Читать интересную книгу Остров надежды - Станислав Хабаров

Неприхотливая сорная травка сыграла роль «ботанической космической дрозофилы». Её короткий интервал (от прорастания до плодоношения не более 20–30 суток) позволял проследить на орбите все стадии развития. На питательной среде (чаще агар-агар) привозили проростки растений, они вырастали, цвели, плодоносили, давали потомство уже на Земле, которое изучали, и появилось множество публикаций, хотя дело практически не двигалось. При всём обилии «Светоблоков» с хитроумными устройствами орошения о выращивании овощей из семян пока не было и речи.

Перед стартом развязная биологиня, настырная и бесцеремонная, всучила им установку «Малахит», которую просила пронести в личных вещах. Установка была не оформлена, объёмиста и тяжела. Софи бросилось в глаза, что биологиня была в вызывающих красных штанах.

Отчего красное? Выбор цвета зависит от склонностей или информирует. В древнем Риме падшие женщины надевали красную обувь. В средневековой Германии такие состояли в ведении палача и обязаны были носить всё красное. Наглость с напором отталкивали, но Софи взяла с собою «Малахит» с цветами, потому решила так начать свой первый урок, и ещё они ей были напоминанием путешествия в сельву Амазонки.

Она была тогда в группе французских исследователей, для которых сверху на верхушки деревьев опустили вертолётами гигантский надувной ковер. И он месяц сверху лежал, опираясь на вершины. Они жили на нём, опуская с него зонды и лестницы, и вели репортаж и исследования, снимали фильм.

Софи часто потом дарили орхидеи не потому, что в прямой передаче из сельвы руководитель экспедиции Клод Ришар назвал её нашей орхидеей. Нет, просто им удалось собрать тогда в джунглях великолепную коллекцию этих цветов, исключительной окраски и формы. Орхидея – растение удивительное. Для него не важна ориентация в пространстве. В джунглях они растут иногда и корнями вверх. Удивительный, прямо-таки орбитальный цветок.

Впрочем, это только к слову, потому что на орбите цветы, увы, облетели на второй день, но побеги остались. Они думали, гадали, что же помешало растениям? Что они сами опустили или не учли? Но ведь здесь многого не хватает и самим космонавтам.

Софи серьезно волновала тема психосостояния экипажа. Посмотри, в каком настроении партнёр?… Вас должны сближать совместные воспоминания… Никогда не улыбайтесь формально. В полете нельзя быть только сослуживцами… Эти и прочие похожие теоретические начала проверялись теперь на практике. Есть у каждого избранная мелодия, соответствующая его душе и чаяниям. Но в начале было не до музыки. В то же время живое радовало и сближало.

Софи ставила себя на их место. «У растений, – рассуждала она, – похожие проблемы. Их волнует коллективная безопасность. Вы слыхали об языке растений? У растений в ходу запахи. Мы в силу мании величия отводим растениям убогую роль. А у них – сложная жизнь, и, должно быть, возможна и клаустрофобия. Почему бы и нет? Вы когда-нибудь слышали, что они вырастают в пещере? Я – нет».

А Сергей вспоминал цуповскую группу психподдержки, которую создали в начале долговременных полетов. Ох, как важничали эти психологи. После каждого сеанса связи они давали заключение о психическом здоровье и работоспособности, обсуждали фразы переговоров и их тон. Разрешали что можно, а это – нельзя; здесь необходима разрядка – встреча с семьями, артистами, спортивным комментатором. И их слушали. Просто время было такое.

И какая ферма, какие овощи? Повезло бы, хоть что-нибудь зелёное торчало бы из стены. Вспоминаешь свои возвращения из голой степи Байконура, свой восторг при виде зелёной травы.

У Жана был свой подход – всё самому попробовать. И не довод, что у других не росло. Он обязательно соберёт урожай и начнёт с хлореллы. Он уже приладил установку с присохшими на стенках водорослями и хотел попробовать: не оживут ли? Весь комплект «Хлорелла» с сосудами, трубочками, насосами был сух и пуст. Но на стенках в двух-трех местах прилипли водоросли, но тоже были сухи и серы. Но возможно к стенкам прилипли и споры, да и в одном месте стенки чуть зеленело среди желтизны.

Хорошо бы вырастить эту съедобную водоросль, и тогда Софи ко дню рождения Сергея испечёт пирог. На Земле они, записывая дату, думали поздравить его письмом уже после полёта. А теперь они и здесь его поздравят и встретят именинным пирогом. И хватит руками махать и заявлять насчет и по поводу, нужно делать и результат объявит о себе.

– Кто сегодня Шахразадой? – перед сном спросил Сергей. Инициатива, как известно, наказуема, и по общему мнению сказку следует рассказывать ему.

