гулкий мужской голос. Прежде чем закрыть входную дверь, она оглянулась. Чарли все еще сидел в припаркованной перед домом машине. Что он там делал? Наверное, просто хотел убедиться, что она доберется до двери без приключений.
Она поужинала за кухонным столом в компании книги. Музыка, доносившаяся из комнаты матери, играла все громче. После ужина она прибралась: загрузила грязные тарелки в посудомоечную машину и протерла столешницу. По дому снова разнесся смех. Послышался глухой мерный стук.
Она поднялась в свою комнату, чтобы закончить домашнее задание, – там было поспокойнее. Наконец в доме воцарилась тишина.
Она была рада, что не позволила себе привязаться к Чарли.
Когда она уже собиралась гасить свет, она выглянула из окна – его машина стояла на том же месте.
Глава деcятая
Селена
Стивен и Оливер проспорили весь ужин, а за просмотром фильма и вовсе подрались. Успокоились они только к ночи – чтобы послушать перед сном сказку. Даже сделали пару фотографий друг друга в кроватях, пока Селена лежала между ними на полу.
– Мальчики, будьте добры друг к другу, – прошептала она в полумраке комнаты. На потолке зеленели люминесцентные звезды. Она вспомнила, как лепила их туда вместе с Грэмом. Это заняло целую вечность, и на следующий день у обоих болели руки и спины. – Любите друг друга.
– Фу, – скривился Оливер.
– Заткнись, – огрызнулся Стивен.
– Я сейчас уйду, – пригрозила Селена. Оба замолчали, Оливер обиженно отвернулся. Стивен буквально прожигал ее взглядом. Когда он был меньше, он лежал в кровати и смотрел на нее до тех пор, пока его не смаривал сон.
На твердом полу спина болела меньше. День выдался тяжелый. Ее жизнь рушилась, но она, прилагая титанические усилия, делала вид, будто все в порядке. Улыбаться, разговаривать с клиентами, надевать маску нормальности – это выжирало силы, истощало, изматывало. Она думала, что обеденный перерыв – наполненный пустой болтовней, вежливым смехом, неподвижными, накачанными ботоксом лицами и правдой, скрытой за дизайнерскими сумочками, – она и вовсе не переживет. На рабочее место она вернулась с адской головной болью.
– Ты в порядке? – спросила Бет позже, когда они ехали в такси.
– Лучше всех, – солгала она. – Просто превосходно.
Поначалу Селена не была уверена, что работать на лучшую подругу – хорошая идея. Но она оказалась отличной. Они уважали и поддерживали друг друга, слаженно действовали в команде и просто веселились. Мужчины почему-то думали, будто женщины не способны найти общий язык в профессиональной сфере. У нее же никогда не возникало проблем с коллегами-женщинами. Все было с точностью до наоборот. Свою карьеру она строила среди наставниц и подруг.
– Просто аллергия, – сдалась Селена. – Голова раскалывается.
Они с Бет дружили давно. Когда обеим было чуть за двадцать, они работали журналистами в небольшом издательстве. Через что они только не прошли: парни, расставания, смерть родителей, встречи с теми единственными, свадьбы, беременность, рождение детей, развод Бет, Микаэла – подруга, которую у них отнял внезапный сердечный приступ.
Бет кивнула и, сочувственно улыбнувшись, сжала ее руку. Мгновение она всматривалась в Селену, но затем продолжила копаться в электронной почте на телефоне. Ее идеальные ярко-розовые квадратные ногти, гипнотически постукивающие по сенсорному экрану, сверкали под стать бриллианту в кольце, которое она купила себе после развода.
– Дай знать, если захочешь поговорить, – непринужденно бросила Бет. В переводе это значило: «Если не хочешь рассказывать, что происходит, – ничего. Я с тобой».
– Все хорошо, – снова соврала Селена. – Правда.
– Как успехи Грэма в поисках нового места? – В переводе: «Когда твой муж-неудачник вернется на работу?»
– Пока ищет.
Бет бросила на нее короткий взгляд и снова уставилась в телефон. Она недолюбливала Грэма. Никогда не говорила этого вслух – но Селена все понимала по тону, с каким она произносила его имя, по выражению ее лица на общих встречах. Они не были обязаны любить мужей друг друга – хватало обычной вежливости. Видит бог, Селена почти десять лет терпела, натягивая улыбку, теперь уже бывшего мужа Бет Джона – властного жмота и изменщика. Вежливость была золотым правилом дружбы. И не только дружбы. Будь люди вежливее, мир был бы куда лучше. Вторым правилом было позволять друзьям иметь секреты. И поддерживать их, когда все летит в тартарары.
В те тартарары, в которые все полетело вчера.
Весь день она старалась не думать о скандале с Грэмом. Она вспомнила собственный голос – тихий из-за спящих детей, но дрожащий от ярости. Она никогда еще не слышала его таким. Добела раскаленным. Вспомнила свои слова. Вспомнила его – болезненные, как удары по почкам. Какая некрасивая сцена. Когда в них появилась вся эта язвительность, вся эта злость друг на друга, ядовитой плесенью разъедавшая их союз? Черная гниль, разросшаяся под сорванными ими обоями. Заполонившая все.
– Папа не позвонил пожелать нам спокойной ночи, – буркнул Оливер.
– Видимо, не смог поймать сеть, – ответила она, глядя в потолок.
– Он не попрощался.
Селена почувствовала укол вины – за то, что произошло, за свою ложь. Она врала собственным детям. Здорово.
– Он позвонит завтра, – пообещала она. – А сейчас пора спать.
– Мама, – начал было Оливер. – Я видел…
– Не сейчас, милый, – оборвала она сына. Если бы он стал рассказывать о чем-нибудь, что видел в школе, или по телевизору, или в компьютере, разговор затянулся бы минут на двадцать. Стивен непременно встрял бы, и они принялись бы спорить. – Засыпай.
– Но…
– Оливер! – Она включила «строгую маму». – Спи.
Она задумалась, сколько раз говорила – и еще скажет – это за свою родительскую жизнь. Потому что родительский день заканчивался, только когда дети засыпали. В жизни тех, кто еще и работал, это было единственное спокойное и свободное время, когда можно было снова стать собой и на несколько часов с чистой совестью забыть о бдительности и бесконечном перечне детских желаний и потребностей. А время ей было нужно – чтобы обдумать случившееся и понять, что делать дальше.
В поезде по дороге домой она высматривала женщину, которую встретила вчера вечером. Она хотела найти ее и в то же время страстно надеялась, что их пути никогда больше не пересекутся. В этой импровизированной исповедальне они разделили друг с другом нечто особенное, эта беседа была честнее и правдивее всей ее нынешней жизни. Она ужасно хотела выговориться – но боялась этого не меньше.
«Ты когда-нибудь мечтала о том, чтобы проблемы разрешились сами собой?» – так ведь она сказала?
Что-то в этом воспоминании, в голосе той женщины заставило ее похолодеть.
«Плохие вещи происходят постоянно».
Селена закрыла глаза – ее одолевал сон. Интересно, как скоро она сможет выползти