Шрифт:
Интервал:
Закладка:
34
РАСПАД ЦЕННОСТЕЙ (5)
Логический экскурсДопустим, что в кайзеровской прусской кадетской школе в Кульме царил иной стиль мышления, чем хотя бы в какой-нибудь римско-католической пасторской семинарии, обозначение "стиля мышления" очень сильно напоминает смутность тех философских и исторических направлений, методологическая суть которых заключена в слове "интуиция". Априорная однозначность мышления и логоса не допускает никаких стилистических оттенков, то есть ей, кроме априорного самопонимания духа, не требуется никакая иная интуиция, и все остальное она отсылает к сфере эмпирических вариаций, патологических отклонений, подлежащих не философскому, а психологическому и медицинскому изучению. Неполноценность эмпирического и земного мышления человеческого мозга перед абсолютной логикой "Я", перед абсолютной логикой Бога.
Или позволительно также возразить: абсолютная формальная логика конечно же существует, она неизменна также для человеческого мозга — изменяется лишь форма мышления, изменяются воззрения на сущность мира, то есть это в лучшем случае познавательно-теоретический, а ни в коем случае не логический вопрос. Логика, подобно математике, остается "лишенной стиля".
Действительно ли форма логического не имеет ничего общего с содержанием? Кое-где она сама примечательным образом становится содержанием, и отчетливее всего, пожалуй, когда следуешь так называемым формальным цепочкам доказательств, и не только потому, что звенья этой цепочки являются аксиомами или аксиомоподобными положениями (хотя бы тот же тезис противоречия), то есть высказываниями, образующими непреодолимые пределы убедительности (пока они, как, например, с тезисом об исключении третьего, однажды не преодолеваются) и их очевидность может быть осмыслена только лишь содержательно, но не может быть доказана больше формально, более того, нет вообще необходимости выстраивать такого рода логическую цепочку, вся логическая махина исключений и доказательств немедленно даст сбой, если не будет надлогических и, вопреки всем перенесениям формальных границ, в конце концов метафизических и содержательных принципов, благодаря применению которых поддерживается функционирование всего механизма. Здание ной логики покоится на содержательных основах.
Интуитивно-психологический идеализм имеет предпосылкой "ощущение истины", на очевидности которого каждая цепочка вопросов, начинающаяся с удивленного "что это?", продолжающаяся постоянно повторяемым "почему?", приходит в конце концов к завершению, к аксиомной убедительности: "Это так и не иначе". Если же перед лицом неизменности априорного и чисто формального логоса ощущение истины является излишним введением, то с учетом содержательных элементов в логическом достигается новый и более оправданный уровень yвaжения, поскольку позиции очевидности в конце цепочки вопросов и доказательств отделились от формальной неизменности и должны теперь вопреки определяющему влиянию на логический ход доказательств обрести самостоятельную и основывающуюся на его очертаниях форму. Проблема, возникающая в связи с этим: каким образом может содержание, будь оно логически-аксиоматической или внелогической природы, так вторгаться в формальную логичность, что при поддержании формальной инвариантности возникает неизменность стиля мышления? Эта проблема теперь уже не психологическая, не эмпирическая, а методологическая и метафизическая, поскольку за ней стоит во всей априорности исконный вопрос всего этического: как может Бог позволять ошибки, как в мире Божьем смеет жить безумие?
Можно себе представить, что существуют цепочки вопросов, которые вообще не могут быть доведены до конца: очевидно, этим свойством обладают все цепочки оптических вопросов — проблема материи, которая, продвигаясь все дальше и дальше от основного понятия к основному понятию, от исходного вещества к атому, от атома к электрону, от электрона к кванту энергии, постоянно оказывается только на временном этапе завершения, цепочки вопросов.