– Есть ли жизнь на Марсе? Нет ли жизни на Марсе, – начал было Сергей, науке это неизвестно. Но на Луне по докатившимся до нас слухам американцы обнаружили жизнь. Случилось это в одну из лунных экспедиций, когда астронавты отыскали автоматический аппарат, проведший на Луне после прилунения пару лет. Что-то в нём демонтировали и на Земле провели лабораторные исследования. И что бы вы думали? На деталях «Сервейора» обнаружили внеземную жизнь.

В питательном бульоне развились микроорганизмы похожие на грипп. Это прежде всего стало подтверждением мифов о космической жизни, но и водой на мельницу теорий простудных пандемий и жизни в кометных хвостах. В подобных выводах далеко бы зашли, когда бы не вспомнили, что собирая «Сервейор-3», сборщик непрерывно чихал. Подняли медицинскую карту: эта самая форма вируса.

– Так мы не договаривались, – возразила Софи. – Любая история: должна служить теме созидания. Не отрицать (скептиков достаточно), а подтвердить или открыть. Вот и у меня есть обязательство – разобраться с НЛО, и, конечно, просто этот вопрос закрыть. Мне достаточно закрыть глаза и объявить: ничего, увы, в полёте не увидели. Заявляю, я настроена разобраться, а для этого нужен объективный и доброжелательный подход. Конечно, проще всего отрицать космическую жизнь, йети, Несси и подобных чудовищ.

– Тогда начнем с йети, – сказал Сергей. – Вероятно, он есть; тому масса свидетелей и фильм, хотя и фальсификаций полно. Но я – дитя холодной войны и у меня собственная версия. Китай начал свои запуски ракет, и кое-кто решил установить детекторы стартов в Гималаях; участились восхождения на вершины Непала. А в оправдание придумали версию о поисках снежных людей, правдоподобную, вызвавшую лавину энтузиазма… И начали искать в разных местах и в Гималаях, и у нас на Памире, а дело не в йети, а в китайских стартах.

– Теперь только осталось заявить, что и под водой жизни нет, – засмеялся Жан. – Слово очевидцу – покорителю Тускароры.

– К сожалению, увы, не довелось, – пожал плечами Сергей, – шло к тому, готовился, читал дневники первопроходцев… Вместе с ними я опускался в глубину, в черную безграничную бездну, любовался фосфоресцирующим планктоном. Но само погружение провести не удалось. В Байкал, правда, опускался и в легендарное Красное море.

– Послушайте, – перебил его Жан, – у меня есть Жюль Верн, где о Красном море всё уже написано. Может сравним?

– Валяй, – поощрил его Сергей, – тащи первоисточник.

Софи и Жан разом рассмеялись. «Первоисточником» ими до этого обзывался Сергей: айда к первоисточнику… сверимся с первоисточником…

Жан читал, а Сергей и Софи слушали: «Красное море. Прославленное озеро библейских преданий! Никогда не проливаются ливни над его водами! Никакая многоводная река не наполняет его водоем. – Пока сплошные восклицания. – Во времена Птолемеев и римских императоров оно было главной артерией мировой торговли. – Так, так. – Одно любопытное место находится немного повыше Суэца, в рукаве, который в те времена, когда Красное море простиралось до Горьких озер, представляло глубокий лиман. Будь то легенда или истинное событие, но, по преданию, именно тут прошли израильтяне, следуя в обетованную землю, и войско фараона погибло на этом же самом месте».

– А верно ли, как написал Жюль Верн, – перебила Софи, – что в древности трансокеанский канал был совсем не у Суэца, а соединял Нил и Красное море, и Бонапарт якобы обнаружил его?

– Чудачка, – засмеялся Сергей, – именно тебе это впору определить. На Земле не исчезают следы.

– Погодите, – взмолился Жан, – дайте дочитать… «Наутилус» приблизился к африканским берегам, где имеются глубоководные впадины… А дальше на несколько листов описание подводного мира.

Читать?

– Я думаю, – сказала Софи, – сначала выслушаем очевидца.

– Всегда пожалуйста. Для меня Красное море – в смысле прекрасное, как и красная рыба, хотя мясо у неё – белое. Нет, при погружении мы не встретили обилия рыб, а креветку я видел на глубине в пару километров и плоскую рыбу. С виду она – мурена, но плавает, как камбала. И, разумеется, никаких там гигантских спрутов, хотя нужно сказать, я имел-таки с ними дело. Я ведь ещё на Дальнем Востоке на специальной подводной лодке ходил. Цель была благородной – идти под тайфуном, в зоне его разрушительного действия. Исследовали поверхностный океанический слой. Все ураганы и тайфуны движутся строго в пределах теплой зоны; там, где температура воздуха у поверхности 26–27 градусов, а температура воды выше на 1–2. Встретившись с сушей или холодным морем, тайфун гибнет от холода.