, как длинный хвост, и сверкает на тёмном фоне слюдяными блёстками».
Часть вторая