На каком месте прерывается такого рода цепочка вопросов, является теперь делом ощущения истины и ясности, то есть делом находящейся в силе аксиоматики. Если по учению Тальса[25] необходимо определить точку убедительности для цепочки оптических вопросов с субстанцией "вода", то это указывает на то, что для Тальса действовала система аксиом, внутри которой водное качество материи казалось "доказуемым". Здесь имеются содержательные, а не формально-логические аксиомы, прерывающие цепочку вопросов, это аксиомы действующей космогонии — но эти содержательные аксиомы должны находиться в каком-то, по крайней мере относительно отсутствия противоречий, согласии с формально-логическими аксиомами, ибо не соответствуй содержательный ход доказательств формальному, не будет и убедительности. (То, что, несмотря на все это, содержательные и логические аксиомы могут вступать в противоречие, можно увидеть на примере учения двойной истины.) Но даже если с полным скептицизмом ставить на исходную точку незнания и, оспаривая наличие космогонической убедительности и ее аксиоматики, принимать цепочку вопросов как непрерывную и ее прерывание рассматривать как чисто целесообразную, но фиктивную преднамеренность, то становится ясно, что незнание как таковое тоже располагает определенным характером убедительности, которая опирается на определенную логичность и определенную логическую аксиоматику.
Определенное, выходящее за рамки интуитивного рациональное представление этих отношений может обеспечить множество содержащихся и действующих в какой-то картине мира аксиом. Само собой разумеется, что это множество аксиом не может быть ни продемонстрировано ни сосчитано — богатство аксиом или нехватку аксиом можно определить только в экстремальных случаях. Космогония примитивного, например, в высшей степени сложна: каждая вещь в мире живет своей собственной жизнью, является в определенной степени causa sui, в каждом дереве обитает свой собственный бог, в каждой вещи — собственный демон; это мир бесконечного множества аксиом, и каждая цепочка вопросов, касающихся вещей мира, каждая цепочка вопросов уже после нескольких, а может, даже после первого шага наталкивается на одну из этих аксиом. Перед лицом такого множества коротких, едва ли не однозвенных онтологических цепочек эти цепочки в монотеистическом мире ведут очень далеко, если не бесконечно далеко, собственно, настолько далеко, пока не сольются в единой первопричине — "Бог". Следовательно, если принимать во внимание лишь логически-космогонические аксиомы, пренебрегая другими, есть хотя бы чисто логическими, то для обоих экстремальных случаев, представленных полярными космогониями примитивной магии и монотеизма, количество аксиом снижается от бесконечности до единицы.
Поскольку язык является выразителем логики, поскольку логика внутренне присуща логике языка, то от языка можно протянуть обратную связь к количеству онтологических аксиом, к природе логики и к изменчивости ее "стиля", так как именно сложная онтологическая система примитивного — расширенная система аксиом — находит отражение в чрезвычайно сложной структуре и синтаксисе своего языка. И в такой же малой степени, как изменение метафизической картины мира объясняется причинами целесообразности — никто не сможет утверждать, что западная метафизика "целесообразнее", чем хотя бы стоящая по меньшей мере на такой же ступени развития, китайская, — в такой же малой степени можно ставить упрощение и основополагающее изменение стиля языков (нельзя не поставить под сомнение и их практическое оттачивание) исключительно в зависимость от соображений целесообразности: целиком и полностью исходя из того, что объяснений только с позиций целесообразности явно не хватает для целого ряда изменений и синтаксических особенностей.
Какие функции может выполнять система аксиом, будь она онтологической или логической, каким образом в этой неизменности формального она все же проявляется как "стиль", может по-прежнему быть представлена образной картиной: в определенных геометрических конструкциях бесконечно удаленная точка произвольно берется на конечном уровне символов, а далее конструирование осуществляется таким образом, словно эта фиктивная точка бесконечности действительно является бесконечно удаленной. Положение отдельных конструктивных звеньев относительно друг друга остается в такой конструкции неизменным, словно та точка действительно бесконечно удалена; лишь сдвигаются и искажаются все размеры. Подобным образом можно себе представить изменения, которым подвергаются логические конструкции, когда точка логической убедительности движется из бесконечности к конечности и земному: сохраняется формальная логика как таковая, образ ее умозаключений, даже ее содержательное ассоциативное соседство, меняются только "размеры" и "стиль".
- Стихотворения и поэмы - Дмитрий Кедрин - Современная проза
- Людское клеймо - Филип Рот - Современная проза
- Летний домик, позже - Юдит Герман - Современная проза